Снесу крышу. Дорого - Светлана Нарватова

В итоге Павел Константинович снова опоздал. То есть, задержался. Так и влетел на этаж, как Буденный в ряды белогвардейцев: в черном кожаном пальто с разлетающимися полами, запугивая одним своим решительным видом. Без кофе. На кофе времени не было. Оттого настроение стало еще хуже.

Дарья Несветаева стояла в коридоре, под его дверью, как сиротка у приюта. Худенькая, хрупкая, как щепочка, в жилете, водолазке, юбке выше колен, со своей вечной курткой, висящей через руки, сцепленные спереди в замок. Увидев Полякова она расцвела, будто не заметила его настроения:

— Здравствуйте, Павел Константинович. — Она отлипла от стены и выпрямилась. — Я вот… пришла.

— Здравствуйте, Дарья Владиславовна, — притормозил Поляков. — Хорошо, что пришли.

— Так вы меня… берете? — спросила она неуверенно и немного растерянно. — Я не совсем поняла из разговора с Еленой Викторовной.

Внутри Паши всё оборвалось от желания защитить Дашу от жестокого мира в лице Рыжей.

— Конечно, берем, — внушительно заявил он, чтобы по его тону было понятно, что он примет меры.

— Спасибо, — она смущенно опустила взгляд, прикусывая губу и медленно выпуская ее из-под ряда белоснежных зубов, словно раздумывая, выпустить или еще подержать.

Пашкино недовольство жизнью превысило предельно допустимую концентрацию. Всё, всё сегодня против него!

— Идите уже работать! — недовольно буркнул Кощей.

— Хорошо. А куда?

Отличный вопрос. Очень своевременный.

Дело в том, что у Пашки не было приемной. Логично же? Если нет секретарши, то зачем приемная? Только лишняя арендная площадь. А Пашкина жаба согласилась на ставку помощника (втайне надеясь сэкономить на девушках для помощи по другим витальным вопросам), но не на дополнительную аренду.

— Заходите, — он открыл ключом свой кабинет, довольно просторный. — Пока устраивайтесь здесь.

Он подошел к шкафу, где обычно раздевался, повесил пальто и протянул руку за курткой.

— А обычно я где буду раздеваться? — уточнила она, протягивая верхнюю одежду.

— Здесь, — коротко и по сути ответил Паша. — И сидеть вы будете здесь. Вон там, — он показал в угол возле двери.

— Но… разве я не буду вам мешать? — удивилась Несветаева.

— Пока здесь, дальше будет видно, — подумав, поправился Кошей. — У меня раньше не было секретаря, — признался он. — Но работы стало слишком много, решил взять отдельного человека. Пока не все вопросы утряслись.

Если честно, вообще еще никто ничего не тряс. Паша был уверен, что и кадровичка с юристом за контракт даже не брались.

— Стол сейчас организуем и технику, — сообщил он.

В качестве техники он привез свой ноут, в качестве стола собирался использовать пустующий с момента декрета стол бухгалтера по зарплате. Теперь осталось первый настроить, второй принести.

— Вы пока немного прогуляйтесь, носик припудрите, — предложил Поляков, похлопывая по карманам в поисках сотового, параллельно нажимая кнопку включения компьютера.

— Спасибо, — снова поблагодарила девушка и ретировалась за дверь.

Пашка вызвонил технаря из айтишников, эти всегда долго раскачиваются, потом набрал Толика. Тот явился, не успел Поляков телефон в карман убрать, и тут же развил кипучую деятельность по переносу стола. Галина Петровна попыталась встать грудью на защиту бухгалтерской мебели, что-то рассказывая про подотчет. Паша на это подмаслил, что ни одна другая женщина в мире не умеет так быстро и грациозно снять и поставить, как главбух. А вот новый стол нужно сначала заказать, потом получить счет, потом оплатить, потом дождаться доставку, потом собрать… В общем, случится это не раньше, чем Галина Петровна найдет замену Олечке.

А Кощей знал, что случится это не скоро. Поскольку Елена Викторовна была свято убеждена, что для бухгалтерии четыре человека — это непозволительная роскошь, и всячески вакансию саботировала.

Общими усилиями, к тому моменту, когда, постучав, в дверь заглянула Даша, ее рабочее место было организовано. Поляков, растратив энергию разрушения на благой мат и другие полезные в хозяйстве вещи, уже практически успокоился и возвышался над столом, как памятник Ленину над центральной площадью.

— Можно? — спросила Пашу его личная помощница и вошла с бумажным стаканчиком. — Я решила взять вам кофе. Думаю, вдруг вы позавтракать не успели.

И тут Поляков понял, что решение взять секретаршу было весьма уместным.

— Это ваш любимый, — она подошла и поставила стаканчик на стол.

— А вы откуда знаете, какой я люблю? — поднял бровь Павел.

— Я не знаю. Я у баристы спросила. В том кафе… ну а первом этаже… где…

«Где вы меня облили кофе», — читалось в ее глазах.

— Где вы его обычно берете, — закончила она фразу.

— То есть вы меня узнали? — Кощей решил расставить точки над «ё», и на ее молчание, пояснил: — Что это я пролил вам кофе на блузку.

— Вас сложно не узнать. Вы такой… большой, — смущенно закончила девушка, поливая бальзамом истоптанное эго Полякова.

— А почему промолчали? — обиделся он.

— Я не хотела провалить собеседование, — призналась Дарья.

По сути, она, конечно, права. Что она должна была сказать? «О, здрасьте! Так вы — тот самый козел, который испортил мне блузку и из-за которого я провалила собеседование в престижную фирму?» Всё же Несветаева производила впечатление воспитанной девушки. И, судя по медали в школе, неглупой.

— Мне очень жаль, что так вышло, — повинился Паша, и дышать сразу стало легче. Хот что изменилось от его извинений? У девушки как не было блузки, так и нет.

— Вы же не специально, — утешила его Дарья. — Вас же толкнули. Мне теперь вдвойне неловко. Вы же не из чувства вины меня на работу взяли? — скуксившись, спросила она.

— Нет, конечно! — возмутился Поляков. Чувства, из которых он взял ее на работу, к вине не имели никакого отношения.

— Вы не подумайте, что я сомневаюсь в вашей компетентности или объективности! — тут же исправилась его личная помощница.

О, да. Уж чего-чего, а объективности в нем было — хоть черпаком хлебай.

— Расскажите, пожалуйста, что мне нужно делать, — перевела Даша стрелки к его компетентности.

Павел в поисках спасения бросил взгляд на пустой стол.

— Вам, наверное, нужно подобрать себе канцелярию, — нашелся он. — Что-то такое, презентабельное, — он полез во внутренний карман пиджака за кошельком, вытащил оттуда несколько банкнот и протянул новой сотруднице. — Ну и за кофе… тоже. И на кофе. И еще к кофе что-нибудь возьмите! — разошелся он. Чего впустую хлебать на голодный желудок, когда можно на полный?

Кощей раздумывал, насколько прилично будет дать ей денег на новую блузку. Вроде, и тему подняли. А вроде и не так близко знакомы. Опять же, дашь мало — сочтут жлобом. А много — жалко.