Белогвардейщина - Валерий Шамбаров

После провала этой попытки прийти хоть к какому-нибудь соглашению обозначился единственный реальный выход — диктатура. Кстати, к собственной единоличной диктатуре Корнилов отнюдь не стремился. Политика была противна ему, как и большинству офицеров. И личная диктатура допускалась как крайность, если ничего другого не получится. Все еще предполагая, что разум во Временном правительстве победит, Корнилов высказывался за коллективную диктатуру правительства. Согласно его предположительному списку, в новый кабинет следовало пригласить Керенского, Савинкова, Плеханова, Аргунова, Филоненко, ген. Алексеева, адм. Колчака, кн. Львова и др. Не будучи ни монархистом, ни кадетом, ни социалистом, а лишь русским патриотом, он считал, что новый кабинет правительства должен "осуществлять строго демократическую программу, укрепляя народные свободы, и поставить во главу угла решение земельного вопроса". И твердой рукой довести страну до общенародного волеизъявления Учредительного Собрания. Династию Романовых он считал дискредитировавшей себя. Если же Учредительное Собрание сочтет нужным восстановить ее, он отвечал: "Подчинюсь и… уйду".

20 августа в результате небольшой, частной операции германских войск пала Рига. Разложившаяся 12-я армия бежала без боя. Бежала, далеко оторвавшись от противника, не думающего ее преследовать. Когда выяснилось, что немцы дальше не идут, армия вынуждена была возвращаться! И лишь тогда правительство наконец-то приняло постановление о военном положении в Петрограде. Но его введение в действие откладывалось до 29.08 — до подхода к столице конного корпуса. Из опасения стихийного взрыва в бардаке партий, Советов, анархического гарнизона и разболтавшихся рабочих окраин. Причем и правительство было согласно, что "если на почве предстоящих событий, кроме большевиков, выступят и члены Совета, то придется действовать и против них".

К этому времени были подготовлены и законопроекты по докладной записке Корнилова — о мобилизации в нуждах фронта промышленности и транспорта, введении смертной казни, укреплении армии. Но Керенский пока не подписывал их. Считалось — из тех же соображений. Чтобы возможная реакция на них не встретила правительство безоружным.

Войсковые эшелоны начали движение к столице. Вроде бы все шло к благополучной развязке. Если и не бескровной, то малой кровью. Ведь серьезно вступать в бой "за Советы" никакие тыловые бездельники не собирались. Корнилов мог бы стать новым Пожарским. Но дело в том, что другой «спаситель» — политик Керенский — примерял себе другую историческую роль — Бонапарта. И Пожарский в его сценарий никак не вписывался…

Кавалергарда век недолог…

Б. Окуджава

Командующим новой, Петроградской армией стал Александр Михайлович Крымов, весьма яркая личность и, наверное, один из последних представителей лихой гусарской романтики Дениса Давыдова и декабристов. Блестящий кавалерист, талантливый командир и отчаянный рубака. "Третья шашка" России. (Первой считали графа Келлера, второй — ген. Каледина). Крымов, кстати, был одним из тех, кто ради спасения России готовил заговор против Николая II. В число заговорщиков входили депутаты Думы, офицерство, даже члены императорской фамилии. Предполагалось последнее обращение к царю одного из великих князей. Если не поможет — вооруженной силой остановить императорский поезд по пути из Ставки и заставить отречься, вплоть до физического устранения при несогласии. И поставить на трон наследника Алексея при регентстве Михаила Александровича. Переворот планировался на начало марта. Судьба решила иначе…

14.03.17 Гучков вызвал Крымова, командовавшего Уссурийской казачьей дивизией, в столицу, предлагая ему ряд высоких должностей. Но, осмотревшись, генерал отказался. Сказал, что у правительства, которым вертят Совдепы и разнузданная солдатня, ничего не выйдет. И предложил, в свою очередь, за два дня очистить Петроград от всякого сброда одной своей дивизией. Временное правительство в ужасе отклонило такую помощь, и Крымов вернулся на фронт. После того как "шашка номер один", монархист Келлер, отказался присягать революции, Крымов принял у него 3-й конный корпус, считавшийся одним из лучших кавалерийских соединений.

Скептически настроенный, при усиливающемся развале он сначала рассчитывал только на собственные силы. Предполагая в скором будущем падение фронта и захват власти большевиками, он планировал опереться на преданный ему корпус. Крымов, готовя будущую базу, связался с Киевом — полками гвардейской кавалерии, училищами. И собирался в случае катастрофы форсированным маршем двинуться к Киеву, занять его и бросить оттуда клич на всю Россию, собирая офицерство и уцелевшие патриотические силы. Но когда главковерхом стал Корнилов, Крымов связал все надежды с ним и отдал ему себя без остатка. 12.08 по согласованию с Временным правительством его корпус был двинут к Петрограду, а Крымов был вызван в Ставку и назначен командовать всей формируемой армией. Командиром его корпуса стал генерал П. Н. Краснов.

24.08 в Ставку приехал Савинков, и казалось, уточнил все детали, согласованные с Керенским. 26.08 Крымов выехал к войскам, имея задачу в случае выступления большевиков немедленно двинуться на Петроград, разоружить гарнизон и население. Если большевиков поддержат Советы — разогнать и Советы, после чего вывести на материк и разоружить гарнизон Кронштадта. Уезжал он с тяжелым сердцем и дурными предчувствиями. Он не верил, что все пройдет гладко, и не ошибся. В последнюю минуту министр-председатель предал. Порвать с «социализмом» он так и не решился и внезапно шатнулся влево, к товарищам по партии.

Предшествовала этому провокация. Бывший член правительства В. Львов, человек честный, но легкомысленный, большой путаник, воспылал желанием уладить трения между Керенским и Корниловым. Побеседовал с министром-председателем и от его имени помчался в Ставку. Корнилов принял его, побеседовал о государственных реформах, о необходимости диктатуры (причем обсуждалась коллективная диктатура в форме Совета народной обороны). Говорилось об участии Керенского в новом правительстве. В связи с опасностью событий в Петрограде Корнилов пригласил членов правительства в Ставку, ручаясь за их неприкосновенность (между прочим, как потом выяснилось, он даже комнату Керенскому приготовил рядом с собственной спальней).

26.08 Львов вернулся к Керенскому. А тот уже ждал его с детективным сценарием! Посадив за занавеску свидетеля, потребовал у Львова изложить все письменно… и арестовал как посланца изменника-генерала. Затем, опять при свидетелях, он от имени Львова связался по телеграфу с Корниловым. И попросил подтвердить сказанное при встрече (не называя, что именно). Корнилов подтвердил. И тогда Керенский завопил на всю столицу о раскрытии им, спасителем революции, "заговора генералов". Состоялось бурное заседание правительства, закончившееся ничем. Керенский хлопал дверью и кричал, что, раз министры его не поддерживают, он уходит к Советам. А 27.08, уже наплевав на правительство, он самочинно присвоил себе "диктаторские полномочия" и единолично отстранил Корнилова, приказав вступить в должность ген. Лукомскому. Тот отказался. Предложил ген. Клембовскому — и он отказался. А Корнилов, заявив, что "правительство снова попало под влияние безответственных организаций", не подчинился приказу. Впрочем, юридически министр-председатель даже не имел права единолично снимать Верховного Главнокомандующего.