Главное – выжить - Марина Иванова

Катя зашла, как во сне, вспомнила рассыпанные весенние тюльпаны, шкуру белого медведя, сердце учащенно забилось от воспоминаний.

Катя вздрогнула, когда услышала голос Юры, который поторапливал ее и напоминал, что с минуты на минуту сюда может придти Владимир, тот самый Владимир, – добрый хомячок, друг и второй компаньон Игоря Сергеевича, который теперь работает у него начальником службы безопасности.

Катя быстро стала искать свои документы в ящике стола, затем вспомнила про сберегательную книжку, на которую перечислялась Катина заработная плата и которая хранилась в сейфе.

Она оглянулась и обнаружила, что дверь сейфа была приоткрыта. Катя подбежала к сейфу, схватила, второпях, папку с документами, резко потянула на себя, папка выскользнула из рук Кати и полетела вниз, – из папки посыпались какие – то документы, бумаги и ее сберегательная книжка.

Катя стала торопливо собирать рассыпанные бумаги. Неожиданно ее взгляд привлекла милицейская сводка с фотографиями, на которой было написано огромными буквами, – «Разыскиваются серийные убийцы».

Катя недоуменно посмотрела на фотографии убийц и ужаснулась. Она не могла поверить глазам. Это были фото Игоря Сергеевича и его друга – напарника, мягкого хомячка, – Володи, с которым Катя вместе с Юрой начинала работать в этом кооперативе. Но фамилии почему – то стояли под фотографиями совершенно другие…

«Наверное, шуточный коллаж?» – подумала Катя.

И стала продолжать собирать оставшиеся документы в папку. На полу лежали раскрытые старые паспорта, Катя подняла их и увидела, что это паспорт Игоря Сергеевича и паспорт, теперь уже начальника службы безопасности – Владимира.

Фото были их, а фамилии в паспортах стояли такие же, как и на милицейской сводке. Катя ничего не могла понять.

«Слишком много информации за сегодняшний день! – пронеслось у нее в голове, – я ничего не могу понять, что вокруг меня происходит? Все события развиваются так стремительно, как в том страшном сне с двумя свиньями».

Катю охватил страх от последних новостей настолько, что она не могла трясущимися руками собрать все разбросанные документы. И одна сводка все-таки осталась незамечена Катей. Она одиноко лежала под столом.

Катя бросила злосчастную папку в сейф и выскочила из потайной каминной комнаты на улицу, даже не попрощавшись с Юрой.

Домой Катя шла, ничего не видя. Слезы сами собой лились от горя, обиды, жалости к себе, к этому еще не родившемуся ребенку.

«Господи, за что, за какие грехи? Зачем это испытание судьбой? Где и что я сделала не так и почему именно я. А ведь мне так хотелось стать мамой. Я так долго этого ждала.

Но я – эксперимент и мой ребенок эксперимент. Разве можно делать эксперимент над живыми людьми? Эксперимент, – какое грубое, злое слово? Как нужно ненавидеть весь род человеческий, чтобы ставить такие эксперименты…

Почему люди думают, что они пришли на эту землю всего один раз? Игорь – убийца! Отец ее ребенка – убийца! Володя, мягкий хомячок, – тоже! Какой ужас?! – думала Катя. – Что ждет их в следующей жизни за такой грех? Что с ними будет потом? Как они могут сейчас жить с таким грехом?

Вопросы один за другим догоняли Катю и вставали перед нею черной стеной. Катя шла, падая и поднимаясь. Ноги не хотели слушаться. Люди все, в одночасье, вымерли. Звенящая злобная тишина давила на плечи. С трудом Катя шла, ничего не видя вокруг. Она шла за своими вопросами в никуда…

Какая красивая сказка! Огромные ели окружили деревянную трехэтажную избушку синего цвета. На фоне голубого неба она казалась каким – то сказочно – огромным и неземным существом, и не просто существом, а нависающим над тобой и осуждающим тебя чудовищем.

Звук шуршащих елей, издаваемый при помощи ветра, окутывал тебя и грозно приговаривал: «Заччччем пришшшшла? Заччччем пришшшла? Дажжжже не думай ниччччего делать!

«Это сон», – подумала Катя, заходя в больницу.

Синее чудовище, в народе называемое абортарием, недовольно скрипнуло и нехотя впустило Катю в свою обитель.

– Здравствуйте, Галина Абрамовна. Имя Катя прочла на табличке, заходя в кабинет главного врача.

– У меня нет прописки, жилья, но у меня есть проблема…

И Катя рассказала ей все, что знала о своем ребенке, о болезни отца ребенка и об эксперименте.

– Срок очень большой. Вы понимаете, чем вы рискуете? Вы останетесь без детей, в лучшем случае. В худшем, – умрете на операционном столе или наоборот, – цинично добавила врач. – Я не могу ни чем вам помочь, да и никто вам не поможет в такой ситуации, – строго сказала она.

На вид ей было лет пятьдесят. Небольшого роста, смуглая кожа и очень черные как смоль, живые глаза. Женщина внимательно посмотрела на плачущую Катю и, немного смягчившись, добавила:

– Как вас угораздило вляпаться в такую историю?

Она набрала какой – то номер телефона и поинтересовалась, находиться ли в интернате ребенок под такой фамилией? Ответ даже услышала Катя, но диагноз не услышала, но зато догадалась, что в отличие от нее, врач все поняла.

– Я очень вас прошу, помогите мне, пожалуйста, – плакала Катя.

Слезы, не переставая, заливали ее лицо. И как крик души, она умоляюще произнесла: «У меня есть три тысячи рублей. Я хотела купить машину. Пожалуйста, возьмите деньги. Я напишу расписку, что в исходе операции никого не буду винить. Что я полностью всю ответственность беру на себя. Только, пожалуйста, помогите!».

– Хорошо, я сейчас позвоню в онкологию. Если информация подтвердиться о патологии отца, я приму решение, – строго отчеканила Галина Абрамовна. – А пока подождите в коридоре.

Казалось, прошла целая вечность за те полчаса, которые решали Катину судьбу. Опять она ее испытывала и тянула время, проверяя, насколько хватит сил у этого неразумного создания природы, каковым она считала Катю.

Ведь можно было все взвесить. Жить не рискуя, просчитать каждый шаг, сесть и подумать, а не бросаться, словно в омут, в новые отношения с малоизвестными людьми. Нельзя так слепо доверять людям и оценивать их по шкале той же, по которой оцениваешь саму себя. Нет одинаковых людей. Есть похожие взгляды на жизнь. Есть общее мнение о каких – то житейских ценностях. Есть что – то близкое по духу, но одинаковых взглядов на жизнь – нет. Одинакового мнения, о каких – то житейских ценностях – нет. Одинаковых душой – нет, потому что мы все одинаковые своей непохожестью друг на друга. И что одних раздражает в других, другим нравится в третьих, а третьих бесит все это в четвертых, а четвертым ненавистны все.

– Заходи! – грубо, по – солдатски, – произнесла Галина Абрамовна. – Вот тебе ручка, вот лист бумаги, пиши, – «Я, такая – то такая, в моей смерти прошу никого не винить и за исход операции полностью вину беру только на себя, потому что другого выхода из создавшегося положения не вижу. Я понимаю, всю серьезность случившегося и о сроке беременности ознакомлена. От искусственных родов отказываюсь, число, подпись.»