Имаджика - Клайв Баркер

Автарх предоставил Конкуписцентии возможность продолжать свое нытье и отправил своего телохранителя на поиски Розенгартена. Появились вопросы, на которые надо было найти ответы, и поскорее, а то головы полетят с плеч не только в Скориа.

2

Во время путешествия по Постному Пути Миляга пришел к мысли о том, что Хуззах была им не обузой, как он вначале предполагал, а благословением. Он был уверен, что не окажись ее вместе с ними на поверхности Колыбели, Богиня Тишалулле не стала бы за них вступаться, да и ловить попутки было бы не так-то просто, если б этим не занимался обаятельный ребенок. Несмотря на месяцы, проведенные в недрах сумасшедшего дома (а может быть, и благодаря им), Хуззах была очень общительна и всех стремилась вовлечь в разговоры, и из ответов на ее невинные вопросы Миляга и Пай почерпнули немало информации, которую они едва ли смогли бы узнать другим путем. Даже пока они пересекали дамбу по пути к городу, она успела завязать разговор с какой-то женщиной, которая с радостью представила им список Кеспаратов и даже показала те из них, которые были видны с того места, где они находились. Для Миляги в ее речи оказалось слишком много названий и инструкций, но, взглянув на Пая, он убедился, что мистиф слушает очень внимательно и наверняка выучит все наизусть еще до того, как они окажутся на другом берегу.

– Восхитительно, – сказал Пай Хуззах, когда женщина ушла. – Я не был уверен, что смогу найти дорогу к Кеспарату моих сородичей. Теперь я знаю, куда идти.

– Вверх по Оке Ти-Нун, к Карамессу, где делают засахаренные фрукты для Автарха, – сказала Хуззах, словно перед глазами у нее был путеводитель. – Идти вдоль стены Карамесса до тех пор, пока не упрешься в Смуки-стрит, а потом наверх к Виатикуму, и оттуда уже будут видны ворота.

– Как ты можешь все это помнить? – спросил Миляга, в ответ на что Хуззах слегка презрительно спросила у него, как он мог позволить себе забыть все это.

– Мы не должны потеряться, – сказала она.

– Мы не потеряемся, – ответил Пай. – В моем Кеспарате найдутся люди, которые помогут нам отыскать твоих дедушку и бабушку.

– Даже если и не помогут, это не страшно, – сказала Хуззах, переводя серьезный взгляд с Пая на Милягу. – Я пойду с вами в Первый Доминион. Мне тоже хотелось бы посмотреть на Незримого.

– Откуда ты знаешь, что мы направляемся именно туда? – сказал Миляга.

– Я слышала, как вы об этом говорили, – ответила она. – Вы ведь не передумали? Не беспокойтесь, я не испугаюсь. Мы же видели Богиню? Он будет таким же, только не такой красивый.

Это нелестное мнение о Незримом немало позабавило Милягу.

– Ты просто ангел, тебе известно об этом? – сказал он, присаживаясь на корточки и обнимая ее. С тех пор как они отправились в путешествие, она прибавила несколько фунтов веса, и ее ответное объятие было довольно крепким.

– Я хочу есть, – прошептала она ему на ухо.

– Тогда мы найдем чего-нибудь поесть, – ответил он. – Мы не можем позволить нашему ангелу разгуливать голодным.

Они пошли по крутым улицам Оке Ти-Нун и скоро избавились от толпы попутчиков. Вокруг было много мест, где можно было перекусить, начиная от лотков с жареной на углях рыбой и кончая кафе, которые вполне могли находиться и на улицах Парижа, вот только посетители их отличались несколько большей экстравагантностью, чем даже та, которой мог похвастаться город европейской экзотики. Многие из них принадлежали к видам, чьи странности Миляга уже воспринимал как должное: Этаки, Хератэа, отдаленные родственники Мамаши Сплендид и двоюродные братья Хаммеръока. Было даже несколько таких, кто был похож на одноглазого крупье из Аттабоя. Но на одного представителя более или менее знакомого ему племени приходилось два или три экземпляра совершенно неизвестных ему пород. Как и в Ванаэфе, Пай предупредил его, что лучше не приглядываться слишком внимательно, и он изо всех сил старался с максимальной бесстрастностью наблюдать за разнообразием манер поведения, нравов, причуд, походок, лиц и голосов, которые заполняли улицы. Но это было не так-то просто. Через некоторое время они нашли небольшое кафе, из которого исходили особенно соблазнительные ароматы, и Миляга устроился у окна, из которого можно было созерцать парад, не привлекая особого внимания.

– У меня был друг по имени Клейн, – сказал он, когда они приступили к трапезе. – В Пятом Доминионе. Он любил спрашивать у людей, что бы они сделали, если б знали, что жить им осталось только три дня.

– Почему три? – спросила Хуззах.

– Не знаю. Почему вообще всего бывает по три? Просто такое число.

– В любом художественном замысле есть место только для трех действующих лиц, – заметил мистиф. – Остальные же являются... – Он запнулся на половине цитаты. – ...помощниками, кем-то таким... и кем-то еще. Это из Плутеро Квексоса.

– Кто такой?

– А-а-а, неважно.

– Так о чем я говорил?

– Клейн, – сказала Хуззах.

– Когда он задал мне этот вопрос, я сказал ему: если б у меня остались три дня, я бы поехал в Нью-Йорк, потому что там больше всего шансов на то, что даже самые дикие твои мечты обретут реальность. Но теперь я увидел Изорддеррекс...

– Малую его часть, – заметила Хуззах.

– Этого вполне достаточно, ангел мой. Так вот, если он когда-нибудь спросит меня снова, я отвечу: хочу умереть в Изорддеррексе.

– Поедая завтрак вместе с Паем и Хуззах, – сказала девочка.

– Вот именно.

– Вот именно, – повторила она, в точности копируя его интонацию.

– Интересно, найдется ли что-нибудь такое, что здесь нельзя найти, если хорошенько поискать?

– Немного тишины и покоя, – сказал Пай.

На улицах действительно стоял жуткий гам, который проникал даже в кафе.

– Я уверен, что во дворце мы найдем уютные внутренние дворики, – сказал Миляга.

– А мы идем во дворец? – спросила Хуззах.

– А теперь послушай меня, – сказал Пай. – Во-первых, мистер Захария сам не знает, что говорит...

– Слова, Пай, слова... – вставил Миляга.

– А во-вторых, мы привезли тебя с собой, чтобы найти твоих дедушку с бабушкой, и сейчас это наша главная задача. Так, мистер Захария?

– А что если мы не сможем их найти? – сказала Хуззах.

– Найдем, – ответил Пай. – Мои люди знают этот город сверху донизу.

– А такое вообще возможно? – сказал Миляга. – Что-то у меня есть определенные сомнения.

– Когда ты кончишь пить кофе, – сказал Пай, – я позволю им доказать тебе, что ты не прав.

* * *

Наполнив желудки, они отправились по городу, следуя запланированному маршруту: от Оке Ти-Нун к Карамессу, потом вдоль стены до Смуки-стрит. Оказалось, что инструкции были не вполне надежны. Смуки-стрит, узкая и оживленная улица, хотя и куда более спокойная, чем та, по которой они только что шли, привела их не к Виатикуму, как им было обещано, а в лабиринт уродливых бараков. Дети играли в грязи, а между ними расхаживали рагемаи – неудачный гибрид между собакой и свиньей, который как-то в присутствии Миляги зажарили на вертели в Май-Ке, но здесь, судя по всему, считали домашним животным. Грязь, дети и рагемаи воняли невыносимо, и их запах привлекал зарзи в больших количествах.