Влюблен до безумия - Рейчел Гибсон

Адвокат закончил оглашение и поднял взгляд от бумаг. Несколько долгих мгновений никто не произносил ни звука, в кабинете повисло гнетущее молчание. Наконец Гвен произнесла вслух то, о чем думали все.

– Это завещание законное и обязательное?

– Да, – ответил Макс.

– Значит, я получаю половину имущества безо всяких условий, а Делейни, для того чтобы получить наследство, должна один год провести в Трули?

– Совершенно верно.

Делейни фыркнула.

– Но это же нелепо! – Она изо всех сил старалась вообще забыть о существовании Ника и сосредоточиться на собственном наследстве. – Мы живем в девяностые годы двадцатого века, Генри не может строить из себя Господа Бога. Не может быть, чтобы это требование было законным.

– Уверяю вас, оно законно. Для того чтобы получить свою долю наследства, вы должны согласиться с условиями, отраженными в завещании.

– Ладно, забудьте. – Делейни встала. Ее вещи были уже упакованы, и она не собиралась позволять Генри даже с того света управлять ее жизнью. – Я отказываюсь от своей доли в пользу матери.

– Вы не можете этого сделать. Этот пункт завещания с условием: вы получаете свою долю недвижимости, только если проживете в Трули в течение одного года. До окончания этого периода недвижимость находится в управлении доверительного фонда. Если говорить коротко, вы не можете отдать матери то, что вам не принадлежит. А если вы не принимаете условия завещания, то ваша доля недвижимости отходит к Нику, а не к Гвен.

Делейни понимала, что, если она так поступит, мать ее убьет, но ей было все равно. Она не собиралась продавать душу ради того, чтобы избавить мать от общества Ника. Близкая к отчаянию, она спросила:

– А если я оспорю завещание?

– Вы не можете оспорить завещание только на том основании, что вам не нравятся его условия. У вас должны быть на то веские причины – например подлог или умственная недееспособность завещателя.

– Вот-вот. – Делейни подняла руки ладонями вверх. – Генри явно был не в своем уме.

– Боюсь, что у суда будет другая точка зрения. Вряд ли может быть доказано, что завещание незаконно или противоречит общественной политике. Я могу согласиться, что завещание можно считать эксцентричным, но требованиям закона оно не противоречит. Суть в том, Делейни, что ваша доля недвижимости оценивается в три миллиона долларов. То есть завещание Генри делает вас очень богатой молодой женщиной. От вас только требуется прожить в Трули в течение одного года, и ни один суд не сочтет это условие невыполнимым. Вы можете принять условие или отказаться. Все просто.

Делейни снова села и откинулась на спинку. У нее даже дух захватило. Три миллиона долларов. А она-то думала, что речь идет о нескольких тысячах.

– Если вы согласны с условиями, – продолжал Макс, – то вам будет назначено подобающее месячное содержание.

– Когда Генри составил это завещание? – спросила Гвен.

– Два месяца назад.

Гвен кивнула, как будто это ей все объяснило, но Делейни ничего не было ясно.

– Ник, у вас есть вопросы? – спросил Макс.

– Есть. Один половой акт считается сексуальными отношениями?

– Боже правый! – ахнула Гвен.

Делейни сжала кулаки и посмотрела на Ника. В его серых глазах горела ярость, от злости он сжал губы. Это Делейни вполне устраивало, потому что она тоже была в ярости. Они воззрились друг на друга как два кулачных бойца перед схваткой. Затем Делейни вскинула голову и посмотрела на Ника как на грязь, которую ей хотелось поскорее соскоблить с подошв.

– Ты… дьявол.

– А как насчет орального секса? – спросил Ник, не сводя взгляда с Делейни.

– Э… Ник… – напряженную тишину нарушил Макс. – Не думаю, что нам стоит…

– А я думаю, стоит, – перебил Ник. – Генри этот вопрос явно заботил. Настолько, что он даже включил его в свое завещание. – Он перевел суровый взгляд на адвоката. – Я считаю, мы должны четко знать правила, чтобы избежать недоразумений.

