Немецкая трагедия, 1914–1945. История одного неудавшегося национализма - Вадим Глушаков

один день не переставали атаковать Германию, но появление на воздушном фронте в начале 1944 года обновленной 8-й американской воздушной армии, усиленной истребителями сопровождения, в одночасье удвоило давление на систему ПВО Третьего рейха, что привело к ее полному разгрому в течение следующих нескольких месяцев. Агония люфтваффе – ключевого элемента немецкой системы ПВО – наступила в июне 1944 года. Шестого июня союзники высадились в Нормандии, что сопровождалось колоссальным воздушным наступлением по всему Западному фронту. В те дни произошел единственный за годы войны случай, когда целая немецкая танковая дивизия была полностью уничтожена на марше ударами с воздуха. Немецкие истребители отчаянно пытались защитить обороняющиеся на земле части вермахта от авиационных атак, не имея на то практически никаких шансов. Англо-американское численное превосходство было подавляющим. Через две недели с небольшим, 22 июня 1944 года, на Восточном фронте началось летнее наступление Красной Армии, в ходе которого была разгромлена немецкая группа армий «Центр». Это самое большое поражение вермахта за годы Второй мировой войны. Разгром люфтваффе на Восточном фронте в июне 1944 года оказался не меньшим, нежели на Западном. К июлю люфтваффе окончательно покинули поле боя. Защищать немецкие города от англо-американской авиации осталась лишь зенитная артиллерия – любимые пушки Гитлера «восемь-восемь», которые создавали много шума для успокоения германского народа, но редко сбивали вражеские бомбардировщики. С середины лета 1944 года до весны 1945-го авиация союзников, не встречая какого-либо серьезного сопротивления, разрушила почти все, что немецкая цивилизация построила в Европе за предыдущие два тысячелетия. На территории Германии не осталось практически ни одного даже небольшого города, который бы не бомбили самолеты союзников.

Когда реальные бомбежки германских городов только начинались весной 1942 года, перед нацистским руководством встала дилемма – как объяснить происходящее немецкому народу. В сердцах обычных граждан на тот момент еще боролись два чувства – отчаяние и месть. Большинство все еще верили в скорую победу Великой Германии, а потому были готовы потерпеть. Как всегда, нацисты обратились к самым низменным человеческим инстинктам, попытавшись разжечь среди обывателей чувство мести и ненависти к англичанам. Весной 1942 года Гитлер громогласно объявил о «рейдах Бедекера» против исторических британских городов, но замысел провалился из-за слабости люфтваффе, которые не справлялись с войной на два фронта. Эффективных военно-воздушных средств у нацистов для борьбы с английской авиацией не имелось. Большую часть 1942 года Гитлер еще жил уверенностью в том, что вермахт разгромит Красную Армию до конца года, после чего геополитическая ситуация полностью изменится, и люфтваффе сможет перебросить свои основные силы с Восточного фронта для борьбы с английской авиацией. Когда же зимой 1942 года случился Сталинград, угроза воздушной войны приобрела иные масштабы, и задача стала абсолютно нерешаемой. Иных мер борьбы с авиацией союзников, кроме оголтелой пропаганды, у нацистов после поражения под Сталинградом не осталось.

Англо-американское военно-воздушное командование тем временем наращивало свои бомбардировочные возможности и действовало все более жестко. В мае 1943 года они уничтожили плотины в Рурской области, после чего огромная территория оказалась затопленной. В конце июля 1943 года союзники сожгли Гамбург. Бомбардировку Гамбурга по количеству жертв и нанесенному ущербу можно сравнить с атомной бомбардировкой Хиросимы. После случившегося в Гамбурге нацистское руководство настолько испугалось, что по тревоге были подняты все силы безопасности Третьего рейха. Гитлер боялся народного восстания. Восстания, однако, не произошло. У немецкого народа на то время не осталось даже чувства ненависти к англичанам, иначе бы всех британских летчиков, падавших с неба из подбитых самолетов немецким обывателям на голову, линчевали бы на месте. Летчиков же просто избивали, а затем передавали военным.

Единственное, что осталось у немцев к концу 1943 года, – это желание выжить. Люди все понимали. Они осознавали, что Германия проиграла войну, для них было очевидным, почему англичане их так жестоко бомбят, а еще все помнили, что гестапо рядом и русские идут. Ни у кого в Германии не имелось иллюзий касаемо того, что немецкая армия натворила в Советском Союзе, а также куда делись все евреи из Германии и остальной занятой нацистами Европы. После войны простые немцы упорно твердили, что они ничего не знали. Может, они и не знали всего, но, без сомнения, обо всем догадывались. А потому уже в 1943 году простые немцы больше думали о том, что с ними будет, когда придут русские, евреи и коммунисты, а не о том, куда упадет английская бомба завтра ночью. Вероятность того, что снаряд попадет в их дом, когда они будут спать, была небольшой, поскольку к тому времени немцы ночевали главным образом в бомбоубежищах. А вот шансы, что к ним в дом придут русские, становились уже, казалось, неотвратимыми. Часть населения, без сомнения, еще верила Геббельсу, уверявшему, что победа Великой Германии будет… потом. Может, в 1947 году, может, в 1950-м, но обязательно будет. Однако к концу 1943 года таких людей в Германии в действительности было совсем немного.

Гамбург после налетов союзной авиации, август 1943 г. Город безостановочно бомбили больше недели. Это называлось «Операция Гоморра»

После заговора в июле 1944 года, когда офицеры попытались убить Гитлера, Третий рейх держался исключительно на гестапо. В конце нацистской истории гестапо и СС тысячами расстреливали дезертиров, паникеров и пораженцев, а большинство солдат вермахта только о том и думало, как побыстрее сдаться в плен – обязательно американцам. Безумное желание выжить завладело умами немецкого населения после того, как большинству стало ясно, что Германия проиграла войну, а за совершённые перед человечеством преступления придется нести коллективную ответственность. Сознание людей сковал всепоглощающий страх. Немцы теперь боялись всех – английских бомбардировщиков, еврейских большевиков, собственное гестапо – причем последних боялись больше всех, поскольку гестапо в Германии было вездесущим. Соседи по лестничной клетке, коллеги на работе и даже собственные гитлерюгендные дети – абсолютно любой гражданин Третьего рейха мог работать на гестапо, в котором насчитывалось 40 тысяч штатных сотрудников и почти миллион внештатных осведомителей. А ведь еще были фанатичные члены нацистской партии или просто обыватели, до сих пор верившие Гитлеру, которые рьяно писали доносы в гестапо при первом же подозрении. Нет, бомбежки союзников были не самым ужасным для немецкого народа испытанием в последние годы войны. Самым страшным был невероятный, неописуемый, немыслимый страх, полностью парализовавший немецкий народ. Именно поэтому, из-за этого жуткого повсеместного народного страха, Германия не восстала, когда англичане сжигали ее города дотла. Из-за страха перед гестапо немецкие старики безропотно шли в фольксштурм зимой 1945 года, когда это уже не имело никакого