Прощай, Америка! - Александр Золотько

– Хорошо… В смысле – про мэра не нужно, – согласился Лукаш. – Значит, ходят журналисты, с местными жителями болтают. Вы позвоните, а я пока тут поснимаю вокруг. У вас еще по журналистам не стреляют?

Шериф молча достал из кармана мобильник и отошел в сторону.

– Я тебе удивляюсь, – быстро, вполголоса сказал Джонни. И в полуголосе его было обиды на целый крик. Истерика даже почудилась Лукашу в тоне федерала. – Тут же верняк! Взяли бы твоего генерала, упаковали, не даст шериф наручники – справились бы веревкой. Знаешь, какие классные узлы меня в Аннаполисе учили вязать?

– А думать тебя не учили? – поинтересовался Лукаш. – Прикинуть, чем такое мероприятие может обернуться? Нас свободно могли бы не выпустить из города. Еще кстати, не факт, что выпустят. Да и на фиг мне такие приключения? Интервью – это круто. Это значит, что я в Сети так прозвучу, что мама не горюй! И пятьдесят тысяч евро на троих… или на двоих – это ерунда по сравнению с перспективами. Ты уж мне поверь.

– Да я тебе верю, – печально шмыгнул носом Джонни, – но такая возможность… Пока мы вернемся домой, пока я сообщу… Тут же по мобильнику нельзя, нужно лично, иначе скажут, что не было звонка, что сами нашли… А генерал ваш сбежит. У него наверняка еще есть документы и тайники с деньгами…

Джонни замолчал, задумавшись.

– Он дома, – сказал шериф. – Сказал, что не любит общаться журналистами, но если это нужно городу…

– А это нужно городу? – с восхищением в голосе спросил Лукаш.

Шериф не ответил, повернулся и молча пошел по улице к дому Форда.

– Минутку, шериф! – окликнул его Лукаш, доставая инфоблок. – Посмотрите на меня.

Шериф остановился, подождал, пока Лукаш сделает снимок, даже не попытался улыбнуться. Губы крепко сжаты, глаза прищурены. Запрещать съемки, спасибо, тоже не стал.

– Вот так, – кивнул Лукаш, – спасибо!

Теперь можно замотивированно просмотреть кадр, в который, помимо шерифа, попал еще и дом шпиона. Увеличить. Так и есть – одно окно приоткрыто. Немного, но для винтовочного ствола хватит.

Самой винтовки не видно – опытный человек не станет высовывать ее наружу, опытный стрелок расположится в глубине комнаты и стрелять будет из тени. А бывший генерал – человек именно опытный, бывалый, старой школы. Он мог уже срисовать лица приближающихся, прогнать снимки через Сеть и обнаружить, что один из них – русский журналист Лукаш, постоянно демонстрирующий свою физиономию в репортажах из Вашингтона, а второй – мелкая сошка из администрации, тоже неоднократно мелькавший на официальных и не очень мероприятиях в Зеленой Зоне Вашингтона.

И обнаружив эту информацию, Колоухин призадумается. Обязательно призадумается. Есть шанс, что это не по его душу. Просто случайное совпадение. Шериф ничего такого ему не сказал, Лукаш краем уха слышал телефонный разговор. Значит, если сейчас стрелять – это испортить отношения с шерифом. Наглухо испортить, он не простит такого свинства в своем городе.

Значит, разговор, так или иначе, состоится.

А это – здорово! Просто прекрасно! Братья-журналисты просто обзавидуются, выть будут и скулить. Они сейчас бьются в стену молчания по поводу инцидента с «рапторами», а Лукаш, сволочь везучая, снимает сливки на информационном поле…

К домику они подошли без проблем. Без стрельбы и смертоубийства.

Только Лукаш собрался вслед за шерифом подняться на крыльцо, как дверь открылась, и на пороге появился виновник торжества. Неплохо выглядит, не мог не отметить Лукаш. Высокий, сухощавый, седые волосы аккуратно подстрижены ежиком. Не военным, а таким добропорядочным, стариковским. Лицо загорелое, белые лучики в уголках глаз – часто улыбается Джеймс Форд. Или щурится. Или целится.

И одет хозяин дома вполне демократично. Джинсы, выгоревшие почти до белизны, легкая клетчатая рубаха, рукава закатаны до локтя и открывают крепкие, перевитые жилами, руки.

– Добрый день! – сказал Форд.

– Вот журналист! – шериф указал большим пальцем правой руки через плечо на Лукаша и отступил в сторону. – И с ним – федерал.

– Михаил Лукаш, Информационный канал России, – представился Лукаш и достал из кармана карточку, но хозяин дома махнул рукой и улыбнулся. Широко так улыбнулся, заразительно. – А это…

Лукаш посмотрел на Джонни.

– Это Джонни. Он…

– Джон Стокер, сэр, администрация Зеленой Зоны… – официальным тоном сообщил Джонни. – Сопровождаю.

– Очень приятно, – снова улыбнулся Форд.

А улыбочка у него того… Когда он первый раз улыбнулся – вышло искренне и достоверно. Но когда он второй, а потом третий раз продемонстрировал одну и ту же улыбку, абсолютно идентичную, словно отлитую в одной той же форме, вот тут и стало понятно, что дедушка напряжен, однообразно выдает свои старые наработки из способов невербального воздействия на собеседника.

Хорошо работает, но именно – работает. «Ладно, – мысленно протянул Лукаш. – Ладно».

– Я готовлю цикл репортажей «Одноэтажная Америка», – сказал он.

Во взгляде Форда что-то изменилось. Всего на долю секунды. Словно тень промелькнула. Бедняга задумался – реагировать на такой плагиат у классиков или не нужно. Успел, удержался, но допустил неуверенность. Откуда американскому дедушке знать о старой книге Ильфа и Петрова «Одноэтажная Америка»? Нет, вероятность, конечно, есть, но…

– И вот мы заехали в ваш город, познакомились с шерифом, – Лукаш еле сдержался, чтобы не оглянуться еще и на помощника шерифа, стоявшего у соседнего дома и о чем-то болтающего через забор с хозяйкой. – Теперь вот гуляем.

– Ну… – в очередной раз Форд продемонстрировал свою искреннюю штампованную улыбку. – Проходите. У меня есть лимонад…

– Я здесь постою, – сказал шериф. – Вот с господином Стокером постою, поболтаю. Есть у меня пара вопросов к федералам.

– Да? – Форд с сомнением посмотрел на официальную физиономию Джонни. – Ладно, тогда вы проходите, господин… э-э…

– Лукаш. Но можно просто – Майкл.

– Майкл, – сказал Форд и открыл дверь. – Проходите.

В доме было чисто. Без особых изысков, но чисто и аккуратно, как бывает в жилищах у одиноких стариков и отставных военных. Мебель он, наверное, купил вместе с домом, была она не новая, но вполне приличная. Добротная.

В общем – типичное жилье провинциального американца. Лукаш остановился на пороге, пытаясь понять, что в доме не так. Диван посреди комнаты перед телевизором, на окнах – жалюзи. Окна закрыты, дверь в соседнюю комнату – тоже закрыта. Там, наверное, находится и «ремингтон». А дробовик вполне может стоять в шкафу возле входной двери. Самое для него место. Подошел к двери, глянул, кто пришел, протянул руку, взял дробовик и – бац! – можно прямо сквозь дверь. А можно немного ее приоткрыть. Вот, на длину цепочки.

Дверь, кстати, крепкая. Не бронированная, но вроде из дуба. Массивная. Пару секунд может продержаться в случае нападения.