Командовать парадом буду я! - Михаил Барщевский

– Это я о том, чем мне заняться! – как бы самому себе ответил Вадим.

– Ну, и что ты придумал? – почему-то с вызовом, заранее отвергая все, что будет сказано, поинтересовалась Лена.

– Вот смотри, – не обращая внимания на тон жены, увлеченно стал объяснять Вадим, – из моего гонорара, я не про миксты, а про то, что в кассу вносят…

– Но это же десятая часть, сам говорил!

– Вот именно! А мне надоело жить подпольно! Почему я должен скрывать свои заработки? Я что, ворую? – завелся Вадим.

– Понимаю, – примирительно кивнула головой Лена. – Излагай дальше.

Так вот, 30% из гонорара у меня удерживают в консультации. Деньги эти – и мои, и других адвокатов, перечисляются в Президиум. А уже Президиум потом распределяет их опять по консультациям – на ремонт, стулья, столы, скрепки и тому подобное. Что получается? От качества моей работы не зависит, за каким столом я работаю и на каком стуле сижу. Более того, это даже не зависит от того, как работают все адвокаты нашей консультации. Тупизм и в другом. Зарплата секретарши у нас и зарплата секретарши в другой консультации, где адвокатов втрое меньше, – одинаковая. То есть много зарабатывающие адвокаты фактически содержат тунеядцев, платя за них зарплату секретарям, покупая им мебель и так далее.

– Да, но так везде!

– Нет, у кооператоров не так. Погоди! Теперь послушай, что будет, если, например, пять хороших адвокатов объединятся. На эти тридцать процентов можно купить самим себе и мебель, и нанять секретаря на приличное жалование. Словом, организовать все так, чтобы клиентов принимать не дома. Ты что, полагаешь, только я один дома с клиентами общаюсь?

– Разумеется, нет.

– Можно пойти дальше. Почему именно 30%? Устанавливаем ежемесячные отчисления в твердой сумме…

– Лучше в твердой валюте. – Лена рассмеялась.

– Согласен! – улыбнулся Вадим. Он почему-то на сей раз не разозлился на то, что его перебили. – Например, 50 долларов. Хочешь – работай, хочешь – в этом месяце отдыхай. Отдай свой взнос – и свободен. Можно снять помещение, организовать все по-человечески.

– Погоди, – вдруг до Лены дошла подоплека Вадимовых планов. – Ты хочешь уйти из адвокатуры и организовать юридический кооператив?

– В том-то и дело, что нет! Сейчас в этих правовых кооперативах осели те, кого поперли из милиции, адвокатуры, пенсионеры-юристы. Престижа – ноль. Уровень – ниже плинтуса. Вот я и мучался несколько недель, соображая, как соединить ужа с ежом.

– Смотри, чтобы колючая проволока не получилась! – Лена вспомнила анекдот, который имел в виду муж.

– Типун тебе на язык! Кажется, я кое-что придумал.

Лена знала эту интонацию – сейчас последует нечто сногсшибательное, авантюрное. Она увидела, как в глазах Вадима загуляли «чертики». Это состояние мужа было ей хорошо знакомо. Сам Вадим называл его «кураж». Но это было другое. Подходящего слова Лена за все годы так и не нашла. Именно в этом состоянии в Вадиме раскрывался человек, которого она любила – отличный от всех, мальчишка, азартный и упертый одновременно, выдумщик и расчетливый дипломат в одном лице. Других таких она не встречала.

– Что?

– Слушай! Ты помнишь Олега Аксельбанта? Ну, кооператора-строителя? – Вадим смотрел на Лену с таким выражением, будто от того, помнит она Аксельбанта или нет, зависит сейчас вся его будущая жизнь.

– Помню. Зануда! – Страшный диагноз в устах Лены.

– Это и хорошо! Во-первых, он осторожен и труслив. Во-вторых, дико закомплексован и потому легко управляем. И, наконец, в-третьих, до хрена зарабатывает и потому, скорее всего, на чужие деньги не позарится!

– Ничего не понимаю! Что ты придумал?

– При его кооперативе создается филиал. В нем числятся мой отец, твоя мать, кто-то из родственников тех адвокатов, которые согласятся попробовать вместе со мной работать по-новому. Этот филиал заключает договоры с клиентами. Все деньги поступают туда. Никаких микстов! Все – вчистую. А уже кооператив Аксельбанта заключает договор на обслуживание, липовый, с консультацией. Туда перечисляется минимум-миниморум. Основные деньги оседают на счете кооператива. Но у филиала свой субсчет. То есть реальными деньгами распоряжаемся мы сами. Президиуму – хрен на постном масле! – Вадим взглянул на Лену с видом золотого призера Олимпийских игр.

– А это не рискованно? – Лена и растерялась, и, казалось, испугалась.

– Привет тебе, женушка, от моей мамы…

Аксельбант идею принял. Думал три дня и принял. Вадим ему нравился, – и как профессионал, и по-человечески. Олег всю жизнь мечтал быть именно таким – легким, энергичным, а главное внутренне свободным. Кроме того, Олег понимал, что придуманная Вадимом схема привязывает адвоката к нему намертво. Случись что, Осипов со своей командой костьми ляжет, чтобы вытащить его из неприятностей. А неприятности будут. Точно будут. Еще дед его учил – если у тебя есть деньги, а у других нет, то неприятности придут. Их к тебе приведут те, кто рядом.

Михаил Леонидович тоже согласился, причем мгновенно. Он видел, что жизнь меняется. Как и куда все идет – не понимал, но не сомневался: что-то происходит, причем без него и мимо него.

Предложение сына обрадовало его несказанно. То, что Вадька стал хорошим юристом, что старые коллеги постоянно поздравляли с успехами сына, – все это было приятно. Но Вадим отдалялся. Не в плане отношений, – они оставались самыми теплыми, а вот в работе…

Михаил Леонидович так мечтал, как они будут сидеть с Вадимом за столом, разбирать какие-нибудь сложные казусы. Но сейчас он вдруг понял, – он сына «не догонял».

Вадик больше не советовался по делам, давно не спрашивал, как составить договор, как написать претензию… И вот – Михаил Леонидович вновь понадобился сыну. Профессионально. Вадим прямо так и сказал: «Батя, хочешь со мной поработать?»

Илона, разумеется, стала высказывать сомнения и по сути идеи Вадима, и, главное, по поводу того, что совместная работа отца с сыном приведет к скандалам.

Ее легко было понять, она хорошо помнила, как орали друг на друга эти два петуха, когда Вадим делал первые шаги на пищекомбинате. Илона панически боялась, что мир и покой между двумя семьями, – старшими и младшими Осиповыми, – рухнет.

Больше всего ее пугала будущая иерархия: сын – начальник, отец – подчиненный. Что неправильно. Зная характер мужа, последствия можно было предсказать без труда. Но, как ни странно, самого Михаила Леонидовича ситуация вовсе не смущала. И когда Илона прямо спросила: «Ты будешь выполнять команды Вадьки, даже если по-твоему он будет не прав?», Михаил Леонидович неожиданно ответил вопросом: «А ты историю с письмом помнишь?»

Как было не помнить?

Года два тому назад, вечером, вкусно поужинав, Михаил Леонидович спустился на лестничную площадку между первым и вторым этажами их пятиэтажки-хрущевки за почтой. Точнее, за «Вечеркой».