Хронокулус - Габриэль Норлэйн

полусотни вариантов, пока не остановился на роскошном бардовом платье роковой женщины. Знаете, такое, на манер средневековой герцогини с корсетом и юбкой до пола. К роскошному платью требовались роскошные туфли. Я точно знал, где их можно добыть.

Вот тут и случился первый казус: нога Нины оказалась немного нестандартной, в отличие от фигуры тела, а потому ей никак не подходили ни одни туфли, что нравились лично мне. По-хорошему, я бы мог запихнуть её ногу в подходящую обувь силой, но это было не то! Итоговый образ ломался! Мне надо, чтоб всё получилось идеально!

Длительный шоппинг с постоянными примерами до одури меня утомил. Пришлось возвращаться «домой», обтереться влажными салфетками (кстати, пора бы уже осваивать территорию на улице, а то мусора скопилось... целая гора!) и сменить одежду. Подходящие туфельки для Нины я смог найти лишь спустя три похода по другим бутикам.

Ох, как же я был доволен! Оставалось самое сложное — макияж!

Скажу банальность, но я никогда не интересовался бабскими штучками. Даже близко не представляю, как они красятся. Чтобы не прогадать, набрал из отдела косметики всего, да побольше. Разместил Нину на кресле спа-салона (к счастью, их конторка была неподалёку от кафешки, не пришлось далеко ходить).

Первый блин — всегда комом! Я размалевал бедняжку так, что она стала похожа на клоунессу Харли Квин из вселенной Бэтмена (ага, я и до комиксов добрался. Ещё немного и за детские книжки примусь). Я тяжело вздохнул, глядя на свои труды, пожал плечами и поспешил за влажными салфетками. Кажется, это надолго...

— Вот скажи мне, Нина — почему ни в одной упаковке косметики нет чётких инструкций, как, блять, ими пользоваться?! Это что — должно быть понятно на каком-то интуитивном уровне или впитываться с молоком матери? Я разукрашиваю тебя в семидесятый раз и уже начинаю срываться на крик!

Бедное лицо девушки, с остатками косметики после моих многочисленных попыток, безмолвно смотрело сквозь меня.

— Что ты молчишь, сука?! Думаешь, это так легко? — в порыве бессильной злобы, от души влепил ей пощёчину и сильно сжал самый кончик соска на её груди. — Отвечай, когда с тобой говорят! Прекрати играть в молчанку!

Но девушка продолжала безмолвно смотреть сквозь меня. Моя прогрессирующая шизофрения вдруг решила саботировать мой «диалог» с девушкой. Тогда я разозлился ещё сильнее: ударил девушке кулаком в живот и влепил ещё пару звонких пощёчин. Мне стало так обидно от своих неудач, что я перестал контролировать себя.

— Говори, тварь! Как тебя накрасить?!

Шизофрения продолжала игнорировать мои требования, отказывалась отвечать в воображении за девушку. Её молчание сводило меня с ума. Я часто дышал как собака, ладонь горела после ударов по Нине, смотрел на неё как на источник всех проблем. Правильно говорят, что человек привык срываться на ближнего своего. Кроме Нины у меня сейчас никого не было. К несчастью для девушки. Обычных побоев мне показалось мало: с каким-то звериным рычанием схватил мизинец Нины и резко согнул его под неестественным углом. Раздался неприятный такой влажный хруст. Меня как током ударило при виде выгнутого сломанного пальца — вдруг осознал, что перегнул палку:

— О, нет! Ниночка! Прости! Я всё верну, как было!

Я попытался выпрямить палец, но, судя по характерному хрусту, сделал только хуже. Я далеко не врач, но кажется, сломал ей сустав. Меня охватила паника: я убежал прочь от Нины в мебельный магазин, запрыгнул в огромный шкаф и стыдливо спрятался. Накатило сильное чувство тревоги: казалось, что через секунду мир оттает и я огребу все последствия своих действий! И так жизнь почти полгода лютый пиздец за гранью фантастики, так ещё и в тюрячку отъеду после всех мучений! Это несправедливо!

И тут случилось то, чего я боялся больше всего в этом чёртовом остановленном времени: из глубин торгового зала раздался отчётливый шум падающего предмета. На кафель упало нечто маленькое и твёрдое. С большим трудом получилось сдержать вопль ужаса. Я забился в шкафу как загнанный зверь, обхватив собственные колени, дрожал как от лихорадки.

Дрожь во всём теле не унималась часами, а пойти наружу проверить, что там такое, я до смерти боялся. Никогда в жизни я не испытывал такого страха. Вроде начал думать в правильном направлении, уберегать себя от возможных последствий, но на деле получилось вот так... подавленные эмоции, злоба, одиночество сыграли свою роль.

Первым делом, мне пришла в голову здравая идея: как заставлю себя вылезти из шкафа, надо найти себе оружие на всякие непредвиденные случаи. Огнестрел сразу отметался: если не работают зажигалки, спички и другие вещи для разжигания пламени, то не сработает и порох. Это логично. Надо подняться на второй этаж в охотничий магазин и обзавестись экипировкой!

Чёрт! Блять! Ебаный рот! Почему я не сделал этого раньше?! Всё писульками был занят, да разглядыванием Нинкиной пизды! Дегенерат, сука!

Странный звук не повторялся, сколько бы я не ждал. А просидел в шкафу довольно долго: дважды успел обоссаться под себя. Сидеть в луже собственных испражнений оказалось крайне неприятно, потому я осторожно высунулся из дверцы шкафа на разведку: зала с мебелью выглядела безопасно, угрюмый менеджер всё также стоял около кассы. За панорамными окнами подозрительных вещей тоже видно не было. Мир не стал прежним, в принципе, можно было выходить из обоссанного укрытия.

Я осторожно покинул мебельный магазин, постоянно оглядываясь по сторонам. Тот звук, что до чёртиков напугал меня, вроде бы доносился со стороны спа-салона, где я оставил побитую Ниночку. Туда я и направился, предварительно вооружившись отломанной ножкой стула из магазина.

Шаг за шагом, замахиваясь импровизированной дубиной, я двигался к Нине...

Я вздохнул с таким облегчением, когда оказалось, что ничего страшного не случилось! Зря боялся! В кресле лежала моя ненаглядная, а рядом на полу валялся флакон с лаком для ногтей.

— Фух... Ну и напугала ты меня! — я расслабился, вытер капельки пота со лба.

Но спустя секунду вдруг обратил внимание на положение руки Нины, на которой я по глупости сломал палец: я точно помню, как оставлял руку вытянутой, а теперь она была в положении, словно дёрнулась от резкой боли в пальце, прижимая конечность ближе к себе. И выражение лица девушки... Раньше оно было безразлично-печальным и уставшим, а теперь — едва ли не плакала!

Это могла быть игра моего воображения... Нет, херня это полная! Просто в панике забыл, в каком положении оставил Нину! Ничего страшно, временами, все забывают о чём-то, верно? Верно...

Краешком сознания я понимал,