Охота на красавиц - Елена Арсеньева

– Давай, давай! – нетерпеливобормотал между тем Мыкола, дрожа всем телом и нетерпеливо хватаясь руками то заКирину юбку, то за свои штаны, и она наконец поняла, что вот сейчас, здесь, наэтом столе… с этой потной тварью!

Все здравые мысли вылетели из головы с той жестремительностью, с какой правое Кирино колено взлетело вперед и вверх.

– Дывысь!.. – глухо икнул Мыкола исогнулся вдвое. Фуражка соскочила с его головы, как испуганная лягушка – скочки.

Кира замерла, прижав руки к груди.

Мыкола снизу уставился на нее вытаращеннымиглазами, вцепившись в причинное место так, словно это было табельное оружие, заутрату которого его могли, по меньшей мере, расстрелять. Рот сержанта медленноприоткрывался, и, представив, какой поток отвратительной брани сейчасизвергнется ей в лицо и вообще – что сделает с нею Мыкола, Кира невольнозашарила вокруг, ища хоть что-нибудь, хоть какое-то средство защиты.

Нечто тяжелое, деревянное попалось ей в руки.Кира с усилием оторвала это нечто от пола, взметнула вверх и только тутсообразила, что в руках у нее табурет.

О господи! Она собралась бить табуреткой…кого? Ми-ли-ци-о-не-ра?!

От ужаса руки разжались – и табуреткаобрушилась точнехонько на крутой Мыколин загривок, а потом, уже не расставаясьсо стремительно падающим телом, полетела к земле.

Наверное, прошло немалое время, прежде чемКира перестала тупо пялиться на неподвижную кучу, возникшую на полу.

Схватила Мыколу за плечи, затормошила… но онлежал, не тронувшись, как деревянная колода. Неведомо откуда взялись силы: ейудалось своротить эту гору оплывших мускулов, однако безвольное теловыскользнуло из ее рук и простерлось навзничь.

Что-то тяжело лязгнуло. Кира с надеждойуставилась в Мыколино лицо, надеясь, что он приходит в себя и уже лязгает отзлобы зубами, однако и рот, и глаза милиционера по-прежнему были закрыты.

«Неужели я его убила?!»

Прижала палец к шее Мыколы, пытаясь нащупатьпульс, как вдруг что-то заблестело рядом…

Кира так и замерла.

Рука Мыколы была откинута, и лунный луч игрална ее запястье, дробясь и сверкая в затейливо ограненном хрустале.

Кира осторожно, двумя пальцами, приподняла этупотную, волосатую лапищу и уставилась на нее, не веря глазам.

Это был «Ролекс». Ее «Ролекс!» Тот самый,подаренный в Америке!

«Ах ты, пакость! – Кирино сочувствие кповерженному ею человеку мгновенно испарилось. – Воришка! Щипач проклятый!Сявка и этот, как его…» Она пощелкала пальцами, но так и не смогла найтиподходящего слова из области фени.

Похоже, растреклятый Мыкола уже не сомневался,что Кирино дело – швах, ну и присвоил часики без всякого зазрения совести. Вотего бог и наказал! Вот и…

«Ну, сядет-то не бог! – зазвучал вКириных мыслях трезвый Алкин голос. – Ты-то знаешь, что он, бедолага, тутни сном ни духом!»

Да… на бога это вряд ли удастся свалить,поняла Кира. Теперь ко всем ее мифическим преступлениям наконец-то прибавилосьодно реальное, но и его с успехом хватит, чтобы она очень не скоро вернулась всвой институт. Теперь ей не миновать пройти прямиком в «академию»… что наворовском жаргоне обозначает тюрьму!

«Беги, дурища!» – снова зазвучал голос, но насей раз не Алкин. Это был ее собственный внутренний голос, с изумлениемсообразила Кира, и он подсказывал наилучший выход.

Она сдернула с Мыколиного запястья часы, торопливообтерла их подолом и защелкнула на своей руке. «Надо будет спиртом протереть!»– мелькнула брезгливая мысль – и Кира выскочила на крылечко беседки.

Один взгляд в сторону дежурки подсказал, чтомомент у каких-то там ворот по-прежнему настолько острый, что Панько не сможетподвести игроков и лишить их своего горячего сочувствия ни на секунду. Значит,есть шанс удрать через забор. Он, конечно, высокий, однако там что-то темнеетрядом… груда каких-то ящиков, что ли. Сначала на них, потом на забор – деваться-тобольше некуда!

Кира кинулась вперед, однако лишь чудом негрохнулась со ступенек, наступив на какой-то предмет, который тотчас поехал подее ногой. С ненавистью пнула неведомое что-то – и оно металлически, тяжелозагрохотало, прыгая по ступенькам. Кира в ужасе зажала руками уши. Вот и онаприняла участие в чемпионате мира по футболу. В номинации «самый оригинальныйудар» ей обеспечено призовое место, факт! Никто ведь еще не додумался играть вфутбол пистолетами…

Да, это вовсе не Мыколины зубы лязгали! Это изего открытой кобуры вывалился пистолет!

Чертов «макаров» вприпрыжку скакал по бетоннойдорожке, перекрывая рев трибун. Трибуны были далеко, в Париже, «макаров» – вотон, близенько, и, по мнению Киры, Полторацкий мог услышать шум с секунды насекунду. Поэтому она в тигрином прыжке настигла пистолет и прекратила егопровокационный грохот. Произошло это почти у самого забора – вернее возле тойтемной груды, с помощью которой Кире предстояло сей забор одолевать.

Перед ней стоял обгорелый остов, некогдабывший автомобилем. Может быть, кто-то и смог бы определить его марку даже по«скелету», но только не Кира. Она «Мерседес» отличала от «Волги», только еслимогла прочесть название на… бампере? Буфере? Сзади, словом. Кира бросила взглядна часы – как это назвала часы «юбчоночка» – бамбер, кажется? Да, Кира нынчевесьма расширила свой словарный запас, набралась опыта. «Ну что ж, –философски подумала она, – надо же когда-то начинать!»

По сравнению с низвержением Мыколы то, что ейпредстояло теперь, было совершенно плевым делом. В одну минуту Кира взобраласьна прогоревшую крышу автомобиля, в другую – взгромоздилась на забор, в третью –перевалилась через него, в четвертую – повисла, навалившись животом, и, убедивсебя, что здесь не может быть очень высоко, что главное – не зашуметь припрыжке, начала осторожно сползать вниз, в темноту.

В пятую минуту она рухнула в бездну.

* * *

Ну откуда ей было знать, что забор отделениязиждется на узенькой полосочке земли, которая обрывается в пропасть?! Берег накраю поселка – сплошные обрывы над морем. Некоторые из них – отвесны,каменисты, смертельны, некоторые… На свое счастье, Кира угодила как раз в одиниз этих «некоторых» и долго катилась кубарем по мягкой глинисто-песчаной осыпи,сопровождаемая хрустом прошлогоднего будылья и хрупаньем стеблей свежей полыни,закрывая локтями лицо и думая только об одном: кончится же это когда-нибудь?! Ивот наконец она плюхнулась на кромку берега, и морская волна, что-то шепча ишелестя, подкралась к ней, на миг простерлась рядом – и медленно отхлынула,шипя.