Московская хроника 1584-1613 - Конрад Буссов

против польских интервентов 19 марта 1611 г., подавления этого восстания и сожжения Москвы. События 19 и последующих дней марта 1611 г. Буссов описывает с детальностью, конкретностью и яркостью не меньшей, чем события майских дней 1606 г. Поэтому Костомаров прямо говорит о Буссове, как о “современнике, бывшем тогда в Москве”[70]. Но помимо общего характера описания московских событий февраля—марта 1611 г., выдающего в их авторе современника и очевидца, из Хроники Буссова можно извлечь и непосредственное признание автора, что он находился в это время в Москве. Свое описание пожара Москвы и кровавого подавления польской шляхтой восстания 19 марта 1611 г. Буссов заканчивает общей характеристикой потерь России от интервенции: “Вред, причиненный России пожарами, так велик, что на опустошенных местах можно вполне поместить 4 или 5 Лифляндий. В этой семилетней войне, убито больше 600 000 московитов, состоявших в их списках в то время, когда я еще был там, не считая тех, которые в разных местах были тайно умерщвлены и спущены под лед или брошены в воду, а скольким еще придется заснуть на сырой земле раньше и прежде, чем они снова обретут прочный мир” (стр. 189). Итак, давая итоговые цифры потерь “московитов” в “Семилетней войне”, т. е. начиная с похода Лжедимитрия I 1604 г. и кончая мартом 1611 г., Буссов называет весь этот период “временем, когда я еще был там”, относя тем самым свой отъезд из России ко времени уже после марта 1611 г.

Время отъезда Буссова из Москвы можно установить довольно точно. Хроника Буссова в той редакции, которая издана (в русском переводе) Устряловым, оканчивается сообщением о смерти Яна-Петра Сапеги и о приходе в Москву Ходкевича “около Варфоломеева дня”. Оба эти события падают на сентябрь 1611 г.: Сапега умер 4 сентября, Ходкевич пришел в Москву 24 сентября 1611 г.[71].

Вслед за тем помещено “моление” к богу, чтобы он внушил польскому королю “благое намерение спасти воинов, столь долго томимых осадою”, и слова: “Да исполнится в сем же году моление мое!”[72]. Такой характер текста заключительной части Хроники Буссова позволяет сделать вывод, что приход Ходкевича — последнее, что Буссов наблюдал в Москве, и что он уехал оттуда еще до конца 1611 г., вероятнее всего — сразу же по приходе Ходкевича.

Есть данные, дающие возможность подкрепить это предположение. Данные эти связаны с именем Жака Маржерета и касаются времени его отъезда из Москвы. Маржерет трижды фигурирует в Хронике Буссова: в описании битвы при Добрыничах, в рассказе о времени правления Лжедимитрия I, когда Маржерет занимал пост начальника отряда телохранителей Лжедимитрия, и в последней главе Хроники, где именно Маржерету, бывшему тогда “обер-лейтенантом” в немецком полку полковника Борковского, Буссов приписывает главную “заслугу” в подавлении восстания 19 марта 1611 г. (стр. 102, 112, 186—187). Такое внимание к Маржерету (а также то, что Буссов называет его “благочестивым и рассудительным человеком”, стр. 112) делает вполне обоснованным высказанное еще Аделунгом мнение, что Буссов знал Маржерета “в Москве уже с 1605 г. и, как кажется, довольно хорошо”[73].

Факт знакомства и, вероятно, даже совместной службы Буссова с Маржеретом важен в том отношении, что нам хорошо известно время отъезда Маржерета из Москвы[74]. Сведения об этом содержатся в грамоте князя Д. М. Пожарского от августа 1612 г., являющейся ответом на предложение группы иностранцев, в том числе и Маржерета, поступить на службу в русское войско. Пожарский выражает согласие принять на службу всех, за исключением Маржерета, мотивируя свой отказ указанием на активное участие Маржерета в иностранной интервенции и в особенности на действия Маржерета по разорению и сожжению Москвы и истреблению ее населения. Грамота Пожарского и сообщает, что Маржерет “из Москвы пошел в Польшу в нынешнем во 120 году, в сентябре месяце с изменники московского государства, что был боярин, с Михаилом Салтыковым с товарышщи”[75].

Итак, Маржерет уехал из Москвы в сентябре 1611 г. вместе с М. Г. Салтыковым. Грамота Пожарского имеет здесь в виду посольство М. Г. Салтыкова на сейм в Варшаву к королю Сигизмунду III от московских бояр[76]. Дневник этого посольства, опубликованный А. Гиршбергом, позволяет еще больше уточнить время и обстоятельства отъезда Маржерета из Москвы. Посольство в составе бояр князя Ю. Н. Трубецкого, М. Г. Салтыкова, М. А. Нагого и думного дьяка В. О. Янова выехало из Москвы 11 сентября 1611 г., но, встретив за Можайском 19 сентября Ходкевича, везшего с собой сообщения от Сигизмунда III к боярам, вернулось в Москву (за исключением М. Г. Салтыкова, который, как сказано в дневнике, “поехал в Смоленск, дожидаться товарищей”) и вновь выехало из Москвы лишь 5 октября[77].

Можно думать, что Маржерет вместе с основной частью посольства также возвратился в Москву и окончательно покинул ее уже 5 октября 1611 г. К такому выводу приводит письмо Маржерета Джону Мерику от 29 января 1612 г. из Гамбурга, в котором Маржерет, сообщая о своем отъезде из Москвы и о положении в Москве, говорит, между прочим, о том, что “генерал Ходкевич прибыл в Москву”[78]. Таковы обстоятельства отъезда из Москвы Маржерета. Учитывая большую общность судеб Буссова и Маржерета — этих типичных авантюристов-кондотьеров — и характер их личных взаимоотношений, представляется весьма вероятным, что вместе с Маржеретом воспользовался посольством Салтыкова к Сигизмунду III для отъезда из Москвы и Буссов, последовав, таким образом, и в 1611 г. примеру “рассудительного” Маржерета, подобно тому как в 1606 г. он порвал с Василием Шуйским и бежал из Москвы также вслед за Маржеретом, уехавшим из России, — правда, в отличие от Буссова, легально, — 4 сентября 1606 г.[79]. Так заканчивается “русская” глава биографии Буссова.

Последнюю, заключительную часть его биографии правильнее всего было бы назвать: “Буссов-писатель”.

Выехав из Москвы, по нашему предположению, вместе с посольством Салтыкова и Маржеретом, Буссов, однако, не поехал в Варшаву, куда посольство Салтыкова прибыло 4 декабря 1611 г.[80], а направился в Ригу[81]. Нахождение Буссова в Риге свидетельствуется записью на одном из списков его Хроники, что рукопись “в 1612 г. 1 марта в Риге приведена в полный порядок” (Anno 1612, d/1 Marty in Riga in richtige Ordnung gebracht) (см. в настоящем издании “Археографическое введение”, стр. 69). Итак, к марту 1612 г., т. е. меньше чем через полгода после отъезда из Москвы, Буссов уже закончил работу над своим сочинением. Такая интенсивность и вместе с тем