Вейн - Инна Живетьева

– И что вейн?

– Этот бивень меня чуть не задушил, – пацан дернул головой, и сквозь грязь на шее менестрель заметил синяки.

– Он пошел в «Попрыгунчик»?

– Откуда я знаю?

Игорь вытащил второй серебряный и покрутил в пальцах. Пацан шмыгнул носом.

– Спросите Семку-Филина, он там на кухне. Или брата его, тот в зале. Филин правильный, а старший у него щупловатый щегол. За горло взять, все выложит.

Менестрель протянул руку, и Грешка ловко выхватил монету.

В «Речного попрыгунчика» Игорь заглядывал. Ресторан не из перворазрядных, но место людное. Есть неподалеку гостиница, рыночек с местными сувенирами и свежей рыбой, лавки с тканями и пряностями. Отсюда – минут двадцать на пролетке. Но, прежде чем туда соваться, нужно зайти к Лойзе и пополнить арсенал.

На Южную пристань Игорь добрался, когда река уже начала отливать красным – вырваться от очумелого оружейника было непросто, пока не покажет все новинки, слова не даст сказать. Под легкой курткой у менестреля теперь висела кобура с вороным пистолетиком, заводским изделием одного из верхних миров. Клеймо стояло незнакомое, но в комплекте шли три обоймы, пристрелянные для перехода.

«Попрыгунчик» стоял, намертво принайтованный к доскам. Нижняя часть колеса, много лет опущенная в воду, поросла зелеными водорослями. Верхняя, выставленная под солнце и ветра, побелела. Столики на палубе были заняты. Из кухонной трубы валил дым. Интересно, а куда девают помои? Не за борт же, гостям под нос. Игорь обогнул пароходик и заглянул «Попрыгунчику» в тыл. Точно: деревянная площадка, на ней баки с отходами.

Менестрель облокотился на перила. Какое-то время он рассматривал противоположный берег – здание Торгового присутствия отражалось в закатной реке, сверкал кораблик на шпиле, – потом тихонько засвистел. Мелодия складывалась простая, для шестиструнки; в ней были тихий вечер, солнечный луч, ползущий по комнате, и нерешительные Иринкины пальцы, коснувшиеся лица.

Спустя полчаса открылась дверца. Из кухонного чада вывалился лупоглазый мальчишка с ведром. Игорь нашарил в кармане медную монетку и швырнул на доски. Пацан сначала прихлопнул добычу, только потом поднял голову.

– Ты Семка?

– Он самый.

– Мне нужно поговорить с твоим братом.

– Так шли бы, вейн, наверх, там и разговаривали, – Семка ухмыльнулся, показав дырку на месте зуба.

– Мне по секрету.

Полетела еще одна монетка, мальчишка перехватил ее в воздухе.

– Зал до полуночи открыт, а потом Селька сразу домой уходит, вон тем краем, – Филин махнул рукой. – От грузового причала, мимо складов, и в переулок. Все? Мне работать надо.

Загремела крышка помойного бака. Засуетились, выгадывая момент, чайки.

Игорь оглядел пристань и подозвал газетчика.

– «Вечерку», «Торговый вестник». Ну, и давай «Свет Бреславля».

На палубе удачно освободился столик, и официант уже перестилал скатерть.

Менестрель прочитал все, даже набранные мелким шрифтом объявления в «Вестнике». Попробовал фирменное блюдо: карпа в кисло-сладком соусе. Покапризничал, выбирая вино, и заодно познакомился с официантом по имени Селий. Завел спор с джентльменом за соседним столиком. Джентльмен оказался профессором Лозийского университета, языковедом, и они с большим увлечением обсудили тонкости переводов чужемирных стихов на всеобщий. Уже стемнело, когда им напомнили, что ресторан закрывается.

На пристани Игорь не без сожаления отделался от профессора, пообещав заглянуть к нему на кафедру, и поспешил к складам.

Грузовой причал освещали масляные лампы, тускло светилось окно какой-то конторы. Поблескивали кормовые фонари пришвартованных судов. С небольшого пароходика тащили тюки, поскрипывал трап. Грузчики, на удивление, работали молча. Срочная доставка? Или контрабанда? На всякий случай Игорь прошел мимо, подчеркнуто глядя перед собой.

Возле складов было темнее. Ароматы пряностей мешались с вонью плохо выдубленных кож и протухшей рыбы, где-то в закоулках грызлись собаки. Менестрель расстегнул кобуру под курткой. Даже не верилось, что всего в сорока минутах ходьбы – ярко освещенный вестибюль гостиницы «Южная». Вот и переулок. Дряхлый жилой дом обернут к складам глухой стеной. Игорь свернул за угол и остановился под прикрытием забора.

Первой к нему заглянула крыса. Понюхала воздух, подняв острую мордочку, и метнулась в тень. Ее спугнули шаги – официант постукивал ботинками на деревянной подошве. Ярко белели полоски фальшивого матросского воротника. Селька боязливо оглядывался, подтверждая Грешкину характеристику – «щупловатый». Официант зашел в переулок, настороженно дернул головой на крысиный манер. Менестрель бросился на него, с силой впечатал в стену и схватил за горло.

– Помо… – пискнул Селька.

– Тихо. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Ясно?

Официант судорожно всхлипнул.

– К твоему хозяину приходил вейн? Лет двадцати пяти. Высокий. Худощавый. Светлые глаза. Темно-русые волосы собраны в хвост. Носит связку амулетов.

– Да, – прохрипел Селька.

Черт! Опоздал!

– О чем они говорили? – Игорь ослабил хватку, чтобы официант мог глотнуть воздуха.

– Вейн должен вернуться. Ему хозяин сказал: достанешь, приходи.

– Что именно достанешь?

– Я не слышал!

От Сельки резко воняло потом. Хотелось встряхнуть его, точно грязную тряпку.

– Он принесет это в «Попрыгунчик»?

– Не знаю, – скулил официант и дергал коленями.

– Значит, так. Я буду в «Южной». Как только вейн появится, ты сразу же – понял меня? – сразу же посылаешь брата к гостинице. Пусть свистит под окнами. Сам хоть под столом ползай, но подслушай. И только попробуй сказать, что не получилось.

Пришлось сдавить посильнее. Блеснули белки – Селька выпучил глаза и захрипел.

– Сделаешь, получишь золотой. Нет – убью. Все понял?

Стон, отдаленно похожий на согласие.

– Молодец.

Игорь разжал руку и вытер ладонь о матроску.

– Вали отсюда!

Селька громко икал, вздрагивая всем телом. Не решаясь повернуться, обтер спиной забор. Добрался до угла, и только ботинки застучали.

Шуршала в темноте крыса.

Игорь сплюнул и пошел к гостинице. Было мерзко, хотелось выпить.

Лампочка за железной сеткой горит всегда. В пустой комнатушке два на три метра – бетонные стены, бетонный потолок – от нее не спрятаться. Жжет сквозь веки, мешает уснуть. Раздражает до одури. Пробовал швырять в нее кроссовкой, чтобы стрясти вольфрамовую нить. Не получилось – ввалились двое и отпинали так, что до отхожего ведра на карачках полз.