Пришелец - Фёдор Быханов

Когда все идет точно по графику и в соответствии с хорошо разработанным планом, каждому в экипаже легко и приятно нести службу.

— Как идет полет, скоро будем у цели? — добродушием так и сквозило от вышедшего в кают-компанию хозяина.

Присутствующие расцвели приветственными улыбками, но за всех ответил самый старший по должности.

— В точно рассчитанное время, мистер Брокун, — четко доложил капитан. — Скоро переходим на режим торможения и на курс вхождения в атмосферу планеты Констанция.

Руководителю экспедиции этой информации показалось недостаточным:

— Что слышно с Земли про обстановка в общественном мнении вокруг полет?

Он перевел взгляд на радиста:

— Что там в эфире?

Тот вскочил со своего места как ужаленный:

— Все спокойно!

И тут же замявшись, вызвал тем самым явное недовольство организатора и хозяина экспедиции:

— Так ли?

И радист поделился своими сомнениями:

— У службы наблюдения возникли вопросы, мистер Брокун.

Теперь внимание Бена переключилось на другого офицера — непосредственно отвечавшего за безопасность проекта:

— Что там еще?

И этот ответ лишь вначале был четким и понятным:

— Следом, тем же курсом, идет корабль.

Зато следующая фраза все поставила с ног на голову:

— Сравнили данные по определителю — ваш бывший «Гектор», сэр.

Принимавший рапорт, вдруг изменился в лице, сморщился, как от зубной боли:

— Вот ведь напасть, совсем забыл о том неудачнике — МакКормике.

Он на глазах своих подчиненных моментально потерял прежнее доброе расположение духа. Видно было, что задумался хозяин о чем-то очень тревожном. Но это так и было. Как бы он нам все дело не испортил, — нахмурился Бен Брокун.

И вслух заявил:

— Просчитайте курс, не окажется ли он у Констанции раньше нас?

И тут же получив все, что было нужно:

— Уже готово, — доложил штурман. — Будет там раньше, лишь в том случае, если управляет им самоубийца.

По велению нескольких манипуляций на пульте, экран воспроизвел схему полета и взаимодействия чужака и кораблей эскадры.

— Нас может обогнать, если не станет переходить к торможению, — услышали все в кают компании. — Но ведь это верная гибель!

И тут волнение, так же внезапно появившееся, начало терять свою актуальность.

— Нет, управляет им точно не самоубийца, — успокоился сам Бен Брокун и успокоил остальных. — Просто тоже хочет поживиться на планете.

Он стал злым, азартным и властным, как бывало всегда, когда не оставалось иного выхода:

— Так что придется на правах хозяина дать достойный отпор наглецу!

Бен Брокун обозначил и рамки этого отпора:

— Капитан, как только пойдем на снижение, приготовьте самонаводящийся ядерный заряд!

Однако его приказ оказался без воплощения в реальность и сэкономил часть бортового арсенала.

— Поздно, шеф, — с посеревшим лицом оторвался от экрана локатора капитан. — Он уже обогнал нас, ушел вперед, не снижая скорости. Наверное, тормозные двигатели не сработали.

— Туда ему и дорога!

Яркая вспышка отметила на голубом диске планеты место, куда угодил пренебрегший опасностью «Гектор».

— Прими, Господь, его душу. — ухмыльнулся Бен Брокун.

А про себя подумал:

— Одним свидетелем меньше.

После чего судьба неудачника его более не интересовала.

— Готовиться к посадке, — скомандовал он, тем самым забирая управление флагманским кораблем и всей космической эскадрой компании в свои руки.

— Не торопитесь, — в ту же минуту донесся из динамиков, так знакомый Бену Брокуну голос его бывшего пилота МакКормика. — Всякий, кто отныне осмелится выйти на орбиту Констанции, рискует своей толовой.

— Ты жив? — опешил Бен.

— Еще в большей степени, чем ты.

— Где находишься?

— Везде. И в том числе — на всех твоих посудинах. Я подарил на этот раз Констанции вовсе не такой пустяк, вроде монеты, как в первый наш полет. А самого себя. И теперь я везде.

Голос в динамике усилился до предела.

— Слышишь, Бен, наперед берегись, потому что в любую минуту сделаю с вами, что хочу, — утверждал МакКормик. — Попасть в реакторный отсек или в арсенал для меня плевое дело.

Души всех, слышавших это голос, не мог не пронять до самой глубины, ужас возможных последствий неповиновения.

— Если, конечно, — раздался заливистый смех. — Не поумнеете и не уйдете отсюда по добру, по здорову.

Затем последовало обращение, и поныне записанное во все учебники пилотов космических кораблей и дипломатов Вселенной;

— И другим, желающим разбогатеть на Констанции, то же самое передайте. Эта планета еще слишком опасна для землян. И будет таковой. До тех пор, пока есть такие гнусные личности, как Бенджамен Брокун. Прощайте. Когда будет нужно, я объявлюсь среди вас…

А в то мгновение, когда уже ничего изменить было нельзя, наступившее молчание нарушил сам, упомянутый в обращении, персонаж.

— К черту, к дьяволу, — истерически защелкал тумблерами Брокун, полностью отключая связь.

Налитыми кровью глазами он яростно обвел экипаж — в лице каждого ему чудилось теперь портретное сходство с Лансом МакКормиком, человеком, обретшим свое счастье не по жребию или прихоти судьбы, а по собственной воле.

Для мастера-пилота высшего класса Сергея Кольцова полет начинается еще на земле. В тот самый миг, когда рвется последняя пуповина — посадочный трап, связывающий их быстрокрылый воздушный лайнер МС-21 с бетонкой аэродрома.

Так и есть — чуть заметным вздрагиванием отвечает машина на отход трапа с голубой птицей «Аэрофлота» на белоснежном ребре пассажирского эскалатора.

— Борт чист, двигатели в режиме, бортовая аппаратура проверена, можно просить взлет, — шутливо подвывая от, всегда находящей на него в такой момент, вполне безобидной, больше смешливой, дурашливости, себя проявил второй пилот Вадим Прокопьев.

Тем самым он ступил на свою привычную профессиональную стезю, когда слово в слово отталдычил, словно пономарь на клиросе, уставную молитву — извечный предвзлетный ритуал каждого экипажа.