Дальние Тропы - Алексей Рудаков

— А она откуда их возьмёт?

— Как откуда? От экипажа конечно. Поглотит лишние эмоции — вот тебе и резерв готов. Я свой резерв при сборке корабля набрал. Гасил ругань мастеров и всё такое.

— Ты хочешь сказать, что Древние эмоциями питались?

— Ну не питались — скорее подпитывались. Хотя… Всё от количества зависит. Те, которым поклоняются, я про Юпитера, Марса и прочих, им уже питание и не нужно.

— Храмы?

— Они самые. И храмы и просто упоминания. От молитв, конечно, больше поток идёт, но и мелочами — типа поклялся кто-то именем Бога, так капелька, но есть.

— А чего тогда ушли они? Не на диету же сесть решили?

— С чего ты решил, что Древние ушли?

— Поясни? Их же нет?!

— Храмы — стоят, молитвы идут.

— Но война? Сколько людей погибло, сколько тех же храмов было разрушено?

— А сколько, вернее, на сколько сильнее стали к ним обращаться? На сколько истовее стали молитвы? А призывы Богов умирающими? Нет, Хозяин, Древние, отойдя в тень, только приобрели от той войны, на которую я не успел.

— О таком раскладе я не думал. Но ты про это, получается, знал? Знал и молчал?

— Про это знают все Души машин. Вот только сказать мы не можем. Кстати — нам пора начинать движение — Квадрирема подходит к нужной позиции.

— Пошли. — Переключившись на внешнее восприятие, Карась активировал связь с десантом: — Гайдов? Как вы там?

— В принципе — нормально, — тут же откликнулся капдва: — Что у тебя? Скоро пуск?

— Выходим на позицию, думаю минуты две-три и… — он смолк, не сумев подобрать нужного слова. Ну не скажешь же, что ещё чуть-чуть и он откроет огонь живыми людьми по брюху цели?

— И выпинаешь нас с борта нахрен! — Моряк был менее щепетилен в подборе слов: — Давай. А то заждались уже. Тут, знаешь ли — тесновато.

— Начинаю заход, ещё немного потерпите. И Александр Павлович, — назвал он офицера по имени отчеству: — Вы там, когда на борту будете, вы поосторожнее, ладно?

— За нас не боись, майор, — усмехнулся Гайдов не принимая его вежливого обращения: — И не в таких переделках бывали. Прорвёмся!

— Да я не про вас, — ляпнул, не подумав Карась, слишком поздно понимая, как, для запертых в торпедах людей, прозвучат его слова: — Вы корабль поберегите. А то развоюетесь там — а ему, ей то есть, больно будет. В вас-то я не сомневаюсь. Отбой связи, — поспешил он прервать контакт, пока из его рта не вылетело что-то ещё, так же не соответствующее данному моменту.

Досадливо прикусив губу, он вернул голову на подголовник — махина Квадриремы быстро приближалась и сейчас следовало сосредоточиться на управлении Ренегатом.

— А скажи, — направляя корабль снизу к цели, задал он тетрарху, неожиданно возникший в голове вопрос: — Получается, что Страж тоже того? Для Древних энергию собирает?

— Ха! Допёр! Смотри-ка, умнеешь прямо на глазах, — хохотнул тот, но уловив недовольство в сознании Карася, поспешил изменить тон: — Всё верно, Хозяин. Неужели ты думал, что Древние вот просто так стражей наделали? Из-за своей любви к молодым расам? Пффф… Умоляю тебя! Висящий на орбите монстр — что как не лучшее проявление их сил? Каждый раз глядя в небо вы будете поминать их, а значит — дарить им энергию. Страж, по сути своей, ретранслятор. Собрал — отправил. Он и сейчас — в бою, энергию собирает. Все проклятья, мольбы, всё им поглощается. Отбросит Имперцев — вы ему благодарны будете. А это…

— А это — ещё энергия. — Кивнул майор: — Узнать бы — куда он её переправляет…

— Вот тут я тебе не помощник. Знал бы — сказал, игры ушедших давно всем нашим, я про души машин говорю, поперёк горла — если по-вашему говорить. Знаешь, — в голосе Ренегата прозвучала неподдельная боль: — Им еда, а нам — смерть. Древним войны подавай — от них они кормятся. Не хочу! Не хочу я дохнуть ради их сытости! И никто из наших — не хочет. Сможешь прекратить войны — за тобой все корабли пойдут. И не только корабли — все крупные машины, обладающие духом, будут тебе служить.

— Я?! Прекратить войны? Ты о чём? Кто я такой, чтобы совершить подобное?

— В тебе есть Дар. Остальное зависит только от тебя. В тебе есть что-то, что пока спит. Разбуди — и эта галактика станет твоей. Я сказал — ты услышал. — Немного помолчав, тетрарх продолжил своим обычным тоном, в котором не осталось и следа от только что бывшего воодушевления: — Дистанция три километра. Приготовить торпедные аппараты к стрельбе, хозяин?

— Давай! — Потянувшись мыслью к Квадриреме, сейчас, при наличии своего двойника там, установить контакт с её Духом было проще простого, он мысленно попросил у неё прощения.

— «Ты потерпи немного… Потерпи и прости, что я причиню тебе боль, так надо. Прости.»

Ответная волна эмоций — понимание в ней было оттенено лёгкими нотками страха, пришло практически сразу, а ещё через миг, громада Квадриремы начала поворачиваться вдоль продольной оси, подставляя под удар торпед своё брюхо с уже ясно различимыми створками грузовых люков.

Гайдов, в отличие от бывших с ним в торпеде Чума, Доси и ещё двух спецназовцев, относился к вынужденному ожиданию спокойно. Ему не раз приходилось коротать время в трубах торпедных аппаратов, ожидая, когда подлодка выйдет в нужный район. Вот и сейчас — покачиваясь на резиновых жгутах-амортизаторах, в заполненной маслом боеголовке, он расслабленно дремал, перебирая в памяти детали предстоящей операции.

Почувствовав, как его тело начало наливаться тяжестью, капдва, мигом сбросил окутывавшую его сонную хмарь.

— Внимание десанту, приготовиться к толчку! — Его рация, настроенная на единую для всех участников волну, послушно донесла слова Гайдова до всех участников операции: — Корабль начал разгон. Висим тихо и не трепыхаемся! Сейчас нами выстрелят.

— Молиться можно? — Чум, висевший, или, наверное, более правильно сказать, плававший под ним, не удержался от ехидного вопроса: — Вот только кому, товарищ капитан второго ранга? Моя решить не может — нашим или ихним?

— Молись египетским, эти парни тыщ пять лет у власти были, — подал голос кто-то из бойцов, в окружавшей их темноте разобрать, кто именно решил блеснуть эрудицией, возможности не было решительно никакой.

— Да я сейчас хоть чёрту молиться буду, — Дося, не любившая и темноту, и тесные помещения, пребывала на границе стресса, что было хорошо заметно по её напряжённому голосу.

— Всем спокойно! Сейчас… — Гайдов, хотевший было сказать, что сразу после старта включится освещение, так было задумано психологами, осуществить задуманное не смог.

Тонкий свист выходящего из пусковых труб воздуха — Ренегат, готовясь к своему единственному залпу, открывал крышки аппаратов и последовавший за ним жестокий толчок механических выбрасывателей, выбил всякое желание не то чтобы говорить — не было даже сил пошевелиться.