Книга колдовства - Джеймс Риз

В тот день утонуло много моряков, а почти все суда и баркасы были повреждены. Когда наши «Геката» и «Персефона» смогли опять выйти в море, они отбуксировали то, что осталось от «Сорор Мистика», на глубину, где мы и затопили останки. В тот момент, когда мачты скрылись под водой, два дельфина вынырнули на поверхность, словно хотели сказать нам, что наша добрая шхуна ушла на морское дно, домой.

Конечно, корабли не могли выдержать натиска такой бури.

Ураган повалил даже маяк на острове Сэнд-Ки, расположенном неподалеку. Наш остров тоже остался без маяка. Под обломками были погребены оба смотрителя и их домочадцы — четырнадцать душ только на Ки-Уэст. А еще на юго-западном берегу, рядом с обрушенным маяком, «осело» целое кладбище, и ветер выбросил прямо на деревья тела покойников и множество гробов — они так и висели вперемешку на ветвях. Те из обитателей острова, чьи дома обрушились первыми или быстро оказались затоплены, решили, что оставаться на открытом месте безопаснее, и поспешили подняться на самую высокую точку острова. Там нескольких из них тоже настигла смерть, когда ураган вырвал с корнем деревья, к которым они привязывали себя: стволы улетали вдаль, как утлые челноки в океане безбрежного ветра. Человек сорок спасателей пропали без вести, разбросанные бурей по всему архипелагу. Утонули даже городские лошади и рогатый скот; один бычок так отчаянно боролся за жизнь, что разнес в щепки салун на Дюваль-стрит, и через несколько дней там зазвенели пилы, уничтожая то, что оставалось от постройки. До урагана на острове насчитывалось восемь с лишним сотен строений, и устоять удалось очень немногим. В нашем Логове уцелело практически все — за исключением моего окна с мертвецами на фотографических пластинках, которые все были выбиты ветром. Леопольдина пыталась спасти их, но только порезала пальцы, тщетно пытаясь собрать из осколков лица, ставшие такими знакомыми, и вставить обратно в рамы; бедняжка даже расплакалась от досады.

Лео, видите ли, долго не могла оправиться после этих суровых испытаний на море, выпавших на ее долю уже во второй раз. Но сильные духом всегда побеждают свои самые жуткие страхи, и она заставила себя излечиться. Конечно, не сразу. Каликсто и Люк попросту не дали ей окончательно потерять разум. Поверьте, это было непросто, но их усилиям весьма способствовало одно обстоятельство — мое возвращение. Оно помогло нам всем.

Мне очень хотелось бы сказать, что я вернулась, как волна возвращается к утесу, о который бьется снова и снова. Но, увы, мое воскрешение куда более походило на некромантию.

Как уже было сказано, Логово ведьм выстояло, и небольшой ремонт не занял много времени. От нашего предприятия, однако, не осталось ничего, кроме меньшей из шхун и шлюпа, да еще приличного счета в банке. Спасатели редко выходили в море, поскольку и на суше было чем поживиться. Пока Ки-Уэст восставал из руин, в Логове ведьм воцарилось непривычное для нашего дома настроение — печаль.

Каликсто и Люк скорбели об утрате любимой шхуны и много времени проводили с Лео. Она вытащила из чулана кальян Асмодея, а затем с помощью колдовских ухищрений отыскала на острове чей-то тайник с опиумом. Она коротала свои дни за курением, пребывая в рассеянном оцепенении. Что касается Грании… Конечно, по мне плакали все обитатели дома, но Грания горевала так сильно, что уже через пару дней после моей смерти явилась в комнату, где мы занимались Ремеслом и виделись в последний раз, чтобы вызвать мой дух. Грания не хотела отпускать меня.

— Любовь, — шептала моя возлюбленная, — держит крепко и использует любые способы. А иначе на кой ляд она нужна?

Очистив зольник камина от хлама, который мы туда засунули, чтобы при случае сжечь, Грания попросила Люка развести огонь, установила в нужное положение каминный кронштейн и повесила на него, прямо над огнем, свой котел. Тот самый, некогда принадлежавший самой Керридвен. А потом достала из корзин все — да, все до одной — «Книги теней».

На балюстраде «вороньего гнезда» на крыше дома Грания растянула бечевки с подвязанными к ним латунными колокольчиками. На краях самых больших колокольчиков она велела Леопольдине выцарапать имена семи планетарных духов. Дело в том, что в одной из «Книг теней» она прочла о некромантическом колокольчике Жирардуса и подумала: «А почему бы не попробовать применить его?» Правда, у нее не было всех необходимых компонентов — если отрез зеленой тафты еще можно было найти, если проявить настойчивость, то с необходимым для ритуала «старым кладбищем» Грании явно не повезло. Она взяла латунные корабельные рынды[264]и написала на них имена Аратрона (для Сатурна), Бетора (для Юпитера), Фалега (для Марса), Оха (для Солнца), Хагит (для Венеры), Офиэля (для Меркурия) и Фуэля (для Луны), чтобы сидерические[265]таланты Леопольдины не пропадали даром. Когда все или почти все было готово, Грания призвала мою троицу и рассказала им подробности своего плана, призванного вырвать меня из объятий смерти. Услышав слова одобрения и восторженные возгласы, она попросила Каликсто и Люка раздобыть последнее из того, что требовалось для совершения обряда.

А именно — принести в дом парочку трупов, подыскав подходящие тела среди жертв недавнего урагана.

Лемюэль Корбейль немилосердно взвинтил цены на лед (Грания уберегла его от гнева Леопольдины, не то ему пришлось бы горько раскаяться), тем не менее ложа для мертвых вновь заняли отведенные им места в нашей комнате. На них водрузили тела двоих островитян, расставшихся с жизнью после урагана. Один труп я узнала: он принадлежал некой миссис Бернард, пожилой супруге здешнего обойщика. Точнее, его вдове: женщина умерла от разрыва сердца, услышав о том, что ее муж утонул в своей лавке, когда на него упали четыре штуки серебряного дамаста[266]и он не сумел из-под них выбраться.

Второй труп принадлежал моряку, недавно появившемуся на острове. Люк припомнил, что он был родом из города Бедфорда в штате Массачусетс и приплыл на Ки-Уэст вместе с братом, причем обоим еще не исполнилось и двадцати пяти лет. Они прибыли на борту «Лафайета» в качестве членов команды, но по причинам, которых теперь никто уже не узнает, за день до урагана юноша остался на берегу. Вскоре до него дошли страшные вести: корабль пошел ко дну вместе со всеми моряками. Бедный мальчик обезумел от горя и наложил на себя руки; он проглотил содержимое нескольких бутылей с черной краской, изготовленной из ламповой сажи, и запил отраву ромом. Получился настоящий углеродистый коктейль. Видимо, благодаря этому тело и сохранилось так хорошо. Мертвый юноша выглядел настоящим красавцем — высокий, широкоплечий, черноволосый и загорелый. Грустно? Бесспорно. Но у меня нет нынче времени оплакивать этого le pauvre. Лучше я, с вашего позволения, вернусь к моей истории и расскажу о том, что поведала мне Грания. Она осталась очень довольна прибывшими телами, ибо просила Каликсто с Люком раздобыть по возможности свежие трупы, притом такие, которых бы никто не хватился. Эти соответствовали обоим требованиям. Дело оставалось за ней.