Мороженщик Тедди - Дженна Кот

рады. – Эдвард пожимал руки. – Думаю, Саманта будет рада лучше узнать Брук. Ей нужны друзья.

– А-а-а-а-а-а-а! – Внезапный крик, казалось, остановил время. Все замерли на несколько секунд. – А-а-а-а-а-! – Кричала Брук, глядя на Саманту, которая разворачивала уже третий подарок, оставленный на столе.

Вышел скандал. Саманта устроила истерику, пытаясь присвоить себе распакованные подарки. Родители Брук, как и сама Брук этого не поняли. Праздник Тёрнам пришлось покинуть. Саманта так и не получила Тедди, которого она так хотела оставить себе. И с тех пор Тёрнов перестали приглашать на детские праздники. Тогда Саманте ещё не было шести лет.

В то время Мили и Эдвард ещё не считали это каким-то серьёзным расстройством, списывая всё на собственные недочёты в воспитании. Поэтому они верили, что если проявлять к Саманте больше внимания и уделять ей больше времени, они смогут исправить эти черты характера. Ведь всё дело лишь в правильном подходе. Но Саманта подрастала и никакие подходы не давали результата. Наоборот, чем больше внимания получала девочка, тем больше в ней укреплялась чувство собственной важности, росла и уверенность Саманты в том, что весь мир крутиться вокруг неё. И когда ей делали замечания или пытались объяснить, что что-то делать нельзя, она восставала против этого всем своим нутром. Саманта знала лучше, что можно, а что нельзя.

Время шло, и характер Саманты становился всё более несносным. Если истерики маленького ребёнка ещё можно было хоть как-то контролировать, то по мере взросления Саманты родители становились всё более беспомощными.

Мили начала обращаться к специалистам, когда дочери исполнилось восемь лет, и она уже тогда начала презирать своих родителей. Саманта никого никогда не любила и не жалела. Никого, кроме себя.

– Милая, нам нужно поехать к доктору Симсу. Я делаю это для тебя. Я же тебя люблю. – Сокрушалась Мили, пытаясь успокоить дочь, которая громко визжала, не желая никуда ехать.

– А я тебя ненавижу! – Кричала Саманта, отбиваясь от матери. – Оставь меня! Лучше бы тебя вообще не было!!!

– Что?! Что ты такое говоришь? – Мили остолбенела от услышанного. Ей стало искренне больно в душе. И Саманта это заметила, но в её душе от этого растеклось какое-то приятное чувство. Да, Саманте понравилось видеть обиду и боль в глазах собственной матери. Она засмеялась. С тех пор Саманта стала часто говорить Мили эти слова.

Когда семейный бизнес обанкротился, родители Саманты стали испытывать на себе тяжелейшие приступы агрессии дочери. Ей уже было одиннадцать лет, когда Тёрны были вынуждены переехать в дом поменьше. В связи с тяжёлым финансовым положением им пришлось не только оставить в своём прежнем доме всю мебель, технику и многие другие вещи, чтобы сэкономить на перевозках, но и устроить гаражную распродажу. Для Саманты это было тяжелейшим ударом. Ей пришлось отдавать. И отдавать пришлось очень много. Каждая проданная или оставленная вещь, принадлежащая Саманте, откликалась в её душе чувством потери чего-то очень важного, обидой и всё тем же чувством несправедливости. Девочка плакала, кричала, визжала и хваталась за каждую такую вещь. Но они ускользали из её рук. Ускользали и исчезали. Её любимые игрушки, платья и даже ботиночки, которые она носила всего год назад. Всё исчезало из жизни Саманты, забирая с собой крошечный кусочек её собственного нутра. Этого она простить не могла. И во всём были виноваты родители.

В новом доме всё было чужое. Всё было не то. И даже некоторые новые вещи, которые ей всё же купила мать, не могли искоренить в Саманте чувство ненависти и ощущение боли от утраченного.

– Я вас ненавижу! – Кричала Саманта по любому поводу, стоило только родителям сделать, по её мнению, что-то не так. – Лучше бы вас не было! – Но эти слова уже не вызывали той реакции, на которую уповала Саманта. Нужно было что-то другое. Думать долго не пришлось.

– Сдохните, сволочи! – В один из тех дней выпалила Саманта в очередном приступе ярости. И это сработало. В шоке были и мама, и папа. Они даже не нашли, что ей на это ответить. Саманта засмеялась. Эдвард впервые взял ремень, а для Мили это стало самым страшным днём в её жизни.

Из долгов всё никак не удавалось выбраться, несмотря на то, что родители Саманты усердно работали. Экономить приходилось на всём, включая еду. Эдвард сокрушался, обвиняя себя в тяжёлом положении семьи. Он корил себя за упрямство, которое не позволило ему вовремя отступить перед конкурентами. Мили всё больше превращалась в несчастную и измученную женщину, а ведь когда-то она считала себя счастливой женой и матерью. Саманта берегла каждую вещь, ей было уже тринадцать, она хотела хорошо выглядеть, поскольку считала себя самой красивой девочкой. А самая красивая девочка, всегда должна красиво одеваться. И она уже тогда ничего не выбрасывала, ведь всё могло пригодиться. К тому же, странная привязанность к вещам всё также была ей присуща. Но она стала спокойней. Правда, с родителями Саманта предпочитала не общаться, если это было возможным. Тем не менее, полностью ссор и скандалов избегать не получалось. Один из таких произошёл, когда Саманта впервые решила встретиться с мальчиком. На свидание её позвал старшеклассник по имени Тим, который был довольно популярен в школе. Тёрны были крайне недовольны таким выбором Саманты. Скандал разгорелся, когда Тим постучался в дверь.

– Никуда ты не пойдёшь! – Кричала Мили. – Не пущу! Что люди скажут?!

– Я выкину этого мальчишку! – Кричал Эдвард.

Шестидесятые ещё толком не успели наступить. Девичья честь была превыше всего. А Саманта собиралась запятнать себя, разгуливая поздно вечером по улицам с парнем, который не славился безупречной репутацией.

– Уйдите от меня! Вы мне не указ! – Кричала в ответ Саманта, отбиваясь от рук матери, которая пыталась её схватить за плечи. – Когда же вы сдохните, наконец!? НЕНАВИЖУ!

– ПОШЛА ТЫ, тварь неблагодарная! – Сорвалась Мили и толкнула дочь в грудь. Саманта с грохотом стукнулась ягодицами о пол:

– СУКА! – Заорала она.

– Заткнись! Заткнись! Я тебе не научила, жизнь тебя научит! Может, тогда ты поймёшь, где тебе место, несчастная! – Мили разрыдалась, схватилась за лицо и убежала в кухню.

– Сам бы тебя прибил. – Пробурчал Эдвард, глядя на, сидящую на полу, дочь. – Семью ещё и позором покрыть собралась.

– Гори в аду! – Рявкнула в ответ Саманта.

Тим решил не ждать, пока ему откроют, и благоразумно удалился, не дослушав скандал до конца.

Саманта всё же ринулась во все тяжкие, но когда ей уже стукнуло шестнадцать. В США расцветала сексуальная революция. Молодежь становилась всё более раскованной. И Саманта не желала всё это пропускать. Она просто не приходила домой