Л. И. Брежнев: Материалы к биографии - Романов

И все же мы сомневаемся, что Московский гарнизон и тем более кремлевская охрана находились в обычном положении, а не в состоянии боевой готовности.

О каком перевороте может идти речь, продолжают нам внушать, если вопрос о персональных перемещениях в высшем руководстве решался вполне демократически и в соответствии с Уставом КПСС и Конституцией СССР? Да, внешне вроде бы все так и обстояло. Но чтобы создать этот демократический и правовой декорум, пришлось, как признавал позже Л. И. Брежнев, «хорошо поработать».

Все началось с того, что Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев привлек на свою сторону Н. В. Подгорного, которого Хрущев в июле 1963 года вызвал с Украины и назначил вторым секретарем вместо заболевшего Ф. Р. Козлова. Произошло это, вероятнее всего, еще во второй половине 1963 года. Им обоим и принадлежала от начала и до конца решающая роль в подготовке смещения Хрущева.

Делали они это весьма осторожно и не сразу раскрывали свои карты. Поначалу обменивались мнениями о вопросах, обсуждавшихся в Президиуме ЦК КПСС, делились впечатлениями о том, кто, что и как при этом говорил, выражали недовольство тем, что Никита Сергеевич мало считается с ними, часто пренебрегает их суждениями и вообще становится все грубее и заносчивее. Если собеседник сочувственно встречал их сетования и, мало того, поддакивал, соглашался, поворачивали разговор на то, что, вот-де, неплохо бы было остановить Никиту, одернуть его, сделать ему коллективное внушение, может быть, даже пригрозить… Но как это лучше сделать?

— А что, если ты, Петр Ефимович, созовешь у себя в Киеве пленум республиканского ЦК, позовешь на него Хрущева. И вы ему там все выскажете… — говорили, например, тогдашнему кандидату в члены Президиума ЦК, первому секретарю ЦК Компартии Украины Шелесту.

— Да, нашли дурака, — резко отвечал тот. — Так он вам и примчится по первому свистку… А если еще узнает зачем, посыплются с нас пух и перья!

Разговор тот, состоявшийся еще в сентябре 1963 года в Крыму, где они отдыхали, вроде бы ни к чему конкретному не приводил. Но тем не менее еще один человек превращался в соучастника, был в курсе их ближайших намерений, поддерживал их и, мало того, сам проводил соответствующую работу, регулярно докладывая в Москву о ее результатах. Тот же Шелест сагитировал таким образом 31 из 34 членов и кандидатов в члены ЦК и членов ЦРК от Украины.

В Российской Федерации такую роль в известной мере взял на себя бывший член Президиума ЦК КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР Н. Г. Игнатов.

Да, недовольных Хрущевым в партийном, советском и хозяйственном аппарате, среди членов Центрального Комитета насчитывалось тогда немало. Однако если бы Брежнев и Подгорный ограничились только тем, что подспудно формировали среди них большинство…

Нет, они не были такими наивными простаками, знали, что осуществить задуманное можно, лишь опираясь на конкретную силу. Эту опору они обеспечили прежде всего тем, что привлекли на свою сторону секретаря ЦК КПСС, заместителя Председателя Совета Министров СССР и председателя Комитета партийно-государственного контроля А. Н. Шелепина, а вместе с ним и председателя Комитета государственной безопасности В. Е. Семичастного. Теперь можно было почти не опасаться нежелательной утечки информации. Щит, вроде бы, налицо… А как насчет меча? Может быть, воспользоваться и им?

И вот Л. И. Брежнев выясняет у В. Е. Семичастного возможность физического устранения «первого».

— Что вы имеете в виду, Леонид Ильич? — спрашивает пораженный глава госбезопасности.

— Ну там, что-нибудь такое-эдакое…

— Яд, например, или пуля?..

— Да не мне вас учить, Владимир Ефимович…

— А как вы представляете себе все это? Кто будет организовывать и исполнять? Лично я понятия не имею, как за подобное дело взяться. Значит, надо кому-то поручить. Причем, наверное, не одному человеку. Вы можете дать гарантию, что тайна, которой владеют столько людей, останется тайной?

Брежнев явно разочарован.

— А я-то думал, что одной из важнейших задач вашей службы и является обеспечение тайны…

— Да, но любая тайна рано или поздно перестает быть таковой. В каком виде мы будем выглядеть в глазах наших потомков?

Полагая, что ему удалось отговорить своего собеседника от такой рискованной авантюры, Семичастный направляется к выходу, но Брежнев останавливает его:

— Неужто так и нельзя ничего сделать?.. Вот, например, Н. С. собирается с официальным визитом в Швецию… Может быть, арестовать его, когда будет оттуда возвращаться, где-то на подходе к Москве?

Семичастный категорически запротестовал:

— Мы не заговорщики, и надо решать этот вопрос законным путем.

Узнав, о чем именно беседовал Брежнев с Семичастным, Подгорный поддержал позицию последнего.

О каком визите в Швецию шла речь? Об официальном визите Н. С. Хрущева в скандинавские страны, который начался в июне 1964 года. Заметьте: в июне! Все тогда обошлось для Никиты Сергеевича благополучно. 5 июля он сошел с трапа теплохода «Башкирия» в порту Балтийск (Калининградская область), где его встречали командующий Балтийским флотом адмирал А. Е. Орел и командующий Прибалтийским военным округом генерал-полковник Г. И. Хетагуров, а также находившийся здесь на отдыхе министр обороны СССР маршал Р. Я. Малиновский.

Были ли они уже тогда на стороне заговорщиков? Если были, то что помешало им привести в исполнение план, которым Брежнев делился, очевидно, не с одним Семичастным? Судя по всему, Малиновский, хотя и узнал о намерениях Брежнева и Подгорного, в отличие от своего первого заместителя маршала С. С. Бирюзова полагал, что не дело армии — участвовать в таких сомнительных мероприятиях, как арест главы партии и правительства…

Вернувшись из Швеции, Хрущев в июле выступает на Пленуме ЦК КПСС с неожиданной для всех речью. Он дает понять, что на следующем пленуме, в ноябре, будет предложена еще одна реорганизация сельского хозяйства, а также реформы в области науки. Затем докладывает на Конституционной комиссии о том, как идет работа над проектом новой Конституции, высказывает ряд «предварительных замечаний» о принципах, которые должны быть заложены в основу проекта. И наконец, выступая 24 июля на расширенном заседании Президиума Совета Министров СССР, требует пересмотреть главное направление и задачи планирования на ближайший перйод (1966–1970 гг.). По его мнению, уж коль Программа партии предусматривает в ближайшем будущем построение коммунизма, необходимо взять решительный курс на то, чтобы благосостояние народа росло как можно быстрее. А для этого следует быстрее развивать производство средств потребления, не забывая, конечно, при этом о должном уровне обороны.

Поднялся всеобщий ропот… Одни стонали от того, что «пошли под хвост» плоды долгой и упорной работы по составлению народнохозяйственных планов и балансов. Других пугали «идеологические» аспекты грядущей государственной реформы. Третьи со страхом ждали обещанной «перетряски» кадров. Эта атмосфера недовольства, тревоги и неуверенности способствовала тому, что ряды «заговорщиков» стали быстро пополняться… А Никита Сергеевич тем временем разъезжал по стране, собирая материал для доклада, который он намеревался