– Мне и так все ясно, – заявила Делейни. Ник продолжал, как будто не слышал ее:

– К примеру, я никогда не считал стоянку на одну ночь сексуальными отношениями. Два обнаженных тела всего лишь трутся друг о друга, потеют и получают удовольствие. Утром просыпаешься один. Никаких обещаний, которые ты и не собирался выполнять. Никаких обязательств. И никто не смотрит друг на друга за завтраком. Просто секс.

Макс прочистил горло.

– Полагаю, Генри имел в виду полное отсутствие сексуальных контактов.

– А каким образом это кому-то станет известно?

– Все очень просто. – Делейни свирепо посмотрела на Ника. – Я не собираюсь заниматься с тобой сексом даже под страхом смерти.

Ник взглянул на нее и скептически поднял бровь.

– Что ж, – сказал Макс, – следить за тем, чтобы условия завещания соблюдались, – обязанность Фрэнка Стюарта, исполнителя.

Ник посмотрел на исполнителя, который стоял у стены.

– Фрэнк, ты будешь за мной шпионить? Подглядывать в окна?

– Нет, Ник. Если ты согласишься выполнить условия завещания, я поверю тебе на слово.

– Ну не знаю, Фрэнк. – Ник снова повернулся к Делейни. Он задержал взгляд на ее губах, потом перевел его ниже, на грудь. – Делейни довольно сексуальная, вдруг я не смогу совладать с собой?

– Прекрати немедленно! – Гвен встала и направила на Ника палец. – Будь Генри здесь, ты бы себя так не вел! Ты бы держался более уважительно.

Ник встал и посмотрел на Гвен.

– Будь Генри здесь, я бы ему показал.

– Он был твоим отцом!

Ник фыркнул.

– Он был донором спермы, не более того! – Ник направился к двери, там остановился и бросил последнюю реплику. – Очень плохо для нас для всех, что он оказался стрелком одного выстрела.

И Ник ушел, оставив всех в ошеломленном молчании. Через некоторое время хлопнула дверь парадного входа.

– Как это похоже на Ника – испортить всем настроение, – сказала Гвен. – Генри пытался наладить с ним отношения, но Ник всякий раз его отталкивал. Думаю, дело в том, что он всегда ревновал к Делейни. И его сегодняшнее поведение лишний раз это доказывает, не правда ли?

У Делейни разболелась голова.

– Я не знаю. – Она приложила ладони к щекам, голова гудела. – Я никогда не знала, почему Ник делает то, что он делает.

Ник всегда, даже когда они были детьми, был для Делейни загадкой. Он был непредсказуем, и она даже не пыталась сделать вид, что понимает, почему он ведет себя так, а не иначе. То он вел себя так, будто с трудом выносил ее присутствие в городе, а на следующий день мог сказать ей что-нибудь приятное или одернуть в школе мальчишек, которые ее дразнили. Но едва она начинала думать, что он в общем-то неплохой парень, как он снова ее огорошивал, да так, что она могла только ахнуть. Как, например, сегодня. Или как тогда, когда он залепил ей в лоб снежком. Делейни тогда училась в третьем классе. Она стояла во дворе школы и ждала, когда за ней заедет мать. Стояла в сторонке и смотрела, как Ник с компанией мальчишек строят возле флагштока снежную крепость. Она помнила, что его темные волосы и смуглая кожа резко выделялись на фоне снега. Он был в темно-синем шерстяном свитере с кожаными заплатками на локтях, от холода его щеки покраснели. Делейни ему улыбнулась, а он с размаху бросил в нее снежок и попал в лоб, она тогда чуть сознание не потеряла. На следующий день пришлось идти в школу с двумя синяками под глазами, потом они позеленели, потом пожелтели и только очень не скоро исчезли.