Правда о штрафбатах. Как офицерский штрафбат дошел до Берлина - Александр Пыльцын

Приказом № 2 в этот же день уже были назначены заместители комбата, начальник штаба (адъютант старший) капитан Лобань Григорий Иванович, а также помощник по снабжению, командиры рот и взводов, их заместители, комиссары рот и политруки взводов. Жизнь потом внесла коррективы в эту организацию комсостава. Но об этом в свое время. Уже тогда батальону предписывалось иметь в своем составе 3 стрелковые роты по 3 взвода в каждой, роту противотанковых ружей (ПТР) двухвзводного состава. Для управления и обеспечения боевых действий были сформированы штаб, тыловые службы, хозяйственный и санитарный взводы. А несколько позже, когда стала совершенно ясной необходимость надежной охраны штаба с огромным количеством персональных документов на каждого штрафника, было предусмотрено иметь и специальный комендантский взвод. При этом все эти взводы обеспечения и охраны комплектовались рядовыми и сержантами постоянного состава. Даже в самих ротах предусматривалось иметь не только старшину роты и писаря-каптенармуса из постоянного сержантского состава, но даже еще и отделение (5–6 человек) санитаров-рядовых во главе с санинструктором-сержантом.

Насколько помню, когда я уже прибыл в штрафбат, командиром комендантского взвода был тот самый Филипп Киселев, который затем стал помначштаба, а затем и начальником штаба батальона. К тому времени в ротах перестали почему-то содержать и штатное санитарное отделение, поручая оказание помощи раненым самим штрафникам, выдавая на каждое отделение дополнительное количество ИПП (индивидуальных перевязочных пакетов) и равномерно распределяя по подразделениям медицинских специалистов из числа штрафников. Когда я уже командовал ротой, у меня в роте были из постоянного состава только старшина (почему-то память моя не сохранила его фамилию) да писарь-каптенармус ефрейтор Мамкин.

О том, насколько строго подбирался командный состав в боевые подразделения батальона, говорят следующие документы:

Приказ по 1-му ОШБ № 8 от 21.08.1942 г.

…Находящиеся на должности командиров взводов Манский Владимир Васильевич и Соколов Евгений Леонидович показали себя неинициативными, слабо подготовленными, нетребовательными командирами, что не дает возможности справляться со взводами 1 Штрафного батальона. Лейтенантов Манского В.В. и Соколова Е.Л. от должности командиров взводов отстраняю с направлением в распоряжение Отдела кадров. Одновременно прошу Отдел кадров прислать замену.

Командир 1 ШБ Гв. майор БУРКОВ

Батальонный Комиссар ЛАРЕНОК

Начштаба капитан ЛОБАНЬ

Или вот выписка из другого приказа по штрафному батальону:

За попытку уклонения от командировки к передовой линии фронта командира стрелковой роты капитана Юхту Ивана Даниловича от занимаемой должности отстраняю, направляю в Отдел кадров Фронта и ходатайствую перед Военным Советом о снижении его в воинском звании до лейтенанта.

Первым погибшим из состава батальона от осколка авиабомбы был командир 1-й стрелковой роты капитан Черный Спиридон Григорьевич, тогда же появился и первый раненый штрафник (приказ по 1-му ОШБ № 8 от 21.08.1942 г.).

Первый бой батальона, вернее роты, сформированной из имеющегося в нем личного состава, произошел 9—10 октября 1942 года. Еще 2 октября 1942 года командир батальона получил боевое Распоряжение Донского фронта № ОУ/0127 от 2.10.42 г и в тот же день издал приказ № 47, в котором определялось:

1. Сформировать маршевую роту численностью 116 человек… с вооружением: станковых пулеметов – 2, ручных пулеметов – 12, ППШ – 36, винтовок – 60. В 16.00 отправить по маршруту… и к исходу 3.10.42 сосредоточиться в Садки.

2. Для сопровождения роты и передачи ее в распоряжение Командующего 24-й Армией выделяю своего заместителя – капитана Чернявского…

Я специально привожу текст этого приказа, чтобы опровергнуть домыслы досужих сочинителей о том, что штрафников гнали в бой даже без оружия. Обратите внимание на 116 человек – 110 единиц стрелкового вооружения, не считая наганов, полагавшихся первым номерам пулеметных расчетов. При этом автоматического оружия – 50 %! Да, к слову, и никаких заградотрядов. А сопровождает роту штрафников всего-то один капитан, заместитель комбата.

Обратите внимание еще на один документ ЦАМО РФ:

Приказ по1-му ОШБ № 70 от 26.10.1942 года.

Полагать убывшими в Действующую армию 1-ю стрелковую роту в составе:

Комсостава – 14 чел.; младшего начсостава и рядовых – 3 чел. Переменного состава – 37 чел.; Итого – 54 чел.

По всей вероятности, и другую, еще даже не полностью сформированную роту тоже потребовалось «пустить в дело», не говоря уже о том, чтобы батальон в полном составе сформировать. Не так уж много было тогда «проштрафившихся» офицеров. Зато на 37 штрафников – 14 офицеров постоянного состава! Все-таки «активные штыки»!

Первые серьезные боевые потери 1-й штрафбат понес в полосе действий 24-й армии генерала Галанина И.В. на высоте 108,4 в районе села Котлубань.

Кто же направлялся тогда в штрафбаты? Офицера мог направить без приговора Военного трибунала командир дивизии, равный ему или более высокий начальник только за трусость или неустойчивость на поле боя. При всех других преступлениях судьбу виновного определял Военный трибунал. При этом командиры, направлявшие провинившихся в штрафбат, определяли своим решением срок пребывания их там от одного до трех месяцев. Трибуналы при этом руководствовались, как правило, такой «нормой»: лишение свободы до 10 лет – 3 месяца штрафбата, до 8 лет – 2 месяца «штрафа», а 5 лет и менее – приравнивалось к одному месяцу. При этом все они лишались офицерского звания и имевшихся к тому времени у них наград на время пребывания в штрафбате. Так сказать, становились «временными солдатами».

Из целого ряда донесений, имеющихся в Центральном архиве МО в Подольске, можно представить тогдашний штрафной контингент. Так, например, за период со 2 октября 1942 года по 1 января 1943 года в батальон поступило 154 осужденных военными трибуналами и 177 – по приказам командиров дивизий и выше – за трусость и другие прегрешения на поле боя. Всего – 331 человек. За это же время потери составили 71 убитых и 138 раненых. (209 человек!)

Эти, как говорят, искупили свою вину, кто кровью, а кто и жизнью. Но вот еще несколько цифр из тех же донесений: Освобождено досрочно за боевые отличия 54 человека, по окончании срока —15. Значит, без пролития крови 69 штрафников заслужили прощения Родины! При этом награждено орденами 3, медалями – 5 (итого – 8). А для тех, кто считал (или считает), что командный состав за спинами штрафников получал несметное количество наград, привожу несколько цифр из того же донесения, касающихся офицеров постоянного состава: убито – 10, ранено – 8, награждено орденами – 2. Правда, наград-то не густо, не так ли? А потери весьма ощутимы, тем более если бои вел не трех-четырехротный батальон, а всего только одна или полторы роты, где офицеров постоянного состава было, наверное, едва ли больше выбитых в этих боях! Кстати, из моих собственных наблюдений, на фронте существовало неписаное правило: подлежали награждению в первую очередь те командиры подразделений, у кого больше подчиненных представлено к правительственным наградам. Ну, а в штрафных взводах и ротах таких всегда было не густо, так как высокой наградой за подвиг было досрочное освобождение. А это, как видите, совсем другой вид поощрения.