Хроники разведки. Мир между двумя войнами. 1920-1941 годы - Александр Юльевич Бондаренко

военных заводах «Шкода». Поскольку торговля оружием всегда связана с большим риском, малейшая оплошность со стороны разведчиков могла привести к серьёзным последствиям для разведки в целом.

В июле 1932 года в Берлин приехал новый сотрудник резидентуры Василий Рощин. В Германии он находился с паспортом на имя Туманова и отвечал за связь с нелегальными резидентурами. С Рощиным Китти встречалась в Харбине. В Берлине Рощин создал паспортно-техническое бюро, которое обеспечивало документами разведчиков-нелегалов. Такой же «липовый» паспорт на имя Элеоноры Дэвис, уроженки Чикаго, был выдан Китти для выполнения очередного задания, связанного с поездкой в Париж.

Её первая поездка в Париж состоялась в декабре 1932 года. Поскольку в сумочке Китти был поддельный паспорт, на этот раз она сильно волновалась. Однако всё обошлось вполне благополучно. Поезд прибыл в Страсбург в два часа ночи, и полусонный жандарм, войдя в купе, молча проштамповал паспорт Китти. В столице Франции, встретившей её дождем и мокрым снегом, Китти разыскала нужный ей адрес. В кафе она отдала коллеге почту, получила обратное письмо и без приключений добралась до Берлина.

В Берлине хозяйка дома рассказала Китти по секрету, что на днях полицейский интересовался, на какие средства живут квартирующие у неё иностранные студенты. Это сообщение встревожило резидента «легальной» резидентуры Бориса Бермана. Было решено, что Китти вернётся в Нью-Йорк, чтобы сделать ряд денежных переводов от имени своей семьи на её имя в Берлин. В Нью-Йорке она побывала в начале 1933 года, посетила могилу отца, встретилась с родственниками и вновь возвратилась в Германию, где её ожидали неотложные дела.

В Германии в тот период действовали две нелегальные и одна «легальная» резидентура, которая руководила их работой. Связь с Центром нелегалы поддерживали через связников, и поэтому Китти приходилось выезжать в различные страны. Берлинская резидентура ИНО ОГПУ сумела наладить работу по добыче документальной информации о внешней и внутренней политике германского правительства, деятельности спецслужб и разведки МИДа. Эта информация, перевозимая Китти в непроявленной плёнке, высоко оценивалась в Центре.

Однажды в канун Рождества 1932 года Китти по приглашению своего сокурсника, англичанина Джона Смита, члена фашистской партии Англии, возглавляемой Мосли, попала на вечеринку нацистов. Один из них доверительно сообщил собравшимся, что крупнейшие германские промышленники и финансисты решили поддержать Гитлера на предстоящих выборах и что 19 ноября они вручили престарелому президенту Гинденбургу петицию, в которой потребовали передать всю полноту власти в стране фюреру нацистской партии. Нацист хвастливо заявил, что в начале 1933 года власть будет в руках Гитлера. Эта информация, полученная от Китти, была доложена в Центр и получила его высокую оценку. <…>

Предсказание нациста, сделанное в канун 1933 года, сбылось. Ошибся он всего на один месяц. 30 января 1933 года рейхсканцлером Германии стал бесноватый фюрер нацистов Гитлер. В марте начались преследования коммунистов, евреев и других противников нацистов. Социал-демократы, дружно голосовавшие в рейхстаге за запрет компартии Германии и лишение коммунистов депутатских мандатов, вскоре сами стали объектом преследования со стороны нацистов. В результате берлинская резидентура внешней разведки лишилась многих своих надёжных агентов. Ряду сотрудников «легальной» и нелегальных резидентур, в основном еврейской национальности, пришлось срочно покинуть Германию.

В декабре 1933 года резидентом нелегальной разведки в Берлине был назначен опытный разведчик-нелегал Василий Зарубин. В Германии он работал вместе с женой, опытной разведчицей-нелегалом Елизаветой Зарубиной (оперативный псевдоним «Эрна»). Зарубин принял энергичные меры по перестройке нелегальной работы и обеспечению её безопасности. Он восстановил связь с сотрудником гестапо Вилли Леманом («Брайтенбах»). От него начала поступать информация о провокациях гестапо в отношении сотрудников советских представительств в стране. Благодаря этой информации разведка не знала провалов в своей работе. Ценная информация поступала и от других источников резидентуры в МИДе Германии, промышленных корпораций, ряда иностранных посольств. Китти предстояло обеспечивать бесперебойную доставку этой информации в Москву.

