Колесо Бесконечности - Марта Уэллс

Брови Маскелль сошлись на переносице.

— Ах ты, вонючий выродок! — выдохнула она.

Ариаденцы, Малиндийцы, рыбаки — все, кто находился поблизости, — были бы убиты. Маскелль чувствовала злую силу, рвущуюся на свободу из шара, так же как рвался из рук воина пойманный крестьянин. Маскелль сделала шаг вперед, схватила пленника за грязные волосы и подняла его голову. Крестьянин тут же вырвался у нее из рук и плюнул в Маскелль, но она уже успела увидеть то, что ее интересовало. Глаза парня были такими же серебристыми, как поверхность шара, мутными и безжизненными, совсем не похожими на глаза человека.

В этот момент из своего фургона выпрыгнул Растим и, почесываясь, вытаращил глаза на непрошеного гостя. Головы начали высовываться и из окон других фургонов. Маскелль попятилась и приказала:

— Убей его!

Кто-то в ужасе запротестовал, а Растим протянул к Маскелль руки.

Не обращая на него внимания, Маскелль смотрела на того, кто поймал парня, помешал ему разбить шар и тем самым не дал проклятию обрушиться на лагерь. Воин даже не дал себе труда обнажить сири, висевший в ножнах у него на поясе, он просто прижал коленями к земле плечи парня, не давая тому пошевелиться.

Остальные теперь молчали, пораженные, объятые ужасом. Парень словно не слышал слов Маскелль, хотя она говорила по-кушоритски; он продолжал издавать все то же яростное шипение. Конечно, Маскелль читала «Поучения», в которых философ Арабад распространялся на тему о том, что существа, лишенные души, не обладают и даром речи.

«Значит, старый дурак хоть в чем-то оказался прав, — мелькнула у Маскелль презрительная мысль. — Нужно будет написать ему об этом».

Вслух же она сказала:

— Тот, кто послал его сюда, сделал его душу частью проклятия, заключенного в шаре. Парень уже мертв, только его тело этого еще не поняло. — Магия была очень древней, более древней, чем храмы и жрецы, и очень мерзкой.

Хотя она сама только что отдала приказ, стремительность, с которой действовал воин, поразила Маскелль. Раздался треск: воин сломал парню шею, потом поднялся на ноги и небрежно перешагнул через обмякшее тело. Маскелль подумала, что это — уже третий раз, когда синтанец изумляет ее, а все уважаемые авторы в один голос твердили, что три — в высшей степени знаменательное число.

Маскелль опустилась на корточки, вынула шар из мертвых пальцев и с любопытством стала его рассматривать. Стеклянная поверхность была безупречно гладкой, серебристый цвет — совершенно ровным. Резким ударом о колесо фургона Маскелль разбила шар.

Стекло разлетелось на множество осколков, а содержимое шара выпало на траву. Ариаденцы, толкая друг друга, поспешно попятились. Когда ничего страшного не случилось, Растим осторожно подошел снова.

— Сушеные змейки? — спросил он озадаченно. Из шара высыпалось что-то похожее на кучку маленьких сухих змеек, каждая не длиннее дюйма.

— Не змейки, а черви телла, — ответила Маскелль. Пленки, которые казались отставшей кожицей, были на самом деле крыльями. Черви телла летают роем, как пчелы, их укусы вызывают судороги и в течение нескольких минут убивают самого сильного человека. Всех в лагере ждала бы мучительная смерть… — Если бы шар разбился, пока парень был еще жив, черви, питаясь его жизненной силой, взлетели бы и накинулись на людей.

— Га-а… — только и выдохнул Растим.

Старая Мали, практичная, как всегда, принесла веник и маленький совок. Маскелль кивнула ей, и старуха быстро сгребла все невесомые тельца.

— В огонь их, — сказала Маскелль. Старая Мали бросила на нее неприязненный взгляд, но все-таки отнесла совок к костру и вытряхнула содержимое на угли.

Маскелль поднялась на ноги, рассеянно вытирая руки о мантию. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с воином: они были в точности одного роста.

Он насмешливо посмотрел на нее.

— Жрецы послали его убить тебя, потому что ты волшебница.

— Жрецы его вовсе не посылали, — терпеливо объяснила Маскелль. — А «волшебница» — варварское слово.

Воин поднял брови, но тут же резко повернулся, выхватывая сири из ножен, к открытой площадке за фургонами. Тут и Маскелль услышала крики и приближающиеся шаги.

— Проклятие, это стражники, охраняющие пристань!

Растим немедленно оказался рядом.

— Спрятать тело? — обеспокоенно спросил он.

Маскелль заколебалась. Ариаденцы не были, конечно, достойными противниками вооруженной страже, но профессия сделала их сообразительными и привычными действовать быстро и слаженно. Маскелль видела, как они вели себя, когда высокие декорации начали разваливаться в самый драматичный момент представления «Отранто» в городе Хизаке, и поэтому не усомнилась в их способности спрятать труп даже от подозрительных стражников.

— Да, спрячьте.

Растим быстро замахал руками. Синтанец поспешно отскочил с дороги, когда Гардик, Вани и Фирак кинулись к мертвому телу. Они скрылись с ним в фургоне Растима до того, как рядом показался первый стражник.

Всего их было человек десять; они разбежались по сторонам, окружив фургоны. Ариаденцы, знавшие, какие роли им следует играть, суетились вокруг костра, с удивлением глядя на стражников — как будто ничего не случилось.

Один из стражников двинулся вперед, и Маскелль вышла ему навстречу, опираясь на свой посох.

Если это был командир, то он оказался на удивление молод. И у него были умные глаза, что совсем не порадовало Маскелль.

— Мне донесли о каком-то беспорядке здесь, святая мать.

— А, ты говоришь о криках и беготне? Они репетировали свою следующую постановку, только и всего, — с улыбкой ответила Маскелль и небрежно махнула рукой в сторону актеров, которые тут же с успехом начали изображать потревоженный курятник. Репетиция после утомительного дня и длинного представления… Что ж, по крайней мере дождя все же не было.

Как и следовало ожидать, такое объяснение не удовлетворило командира. Он еще мгновение смотрел на Маскелль, потом спросил:

— А это кто?

— Кто? — переспросила Маскелль, оборачиваясь, и чуть не выронила свой посох. Она была совершенно уверена, что воин давно исчез среди деревьев — у него было для этого более чем достаточно времени. Но он стоял чуть позади нее, хотя все же убрал сири в ножны. — Ах, это! — Маскелль снова повернулась к командиру стражников. — Это…

Рядом с ней материализовался Растим.

— Мы наняли его для охраны в дороге.

Маскелль прикусила язык и с трудом спрятала улыбку. Она собиралась сказать, что воин — просто один из пассажиров баржи, привлеченный шумом… «Надо не забыть сказать Растиму, — подумала она, — что я начала обманывать представителей власти еще до того, как он был зачат».

Командир стражи протянул:

— Тогда ты не будешь возражать, если мы тут пошарим?