НЕЙРОС. Часть третья. Черные слезы - Павел Иевлев

— Рекрутеры часто работают в таких местах, — кивнул я. — Люди готовы на всё, чтобы спастись, и не слишком капризничают в условиях найма.

— Не знаю. Наверное. Мы думали, что убежали от войны, а она пришла за нами.

* * *

Лоля, пожалуй, единственная, кто ведёт себя как всегда. То есть смотрит безмятежно сквозь, поглощённая созерцанием чего-то невидимого. И просит наркоту. И я даю, хотя это с трудом укладывается в рамки медицинской этики.

— Знаешь, — говорит она, рассеянно улыбаясь, — а ведь мир больше не прогибается подо мной.

— Ты стала такой лёгкой? — интересуюсь я.

— Нет, это он затвердел. Раньше был как мыльный пузырь, а теперь как резиновый мяч. И резина всё толще, и мяч всё меньше…

— Так может, тебе перестать штыриться? Ты ведь уже не провалишься.

— Я больше не боюсь провалиться, — кивает она. — Я боюсь задохнуться.

* * *

То, что моя корпа ещё не марширует в едином порыве, возглавляемая вставными сиськами Мерсаны, связано только с тем, что промы не готовы разом выдать нужное количество брони и имплантов.

Клановые со Средки свалили на следующий же день, проспавшись и убедившись, что делать там больше нечего. Постепенно жизнь входит в какое-то подобие нормы, но на перекрёстках вместо полиции стоят молодые рекруты «Городского Фронта». Броня, оружие, какие-то технические нахлобучки на головах — и слишком юные лица. Оборудование разномастное и производит впечатление спешно переделанного из чего-то другого.

— Город не сильно разорился, — снисходительно поясняет мне Кери. — Из имплов ставят только универсальный интерфейс. Его можно вживить быстро, потому что в башку. На башке легко заживает. А вот миоусилители — долгая история, поэтому вместо них сервоброня. Дёшево и круто.

— Угу, — отвечаю я мрачно. — А ещё из брони легко вытряхнуть труп и передать её следующему. С имплантами так не выходит.

— Иди в жопу, прем! — обижается он. — Я не верю в твои завиральные теории. Нас поставили в очередь на броню, мы скоро будем в Горфронте и покажем этим клановым!

— Покажете им что? — устало говорю я. — Они давно свалили в свои пустоши.

— И там достанем! — героически выпячивает цыплячью грудь Кери.

Бесполезно. Всё бесполезно. Мне их не переубедить.

— Ни полиции, ни боевых киберов в городе нет, — сообщает удивлённый Дмитрий.

— И куда же они делись?

— В тот вечер, когда кланы разгромили Средку, они получили приказ собраться в казармах, откуда выдвинулись организованным маршем на технике.

— Куда, блин?

— Да без понятия.

— Какого хрена? Ты же чёртов гениальный хакер, у тебя всё должно быть как на ладони!

— Знаешь, — смущённо признаётся Дмитрий, — похоже, что я тут такой не один. В здешней сети ползает кто-то весьма грамотный. Работает слаженная группа, я за ними просто не успеваю.

— И что они делают?

— Они достаточно хороши, чтобы это было трудно понять. Я заметил их только тогда, когда понял, что потерял доступ к некоторым данным.

— Контора?

— Очень сильно сомневаюсь. Не тот стиль.

— Так получается, город остался без охраны?

— Не совсем. Есть служба безопасности башен, она автономна, но защищает только башни. В том числе нашу. Есть особая охрана у Верховной, но о ней мало что известно. Есть свои охранники у промов. Но Средку в ту ночь оставили голой, и кланы об этом как-то узнали. Чем дальше, тем меньше я понимаю, что тут вообще происходит.

— Та же фигня, сынок. Та же фигня.

* * *

В броне моя бывшая корпа смотрится, как и положено: браво и придурковато. Особенно Мерсана с её буферами. Нет, вру — хорошо смотрится. Как с плакатов «Вступай в…». Вот, вступили. Сами собой любуются. Отговаривать поздно — у каждого в затылочной ямке контакт интерфейса.

— Дико круто, — сообщает мне Шоня, с видимым удовольствием поднимая кресло на вытянутой руке. За ножку. — Офигенное ощущение.

Димка скептически хмыкает, я только киваю. Всё, что можно было сказать, я уже сказал. Может быть, сказал и кое-что из того, чего говорить не стоило. В любом случае, не помогло. Да я и не надеялся.

— Прикинь, прем, — с удовольствием хвастается Зоник. — У нас теперь боевые подпрограммы! Нам на полигоне дали побегать — попрыгать — пострелять, так я сто из ста на всех мишенях выбил! Хотя в первый раз ружьё в руках держал.

— Это не ружьё, — бурчит Кери. — Это штурмовая винтовка.

— И это не ты выбил, а твой имплант, который с прицелом соединён по беспроводной связи, — добавляет Дмитрий. — Гарнитура, которая у тебя на башке, передаёт целеуказание броне, сервомоторы позиционируют оружие через обратную связь с прицелом, компенсируют рывки и дрожание при движении и нажимают на спуск. Ты просто тушка, на которую надето это железо, тебя там может вообще не быть. Да, в общем, и не будет.

— В смысле, «не будет»?

— У вас в голове та же нейросхема, которая ставится всем арендным для блокировки сознания. У вашего командира есть пульт, которым он вас может в любой момент перевести в режим прямого управления. Вы становитесь самоходными огневыми точками, а он раздаёт вам мишени и выдаёт маршруты.

— Что-то я на тренировках ничего такого не помню, — с сомнением говорит Дженадин.

— Разумеется, — смеётся Дмитрий, — а зачем вам это помнить? Твоя мамаша тоже не помнит, как её драли во все дыры…

— Как ты смеешь! — вскакивает Мерсана.

— А что не так? Я в чём-то неправ? — Дмитрий тоже не проникся симпатией к этой женщине. И тоже с полной взаимностью.

— Ты просто гнусный мерзавец!

— А ты просто безмозглая шлюха!

— А я тебе яйца вырву и запихаю в глотку! — женщина в сверкающей броне, прекрасная в своей ярости, вскочила с дивана, но не успела сделать и шага.

Глаза её остекленели, лицо стало спокойным, она встала по стойке «смирно», отдала Димке воинский салют, затем поклонилась и села обратно.

— Вот примерно так это и работает, — сказал Дмитрий, помахав в воздухе защищённым планшетом. — Извините за провокацию, но так вышло нагляднее.

— Это вышло крайне гадко! — зло сказала Дженадин. — Включи её обратно немедленно!

— Тогда она снова на меня кинется, мне придётся снова её выключить и так далее. Пусть наконец-то посидит тихонько, обсудим без её истерик.

Зоник и Кери понимающе хмыкнули, Тоха закивала, Шоня пожала плечами. Похоже, эмоционально неустойчивая Мерсана успела всем изрядно надоесть. Кроме дочери, разумеется. Но что-то мне подсказывает, что и тут её ждут неизбежные разочарования.