Приехав в Берлин и устроившись, Китти пришла на старую явку — знакомую ей табачную лавку. Здесь она встретилась с «Эрной», с которой подружилась на всю жизнь. «Эрна» поставила перед Китти задачу установить контакт с агентом «Наследство», работавшим в германской фирме «Бамаг» и снабжавшим советскую разведку ценнейшей технической информацией. На встречи он обычно выходил вместе со своей женой.

В назначенный день Китти вышла на встречу в берлинском зоопарке Тиргартен и уже издалека увидела семейную пару. Присела к ним на скамейку и, обменявшись паролями, получила пакет с документальной информацией, который затем благополучно передала «Эрне». Работа «Джипси» с «Наследством» вошла в регулярный режим. Всё шло хорошо, но вдруг агент перестал выходить на встречи. Встревоженный Центр поручил резидентуре выяснить его судьбу. Китти посетила агента и выяснила, что он жив и здоров, в поле зрения гестапо не попадал. Свой разрыв с советской разведкой он объяснил тем, что на полученное от неё денежное вознаграждение построил загородный дом и теперь ни в чём не нуждается.

После переписки с Центром было решено восстановить связь с этим ценным источником технической информации, имевшей оборонное значение. «Эрна», зная, что жена «Наследства» Гертруда неравнодушна к деньгам, поручила «Джипси» перехватить её где-нибудь в городе по дороге в магазин. Несколько дней Китти поджидала Гертруду в самых различных местах и наконец встретилась с ней. В результате беседы выяснилось, что в связи с покупкой дома супруги весьма стеснены в средствах и хотели бы продолжить сотрудничество с советской разведкой. Контакт с агентом был восстановлен, и за период сотрудничества он получил за переданную информацию 35 тысяч марок, что по сегодняшнему курсу соответствует примерно 350 тысячам долларов США.

«Кембриджская пятёрка»

Самой влиятельной фигурой в довольно многочисленной тогда уже советской колонии в Берлине был торгпред СССР — некто Давид Канделаки, он пользовался даже большим весом, нежели полпред Яков Суриц. О причине этого влияния Коротков узнал лишь спустя много лет. Дело в том, что через посредство президента Рейхсбанка и одновременно рейхсминистра экономики Ялмара Шахта Канделаки поддерживал сверхсекретные контакты Сталина (они были лично знакомы ещё по Кавказу) с высшим руководством Германии, включая самого Гитлера. «Доверие» вождя дорого обошлось торгпреду: после одного из конфиденциальных докладов в Москве Сталину он был расстрелян. <…>

Новых вербовок в этот период сотрудники резидентуры не производили, даже если перспективные источники информации, как говорится, сами плыли в руки. На то было строгое указание сверху. Объяснение странному решению было найдено спустя много лет: Сталин тогда полагал, что через Канделаки удастся договориться с Гитлером, а потому не хотел раздражать фюрера интенсивностью разведки. Следующий период подобного затишья ещё раз наступит после заключения «Пакта Молотова — Риббентропа» в августе 1939 года.

«Коротков»

В конце 1933 года «легальным» резидентом, под прикрытием должности атташе, а затем — 2-го секретаря полпредства СССР, прибыл опытный чекист Борис Моисе­евич Гордон, который в 1936 году станет старшим майором госбезопасности. «Генеральский» чин этот будет присвоен ему за дело: уже в 1935 году, и только по линии политической разведки, резидентурой будет привлечено к сотрудничеству 13 источников. Одним из самых ценных агентов оказался доктор Арвид Харнак, крупный чиновник Министерства экономики, получивший оперативный псевдоним «Корсиканец». Харнак помог приобрести ещё целый ряд источников, составивших самую, пожалуй, знаменитую агентурную группу времён Второй мировой войны, окрещённую гитлеровскими контрразведчиками «Rote Kapelle» — «Красная капелла».

«Фитин»

Доктор Арвид Харнак действительно во всех отношениях был личностью выдающейся… К тридцати годам Арвид успел стать обладателем дипломов трёх университетов и двух докторских степеней: по юриспруденции и философии. Как проявивший исключительные способности, он получил стипендию Фонда Рокфеллера, что позволило продолжить учёбу в аспирантуре в Англии и США. В университете штата Висконсин он познакомился с Милдред Фиш — из старинной американской семьи немецкого происхождения — и вскоре женился на ней. Милдред и сама была способным молодым учёным — доктором