Седьмой лимузин - Дональд Стэнвуд

Неужели второй, маленький, «Бугатти» и машины, мчащиеся следом за ним, сбавляют ход или просто-напросто отстают? Нет, решил Гривен, они всего лишь перенеслись в другое измерение, из которого преследователи кажутся им поспешающими со скоростью улитки.

Но Элио отказывался осознать, что погоня прекращена. Глядя вперед стеклянным взглядом, он мчался в Сарребург на сумасшедшей скорости, не убирая руку с клаксона, сдвоенные трубы которого подняли невероятный шум, когда лимузин дважды пронесся кругом по городской площади. Сжав руки в кулаки, он бешено погрозил уже невидимым преследователям.

— Видал, Карл? Им это понравилось!

Он улыбнулся, дернул головой в сторону, и тут впервые дало о себе знать приобретение, полученное в ходе безумной гонки. На голове у Элио, возле правого виска, черными и фиолетовыми красками расцветала шишка величиной с голубиное яйцо.

Барьер на дороге, вот где это должно было случиться. Этот прыжок, этот полет по воздуху — и форсированная посадка. Элио, казалось, сейчас тоже впервые заметил, что с ним произошло. И вид у него при этом был удивленный.

— Да все в порядке! Я абсолютно… — И он рухнул на руль как раз в тот момент, когда они проезжали по главной улице города.

Гривен начал судорожно отпихивать его руки и ноги, перехватывая ручки и педали управления, и в конце концов ему удалось остановить машину — «Бугатти» въехал на тротуар, длинный капот замер всего в нескольких дюймах от стекла витрины.

Элио, по-прежнему не приходя в себя, откинулся на спинку сиденья. О Господи, он же практически ничего не весит! И даже стал как-то меньше, стал похож на тряпичную куклу. Гривен без малейшего напряжения мог бы отнести его к доктору, в больницу, даже не поморщившись. Но сирены полицейских машин опять взвыли, причем всего в нескольких кварталах отсюда.

Соединив перепутавшиеся проводки, Гривен вновь включил мотор, прежде чем здесь успела собраться толпа зевак. Он поехал по самым темным улицам города, по задворкам, среди каких-то лачуг, мимо свалки, и вот уже никакого Сарребурга больше не было, а впереди простиралась пыльная дорога. Вдалеке от городских огней Гривен обнаружил ручей, на берегу которого густой рощицей росло несколько деревьев. Здесь вполне можно было спрятаться. «Разбить лагерь». Что, в первую очередь, означало — перенести Элио на огромное заднее сиденье, обтянутое шелком и черной кожей. Здесь вполне хватало места, чтобы провести операцию на головном мозге, если бы Гривен, конечно, обладал соответствующей квалификацией.

— Не умирай, пожалуйста. Ты нужен мне. И Люсинде. — И, разумеется, он нужен посланцам Гитлера, которые едва ли обрадуются, обнаружив за рулем не того человека, которого они рассчитывали найти. Один раз за всю ночь Элио на мгновение пришел в себя и поднял голову.

— Карл! Мы все еще здесь? — Он слабо рассмеялся. — Карета из тыквы. И кучера с крысиными хвостами. Вот кто мы такие.

Утром Элио вроде бы взбодрился: он поднялся на ноги с таким видом, будто вот-вот отправится на рыбалку. Но тут же смертельно побледнел, пробормотал «о, Господи» и поневоле возвратился в горизонтальное положение.

— Не гони лошадей. И, пожалуйста, больше никаких прыжков.

Так что Гривен в конце концов уселся за руль и стал безраздельным владыкой королевского лимузина. Вождь человечества, или, по меньшей мере, человек — впервые за все время с тех пор, как умолк стрекот кинокамер. Конечно, он в какой-то степени испытывал радостное волнение, но предаваться своим чувствам было сейчас недосуг: надо ехать объездными дорогами, чтобы избежать очередной засады. К счастью, путь от Саара до Саррегеминеса оказался спокойным, хотя и не совсем безопасным. И вот они подъехали к немецкой границе. К вечеру Элио объявил, что чувствует себя достаточно хорошо, чтобы занять место на пассажирском сиденье.

Девять часов вечера. Время предпринять последние шаги согласно гитлеровской инструкции. Гривен по-прежнему сидел за рулем, его чувства обострились, как у любителя кокаина, когда он увидел за поворотом приземистое строение фермы, а за ней — высокий сарай.

— Погляди на почтовый ящик. На левой стороне.

В доме у фермера янтарным светом горела лампа. Из сарая доносилось непрерывное мычание. И вот…

— Сюда.

Элио указал на дощатую конструкцию, похожую на домик для удалившихся на покой эльфов. Над щелью для корреспонденции было выведено: «Гийом». Гривен притормозил, еще толком не веря в то, что указания Гитлера могут с такой точностью соотноситься с происходящим в реальном мире. Но нет, чуть дальше по дороге, точь-в-точь, как обещано, начинался грязный проселок.

На мягких покрышках королевский лимузин заскользил по тропе, осторожно уклоняясь от наезда на низкорослый кустарник. Гривен боялся исцарапать машину, да и вообще привести ее тем или иным образом в нетоварный вид. За пастбищем, принадлежащим Гийому, общая атмосфера как-то переменилась, повеяло близким дыханием леса. Конечно, никаких призраков, витающих над полем брани, но все же пограничная территория — постоянно охраняемая, патрулируемая, прикрытая наблюдением с обеих сторон, — навевала определенное беспокойство.

Напряжение передалось Элио.

— Интересно, как выглядит Люсинда, — пробормотал он уже в пятый раз за сегодняшний день. Но Гривену нельзя было останавливаться и безмятежно предаваться размышлениям и мечтам, потому что дорога пошла в гору, а на горе начиналась небольшая дубрава. Густая листва трепетала на ветру, представляя собой безупречное укрытие. Идеальное место, откуда ты не виден никому, а тебе, напротив, видно все.

— Меняемся местами. Быстро.

Во тьме Гривен сполз в сторону, проклиная чужие локти и колени. Элио передвигался так, словно у него были переломаны все кости, но все же ему удалось кое-как усесться за руль. На приборном щитке мерцали фосфоресцирующие часы. Девять пятьдесят две.

— Тебе надо будет посигналить им в урочный час. — Гривен объяснил Элио, как именно посигналить. — Справишься?

Элио негодующе отфыркнулся, его руки властно легли на клаксон, но ухмылка на губах была деланной, — сломленный человек, которого ничего не стоит добить окончательно.

— В одиннадцать, Карл, мы втроем посмеемся над всей этой историей.

Крайне соблазнительно поверить, но Гривена почему-то одолевала тревога.

— Я буду рядом.

Гривен выскочил через боковую дверцу, помчался в особенно плотный сгусток тьмы, который, судя по всему, был необитаемыми зарослями кустарника. О Господи, значит, он все-таки не забыл особой крадущейся поступи, выработанной в рейхсвере — на цыпочках, так быстро перебирая ногами, что даже если наступишь на ветку, она не успеет хрустнуть и насторожить врага. И заходить с фланга — такова была генеральная схема. Как план Шлифена — обойти передовые укрепления и ударить по тылам.

На полдороге к роще Гривена подстегнул световой сигнал. Должно быть, пробило ровно десять, потому что Элио принялся мигать фарами. Три раза. Потом издали просигналили три раза в ответ, ослепляя его уже присмотревшиеся к ночной тьме глаза. Но все это не имело значения. Просигналив, они разоблачили собственную позицию.