Век самопознания. Поиски бессознательного в искусстве и науке с начала XX века до наших дней - Эрик Кандель

В психоанализе существует определенная опасность необоснованных трактовок, уводящая от наблюдений в область, по сути, идеологии и ведущая назад к романтизму. Выучка Шкоды и Рокитанского помогала Фрейду избегать этой ловушки[27].

Фрейд искренне интересовался биологией и испытал сильное влияние Дарвина. Сначала он даже хотел получить образование по двум специальностям: медицине и сравнительной зоологии. За восемь лет работы на медицинском факультете он больше занимался фундаментальной наукой, чем медициной. Своей подготовкой как исследователя он был обязан прежде всего Эрнсту фон Брюкке, в лаборатории которого трудился шесть лет, а также Мейнерту, под руководством которого впоследствии работал в Венской общей больнице. Брюкке, возглавлявший отделение физиологии Венского университета, привил Фрейду чувство причастности к фундаментальной, позитивистской науке.

Брюкке и его современники Герман фон Гельмгольц, Эмиль Дюбуа-Реймон и Карл Людвиг изменили саму природу физиологии и вообще медицины, положив начало программе исследований, призванной избавиться от витализма и утвердить современный, аналитический биологический редукционизм. Учение витализма предполагало, что клетками и организмами управляет жизненная сила, не подчиняющаяся физическим и химическим законам, а значит, недоступная для изучения естественнонаучными методами. “Мы с Брюкке торжественно поклялись добиваться признания следующей истины: в организме не действуют никакие силы, кроме обычных физико-химических”, – так Дюбуа-Реймон сформулировал в 1842 году суть убеждений своих единомышленников[28]. Фрейд говорил о Брюкке: “Он оказал на меня большее влияние, чем кто-либо другой за всю мою жизнь”[29].

Поощряемый Брюкке к изучению нервной системы, Фрейд провел одно исследование на сравнительно просто устроенном позвоночном – миноге – и еще одно на сравнительно просто устроенном беспозвоночном – речном раке. Он установил, что клетки нервной системы беспозвоночного и позвоночного принципиально не отличаются друг от друга. Попутно Фрейд сделал открытие (которое независимо от него совершил Сантьяго Рамон-и-Кахаль, осознавший, в отличие от Фрейда, его значение): нервная клетка (нейрон) составляет фундаментальный “строительный блок” и элементарную сигнальную единицу нервной системы. В лекции “Строение элементов нервной системы” (1884) Фрейд подчеркивал, что мозг позвоночных отличается от мозга беспозвоночных не природой нервных клеток, а их числом и характером взаимосвязей. По словам великого исследователя мозга Оливера Сакса, ранние работы Фрейда подтверждают идею Дарвина о консервативности эволюционных преобразований, которые заключаются в созидании все более сложных систем из принципиально одинаковых анатомических “блоков”.

Многообещающее начало открывало перед Фрейдом перспективу карьеры в науке. Но чтобы полностью посвятить себя науке, ему понадобился бы дополнительный источник доходов, а его не было. Брюкке, зная о помолвке Фрейда с Мартой Бернайс, посоветовал оставить лабораторные исследования и заняться врачебной практикой. Фрейд последовал этому совету и три года набирался клинического опыта, работая под началом Мейнерта в отделении психиатрии и других отделениях Венской общей больницы. Фрейд подумывал выбрать специальность невролога и проводил немало времени в больничных палатах, совершенствуясь в диагностике. В тот период Фрейд внес некоторый вклад в изучение нейроанатомии продолговатого мозга (той части нервной системы, где находятся центры дыхания и сердечного ритма) и провел ряд важных клинических исследований таких болезней, как афазии и детский церебральный паралич.

В 1891 году, занимаясь изучением афазий, Фрейд нашел пациентов, не способных распознавать видимые объекты, несмотря на свои нормально развитые глаза, сетчатку и зрительные нервы. Фрейд назвал эту разновидность слепоты агнозией (“незнанием”) и предположил, что она связана с дефектом головного мозга. Кроме того, он провел отдельную серию фармакологических экспериментов с кокаином и пришел к выводу, что это вещество можно использовать как местное обезболивающее, что вскоре и стали делать хирурги-офтальмологи. Мейнерт высоко ценил Фрейда. В автобиографии последний писал: “Однажды Мейнерт… предложил мне окончательно остановиться на анатомии мозга, он обещал отдать мне свой лекционный курс”[30].

Однако в Вене было слишком много неврологов. В поисках близкой к неврологии области медицины, где он мог бы сделать ощутимый вклад в науку, вместе с тем получая достаточный доход, Фрейд заинтересовался нервными расстройствами, особенно истерией, которой в Вене в 80‑х годах XIX века страдали очень многие. Его интерес к истерии также поощрял Йозеф Брейер, один из ведущих венских терапевтов, с которым Фрейд подружился в лаборатории Брюкке. Дружба стала еще более тесной после женитьбы Фрейда (1886), он даже назвал старшую дочь Матильдой в честь жены Брейера[31]. Кроме того, в 1891 году Фрейд посвятил свою первую самостоятельно написанную книгу “Об афазии” Брейеру “в знак дружбы и уважения”.

Брейер (четырнадцатью годами старше Фрейда), также еврей, поступил на медицинский факультет Венского университета в 1859 году. Его учителями стали Рокитанский и Шкода, а также Брюкке. После университета Брейер получил должность научного ассистента на медицинском факультете. Брейер прославился, совершив два открытия мирового значения: он установил, что полукружные каналы внутреннего уха представляют собой орган равновесия и что дыхательные движения управляются рефлекторно через блуждающий нерв (рефлекс Геринга – Брейера). Но на младшего коллегу наибольшее впечатление произвело третье открытие Брейера, благодаря которому и началась вторая фаза развития идей Фрейда. Брейер сделал это открытие, работая с пациенткой, вошедшей в историю под псевдонимом Анна О. Именно этот случай побудил Брейера и Фрейда избрать путь, позволивший им внести фундаментальный вклад в развитие венской медицинской школы. Брейер и Фрейд открыли клиническое значение бессознательных процессов, внутренних конфликтов как одну из возможных причин симптомов психических расстройств и возможность облегчать эти симптомы, доводя неосознанные воспоминания об их скрытой причине до сознания пациента.

Психоанализ, в основу которого легли совместные работы Брейера и Фрейда, получил развитие в собственных трудах Фрейда как динамическая интроспективная психология (а из нее выросла современная когнитивная психология). Впрочем, психоанализ страдал серьезным недостатком: он не был эмпирической дисциплиной, то есть не предполагал экспериментальной проверки идей и выводов. Поэтому не удивительно, что во многом теория Фрейда впоследствии не подтвердилась, а некоторые положения теоретического психоанализа до сих пор остаются непроверенными.