Крест Иоанна Кронштадтского - Юлия Алейникова

– Этот военный без головного убора был, с пятого этажа свидетельница разглядела только, что темноволосый и вроде как высокий, потому что, когда в машину за телом лазил, очень уж наклонялся. И худощавый. Был с ним еще один, из машины вышел, только когда тело выгружали. Точнее, свидетельница не знала, что тело, просто сверток какой-то длинный, во что-то темное завернутый. Думала, левый товар привезли, посмотрела, как в магазин занесли, подумала, что заведующая из-под прилавка толкает что-то, и все. Дела свои доделала и спать пошла, – закончил отчет Синигин.

– А что ж она молчала, когда про убийство узнала? – сердито шлепнул рукой по столу капитан.

– Испугалась, – посерьезнев, проговорил Тимофей Григорьевич. – Понимаешь, Павел Евграфович, она хоть и циркачка, но далеко не дура, и, если бы не коньяк и задушевная беседа, так бы ничего и не сказала.

– Это еще почему? – не понял капитан Кочергин.

– Сам подумай. Приехали на черном «ЗИМе». Она думает, что это, наверное, «ЗИМ», в любом случае простые граждане на таких машинах не ездят. Дальше – человек в форме. В какой? А пес его знает, поди в темноте разбери. Да и вообще, кто они такие, люди эти? Один так легко с воротами справился и дверь в магазин в момент открыл. А о том, что сторож все на свете проспал, к обеду в тот день уже вся округа знала.

– И чего с того? – продолжал упираться Кочергин.

– А того, раз они так по-свойски в магазин проникли, значит, знали, куда шли и что сторож – старый пьяница. Один из них точно из местных был. К тому же убийство такое зверское, кому охота так же на крюк попасть? Никому, – наставительно проговорил Синигин. – Вот и молчала. И сейчас официально ничего подписывать не станет. Как только проговорилась, так сразу и пожалела. И вообще у нее вся семья по известным статьям сроки отбывает, как враги народа, я справки наводил. Она и в коммуналке-то этой оказалась только потому, что за передовика производства перед войной замуж выскочила со страху и фамилию поменяла, а он в 1942-м погиб. Вот она в этой комнате и проживает. Так что дамочка запуганная, слова из нее лишнего больше не вытянешь.

– Ясно, – затушив в пепельнице окурок, проговорил капитан. – Так что мы в итоге имеем? Двое соучастников на черном «ЗИМе», предположительно в военной форме. Погоны она, естественно, не рассмотрела?

– Нет, и насчет военных… Скажем так, она видела людей в форме, – поправил капитана Синигин.

– Ладно. И один из них предположительно высокий и местный, потому что хорошо ориентировался.

– И предположительно темноволосый, – добавил Синигин.

– Не густо, – откидываясь на стуле, заключил Кочергин. – А у тебя что, Алексеев? Разобрался с девицами?

– У Лидии Артемьевой были поклонники, иногда ее приглашали в театр, иногда в кино, иногда в парк погулять, девушка была красивая, – пересев к столу начальства, начал рассказ лейтенант. – Были среди поклонников и студенты. Но все они либо были хорошо знакомы с семьей, либо учились с Артемьевой в одной школе, либо были официально представлены маме. Сейчас я проверяю их алиби. Но сестра говорит, что в последнее время Лида очень изменилась. Стала замкнутой, подавленной, часто плакала, маме говорила, что нервничает из-за экзаменов. Но сестра, ее, кстати, Леля зовут, думает, что у Лидии была несчастная любовь. И еще она думает, что тот человек старше Лиды и, возможно, женат.

– Почему она так решил? – заинтересовался Кочергин.

– Приятель Лели видел однажды, как Лида садилась в машину к какому-то военному, – хмуро пояснил Алексеев.

– С парнем разговаривал? Когда это было? – оживился капитан.

– Недели за полторы до ее исчезновения. С парнем говорил, но он ничего толком не рассмотрел, кроме самой Артемьевой. Правда, сказал, что садилась она в черный «ЗИМ», номер не запомнил. Кто сидел за рулем – не видел, потому что Лида садилась назад, а пассажира было не разглядеть из-за сидения. Да и отъехали они быстро, а парень далековато стоял.

– Та-ак. Уже кое-что, – потирая руки, проговорил Кочергин. – Теперь, ребятки, надо навалиться на подружек. Не поверю, что она ни с кем не откровенничала, быть такого не может. Синигин, как думаешь, кто лучше справится, ты или Николая послать? – В голосе капитана звучала легкая веселость, настроение его улучшилось, даже цвет лица стал не такой желчный.

– Пусть Колька поработает, он молодой, ему с девками сподручней будет, – подмигнул лейтенанту Синигин.

Тот только вздохнул.

– Привет, Таисия! Как дела? – Тамерлан с улыбкой поднялся навстречу своей новой приятельнице.

– Дела? Фигово. Это твои фокусы? – грозно сопя носом, спросила Таисия, по-свойски проходя к дивану и бросая на него свою сумку.

Сегодня у Тамерлана был рабочий день, и в приемной дожидалась своей очереди парочка ждущих чудес пациенток. Таисию секретарша пропустила без очереди, и дамочки проводили ее тяжелыми недоброжелательными взглядами.

– О каких фокусах идет речь? – благодушно поинтересовался экстрасенс, выходя из-за стола и с удовольствием потягиваясь. Облачен Тамерлан был сегодня в элегантный темный костюм и светло-розовую рубашку, очень его красившие и подчеркивавшие спортивную, стройную фигуру. «Красавчик, да и только», – с непонятной завистью подумала Таисия.

– А сам не знаешь? – с ехидцей переспросила она, следя, чтобы неуместные мысли не отразились на лице. – Мне третью ночь подряд отец снится. Все поговорить хочет. Плакал даже.

– Так что мешает? Поговори, он и отстанет, – пожал плечами Тамерлан и проделал несколько упражнений, то ли карате изображал, то ли ушу. – Что там с твоей Машкой? Чего в полиции говорят?

– Ничего не говорят. И, кажется, не собираются. От меня заявление не приняли, пришлось матери ее звонить. Та, конечно, тут же примчалась вместе с отцом дневным поездом, сразу в полицию, все в слезах, смотреть больно. После полиции отца на «неотложке» в больницу с сердечным приступом отвезли. Потом на допрос артистку эту вызывали, у которой Машка накануне вечером была, еще парочку человек из той же компашки, опросили – и все. На этом дело встало. Мать сейчас у Машки дома живет, каждый день с утра в больницу мотается, днем к следователю, а что толку? – пожала плечами Таисия. – А у тебя как?

– Примерно так же. Домработница разыскала каких-то родственников, с трудом уговорила их подать заявление в полицию. Заявление приняли, на этом все, – развел руками Тамерлан. – Кстати, ты в полиции о Зое Борисовне говорила?

– Говорила.

– А они? – с детской надеждой в глазах спросил Тамерлан.

– Кивнули, и все, – сердито ответила Таисия, – знаешь, я почему-то твердо уверена, что никого они искать не станут. Подождут, пока где-нибудь труп не всплывет.

– А ты уверена, что труп не всплывет? – смущенно отводя глаза, спросил Тамерлан. – Столько времени прошло.

– А ты? Ты же у нас экстрасенс. Вот ты мне и скажи, жива твоя Зоя или нет, – съязвила Таисия, не желая признаваться даже себе, насколько для нее важно мнение Тамерлана.