Титаны: Перерождение - Сергей Голдерин

улице, тем более в пол глаза. Все время был под землей, а там относительно безопасно.

— Ничего, к этому быстро привыкаешь, — помешивая угли, отозвался мой собеседник.

— Я видел, как ты ходишь. Очень шумно. Я буду учить тебя правильно ходить. Иначе ты не сможешь хорошо охотиться, — вдруг сказал Лай.

— Но я же уже охотился, — возмутился я. — И к зверю подходил близко.

— И на сколько близко ты подходил к зверю? — приподнял бровь здоровяк.

— Ну, к игуанодонам я подходил на двадцать шагов! — гордо воскликнул я.

— Да? — удивился Лай, — Неплохо. И долго шел?

— Минут сорок, — опустил голову я.

— Долго, но все равно неплохо. Охотник должен быть быстрым и бесшумным. К мелкой дичи нужно подходить очень тихо. Для крупных ящеров же неважно, как ты подойдешь. Хищники нападут первыми, а травоядные будут защищаться. Но все-равно лучше бесшумно пройти мимо хищника, чем защищаться от нападения.

— Я понял, — покивал я.

— Ногу нужно ставить на пятку и плавно переносить вес на всю ступню. Колени немного сгибай. Ты должен стелиться по земле. И всегда смотри себе под ноги. Обходи ветки и палочки, — начал учить меня здоровяк.

Я встал перед костром и пытался повторить движения, о которых говорил Лай. Он меня поправлял и комментировал каждое мое движение.

Спустя пару часов было уже светло. Начали просыпаться остальные. За эти два часа я понял общую концепцию тихого шага. Дядя Лай меня похвалил и наказал постоянно тренироваться. Этим и занимался весь день в пути. К вечеру снова встали на ночлег. К полудню следующего дня мы должны достигнуть стойбища. Мне, если честно, страшно, что будет дальше.

Утром, еще до рассвета, все были готовы выдвинуться в путь. Мужикам не терпелось скорее вернуться домой, ну а я был за компанию.

Путь был однообразный. Меня это немного нервировало. Самое худшее, что может быть — томительное ожидание. Себя я накрутил уже изрядно, поэтому, то и дело, сбивался с поставленного шага. Это не осталось незамеченным.

— Не переживай ты так, малой, — подбодрил меня Лай-ен. — Пока ты со мной, все в порядке.

На эту его фразу я заметил неприятную ухмылку со стороны Сона. Не нравится он мне. Мутный какой-то тип.

Чтобы избавиться от неприятных мыслей, пришлось с утроенным рвением заняться тренировкой. Так я и не заметил, когда мы подошли к стоянке кочевников.

Что могу сказать о стойбище? Это не маленького размера поляна, на которой умещалось человек сто, навскидку. Повсюду в хаотичном порядке были разбросаны шатры, штук тридцать пять — сорок, с главным шатром по центру, который выделялся среди прочих своим размером.

К нашей процессии тут же подошли несколько титанов и забрали ценный груз. Фэй, Сал и Сон сразу направились в центральный шатер, а дядя Лай повернулся ко мне:

— Видишь вон тот шатер с серой полосой из шкур? — кивнул головой Лай на средних размеров шатер в пятидесяти метрах от нас. — Зайди пока в него и сиди тихо. Я скоро вернусь, — и по-отцовски потрепал меня по голове. После чего развернулся и направился за остальными.

Я не заставил себя долго ждать и легкой трусцой припустил к шатру. В процессе, старался как можно меньше привлекать внимание. Уже в жилище Лай-ена я позволил себе перевести дух и выглянул за край порога, что заменял тут дверь.

*(Суффикс — ен указывает на старшинство в группе людей: так обращаются обычно к тем, кто занимает в обществе положение выше, чем его оппонент).

Глава 6

Лагерь кочевников был полон здоровенных мужиков, которые вели неспешные беседы между собой. Некоторые покрикивали или отвешивали подзатыльники грязным детям, бегающим по лагерю. Из некоторых шатров доносились женские крики и стоны.

С одной стороны, это напоминало обычную деревню, только жилища меньше в разы. С другой, все было не так радужно. Подзатыльники взрослых титанов сбивали грязных и тощих детей на землю. В глазах взрослых мужиков отчетливо были видны брезгливость и злоба в отношении своих рабов. Редкие женщины, что выходили из шатров, были изможденными, с синяками на руках и ногах, продвигались слегка в развалку, а на лица читалась только пустота сломанных кукол. Я сглотнул ком в горле и поспешил спрятаться в шатер.

Стоит бежать сейчас или подождать, что будет дальше? С одной стороны, выжить один я смогу. С другой, дядя Лай обещал защиту. Думаю, если какое-то время побуду тут, то смогу выяснить много интересного. Например, в какой стороне есть деревни и как до них далеко, или выучу пару трюков у своего патрона.

Лай-ен вернулся спустя час, хмурый. Я же старался не отсвечивать. Он сбросил свою сумку и уселся на топчан.

Если в двух словах описать жилище охотника, то тут подойдет фраза — суровый аскетизм. Помимо широкого топчана, в шатре было несколько мешков под одежду и большое ведро из коры или скорее корыто для воды. Воды в нем не было.

О чем-то немного подумав, Лай встал, взял корыто подмышку и махнул мне рукой, мол, иди за мной.

— Для начала надо помыться с дороги, я покажу, где тут вода, — начал рассказывать здоровяк. — Потом наберем воды и отнесем обратно. Ты будешь это делать каждый день. Всегда до восхода солнца. Чтобы утром была свежая вода.

Я хотел было возмутиться, но меня перебил строгий взгляд Гиганта.

— После, утренняя тренировка, затем завтрак и повседневные дела: стирка, подготовка запасов для похода, приведение в порядок оружия. После, тренировка обращения с оружием, ужин и спать. Вопросы?

— Я не понимаю, зачем вам это? — задал я самый важный вопрос, от которого зависит, сбегу я прямо сейчас или останусь в этом племени.

— Хм, — пожевал губу Лай. — Что ты видишь вокруг?

— Много мужчин, женщин и детей. Дети работают, а женщины, — слегка передернул я плечами.

— Да, ты прав. Все дети тут рабы, — на этих словах он скривился. — Слабые дети. Им никогда не стать сильными. Многие уже калеченые. Женщины еще протянут пару недель, и если не умрут, то в следующем походе их заменят.

— А дети?

— Выживает один из ста. Иногда и ни одного. Слабые, — пожал плечами здоровяк.

Я сглотнул.

— Ты сильный, радуйся. Поэтому у тебя есть шанс. Если выживешь, то будешь вправе распоряжаться своей жизнью, а пока делай, что говорю.

Мы прошли все стойбище насквозь, и то, что я увидел, мне не понравилось. Стоны и крики женщин и девочек пробирали до костей.

Дети-рабы, возрастом от десяти до четырнадцати лет, ходили еле живыми тенями. Некоторые падали без сил там же, где и