1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов

2-я гвардейская танковая армия была перегруппирована в район северо-западнее Берлина, получив собственную полосу наступления. К западу от города действовал 9-й гвардейский Уманский танковый корпус генерала Н. Д. Веденеева.

Войска 3-й ударной армии, усиленные 9-м Бобруйским танковым корпусом генерала И. Ф. Кириченко, двумя тяжелыми танковыми и четырьмя самоходно-артиллерийскими полками (всего 195 боевых машин), вели бой в северо-восточной и северной частях Берлина.

5-я ударная армия вклинилась в город с востока. В качестве средства поддержки пехоты генералу Берзарину были подчинены 11-й Радомский танковый корпус генерала И. И. Ющука (125 танков и САУ), 11-я и 67-я гвардейские тяжелые, 220-я танковые бригады, два самоходно-артиллерийских полка. Танковые бригады были приданы стрелковым корпусам и распределены по дивизиям для непосредственной поддержки пехоты.

8-я гвардейская и 1-я гвардейская танковая (212 танков и САУ в двух корпусах) армии охватили Берлин с юго-востока.

3-я гвардейская танковая армия (562 танка и САУ) с двумя стрелковыми дивизиями готовилась к переправе через Тельтов-канал в южной части города. Слева от них к каналу вышел 10-й гвардейский танковый корпус 4-й гвардейской танковой армии. Для ведения уличных боев ему была придана 350-я стрелковая дивизия.

Учитывая накопленный опыт борьбы за населенные пункты, в каждой дивизии были созданы штурмовые отряды в составе усиленных батальонов или рот. Каждый такой отряд кроме пехоты имел в своем составе артиллерию, танки, самоходные установки, саперов и огнеметчиков. Он предназначался для действий на каком-либо одном направлении, включавшем обычно одну улицу, или штурма крупного объекта. Для захвата более мелких объектов из этих же отрядов выделялись штурмовые группы в составе от стрелкового отделения до взвода, усиленные 2–4 орудиями, 1–2 танками или САУ.

Началу действий штурмовых отрядов и групп, как правило, предшествовала короткая, но мощная артиллерийская подготовка. Значительная часть артиллерии, вплоть до двенадцатидюймовок, использовалась для ведения огня прямой наводкой. Перед атакой укрепленного здания штурмовой отряд обычно делили на две группы. Одна из них под прикрытием огня танков и артиллерии врывалась в здание, блокировала выходы из подвальных помещений, а затем уничтожала их фанатами и бутылками с горючей смесью. Вторая группа очищала верхние этажи от автоматчиков и снайперов. Для борьбы с засевшей в домах и подвалах пехотой удобным и эффективным оружием оказались трофейные фаустпатроны, которые охотно использовали наши бойцы. Так, в армии Катукова к началу штурма их запасли 3000 штук.

24 апреля 3-я ударная армия, медленно продвигаясь к центру Берлина, овладела пригородом Рейникендорф и достигла северного берега канала Берлин — Шпандауэр — Шиффартс. Генерал Кузнецов, уже нацелившийся мысленно на рейхстаг, устроил персональный разнос командованию 7-го стрелкового корпуса: «7-й ск в течение истекших двух суток фактически топчется на одном месте. Все это происходило только потому, что лично командиры полков, дивизий и сам комкор по-настоящему бой не организовали и должной требовательности к своим подчиненным не проявили». И для танкистов Кириченко нашлось у командарма доброе слово: «Прикажите командирам бригад возглавить на головных танках свои бригады и повести их в атаку на Берлин, иначе ни чести, ни славы своего корпуса вы не завоюете.

О панцерфаустах будете потом рассказывать детям».

Справа к этому же каналу вышли 1-й механизированный и 12-й гвардейский танковый корпуса. Соединения армий Чуйкова и Катукова форсировали Шпрее.

«Ось нашего наступления проходила по улице Вильгельмштрассе, — вспоминает Катуков, — упиравшейся в парк Тиргартен, что неподалеку от имперской канцелярии и рейхстага. Очень мешали нам фаустники. Засядет иной в канализационном колодце или в подвале дома и бьет по вырвавшимся на улицу танкам. Выпустит фаустпатрон — и машина запылала…

Мы знали, что в германской столице есть метро. Но в горячке боя или забыли об этом, или просто недооценили с военной точки зрения значение подземных коммуникаций. А между тем они давали фашистам отличные возможности для маневра. Пользуясь метро, гитлеровцы могли наносить удары с тыла по советским войскам, уже прорвавшимся к центру города…

Обычно саперы и автоматчики прокладывали путь танкам, предварительно выкурив из щелей фаустников. Попытки применять танки без прикрытия приводили лишь к большим потерям от огня артиллерии и фаустников. Но автоматчиков было мало, и танкистам часто самим приходилось расчищать себе дорогу. По узким улицам одновременно могли продвигаться только две машины. Первые танки вели огонь, а следующие стояли в очереди. Если одна из машин выходила из строя, на ее место становилась другая. Так, метр за метром, подавляя огневые точки, гвардейцы прорубали себе путь в плотной обороне противника».

Настоящий конвейер смерти!

Уже после войны командарм рассказывал: «Там ведь у меня погибло 8 тысяч танкистов, 4 командира бригад, 22 комбата, несколько командиров полков, две сотни танков».

3-я гвардейская танковая армия, проведя мощнейшую 55-минутную артподготовку, преодолела канал Тельтов; лидировавший 6-й гвардейский Киевский танковый корпус генерала В. А. Митрофанова, развивая наступление в северном направлении, к исходу дня достиг железной дороги Берлин-Потсдам в пригороде Лихтерфельде.

В связи с неустойчивой погодой и тем обстоятельством, что «театр военных действий» был окутан дымом, использование бомбардировочной авиации затруднялось. Тем не менее 25 апреля бомбовозы 16-й воздушной армии нанесли по центру Берлина два массированных удара, в которых приняло участие в общей сложности 1489 самолетов. Ночью вышла на цель армада 18-й воздушной армии.

Наверно, в немцев все-таки попали. Но и танкистам Рыбалко немало досталось от собственной авиации, которая, «спуская бомбовый груз с больших высот, бомбила наши боевые порядки, причем было убито и ранено до 100 человек, сожжено 16 автомашин и 6 орудий. По поводу этих безобразий командарм просил комфронта произвести расследование». Перепало и танкистам Лелюшенко: «Двое с половиной суток мы были под ударом своей авиации. Над организацией взаимодействия с авиацией надо много работать». И пехотинцам Чуйкова: «В Берлине штабу 4-го корпуса здорово всыпала наша авиация, около 100 человек вышло из строя. Штаб 29-го корпуса тоже здорово потрепала своя авиация, в то время как на наблюдательном пункте у меня был генерал Сенаторов — заместитель командующего воздушной армией, и он ничего не мог сделать».

В итоге — докладывал начальник штаба 3-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенант Д. Д. Бахметьев, «пришлось просить маршала Конева, чтобы не было никакой авиации, потому что наши войска стали бояться своей авиации, как только появляется авиация, то разбегаются кто куда».

Авиация в Берлинской операции не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Марксовы законы диалектики не сработали, количество не перешло в качество. Никак не проявили себя лучшие в мире фронтовые бомбардировщики Ту-2, которыми надо было еще уметь пользоваться.