Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря - Жорж Блон

союзников недалеко, а мы все шли и шли вдоль берега. Как-то мы заметили маяк и несколько деревянных домов. Человек двенадцать мужчин, две женщины, дети, собаки.

После шестнадцати часов плавания мы наконец заметили в глубине бухты стоявший на якоре «Импайр тайд», английское судно из конвоя PQ-17. Мы поднялись на его борт.

Нас встретил капитан. Он был приветлив, но мы поняли, что мы лишние. «Импайр тайд» уже принял большое количество моряков с других судов конвоя PQ-17. Он был переполнен: на его палубе толкалось множество людей. «Вместе с вами у меня на борту окажется двести пятьдесят пассажиров». Капитан опасался взять на себя ответственность за доставку всех этих моряков в Архангельск, он хотел получить несколько судов для охраны. «Я уже послал радиограмму в Архангельск и запросил помощь». Мы подумали: «Радиограмма! Он с ума сошел! Рядом базируются немецкие самолеты, они вскоре будут здесь!»

И действительно, через несколько минут в небе появился немецкий самолет-разведчик. «Вот тебе и ответ на радиограмму, – подумали мы. – Теперь жди бомбардировщиков. После воздушной атаки переполненный „Импайр тайд“ будет походить на бойню».

С согласия нашего капитана мы покинули это судно, на котором не могли ни прокормиться, ни добраться в Россию, к тому же само судно было прекрасной мишенью. Капитан «Импайр тайд» дал нам две шлюпки и парусину. Мы снова сели на весла и пошли к берегу. Он был столь же негостеприимен, как и в более высоких широтах. Мы пробыли на суше двое суток, подстрелив из револьвера нескольких морских птиц. Мы ждали неизбежной атаки самолетов на «Импайр тайд», но небо оставалось пустым.

Мурманск после немецких бомбардировок. Ок. 1942–1944

Двое суток мы проскучали на берегу, а потом капитан «Импайр тайд» прислал нашему капитану записку: «Получил радиограмму корвета вооруженных сил „Свободная Франция“. К нам идет мощный эскорт. Отхожу ему навстречу. Возвращайтесь на борт». Мы вернулись. «Импайр тайд» встретился с эскортом – тремя французскими корветами и двумя русскими эсминцами. Под эскортом шло еще пять судов из злосчастного конвоя PQ-17. Мы пришли в Архангельск 25 июля, то есть через три недели после рассредоточения конвоя. А нам казалось, что прошел уже не один месяц.

По невероятному стечению обстоятельств экипаж «Вашингтона» прибыл в Архангельск в полном составе. К сожалению, закончить таким «хеппи-эндом» нельзя.

В начале августа 1942 года все уцелевшие моряки конвоя PQ-17 – тысяча триста человек – были доставлены в Мурманск, где им пришлось ждать репатриации. Половина города лежала в развалинах. Моряки жили в деревянных бараках, и по нескольку раз на дню их поднимал на ноги вой сирен воздушной тревоги. Через мгновение из-за холмов вылетали немецкие самолеты. Ближайший немецкий аэродром находился в 68 километрах – восемь минут полета. Русские истребители не всегда успевали подняться в воздух до начала бомбардировки. Улицы Мурманска были завалены битым кирпичом и железом.

Кнуд Расмуссен, датский полярный исследователь. 1900-е

В ту эпоху еще не существовало воздушного моста для эвакуации моряков. Через три недели после их прибытия в Мурманск американский крейсер «Тускалуза» забрал двести сорок человек. Остальные вернулись домой позже, но кое-кто погиб или пропал без вести во время бомбежек Мурманска.

– Мне повезло, – закончил свой рассказ Патрик Лестер.

1950 год. Война закончилась несколько лет назад. Между бывшими союзниками возникли серьезные разногласия. В Арктике выросли военные базы. Одна из них разместилась в Туле, легендарном Туле, считавшемся краем мира, до которого добрался в IV веке до нашей эры Пифей, мореплаватель, уже встречавшийся нам в предыдущих книгах.

Но следует вспомнить о пионере, который дал имя Туле, месту, где имелась лишь стоянка эскимосов.

Кнуд Расмуссен был сыном датчанина и эскимоски с западного берега Гренландии. Его воспитала мать, его первым языком был эскимосский, и еще ребенком он освоил обычаи этого народа. Позже он получит образование в Дании и станет известным этнографом, не забывшим о своих корнях. Он назвал стоянку Туле в честь легендарного острова и в 1910 году основал факторию.

Еще до появления фактории эскимосы съезжались сюда с мехами, моржовой костью, резными предметами из этого драгоценного бивня.

Китобои и коммерсанты забирали пушнину и поделки в обмен на боеприпасы, эмалированную посуду и всякие безделушки, бессовестно обманывая доверчивых аборигенов Крайнего Севера. Такая эксплуатация возмущала Расмуссена.

– Гренландия принадлежит Дании, а я – датчанин, – заявил он торговцам. – Отныне весь обмен будет осуществляться через меня.

Участники первой этнографической экспедиции Расмуссена. Ок. 1902–1904

Столь решительному человеку, как Расмуссен, трудно было возражать. Его вмешательство позволило эскимосам торговать с большей выгодой. Вести на Севере разносятся быстро, и эскимосы потянулись в Туле, которое стало расти.

С 1906 года Кнуд Расмуссен возглавлял этнографическую миссию на севере Гренландии. В 1911 году, когда стоянка в Туле стала процветать, он на вырученные деньги приступил к организации научных экспедиций. С 1911 по 1917 год он четыре раза пересекает остров на собачьих упряжках в сопровождении датчанина или немца и двух эскимосов. В 1911 году за девятнадцать суток он проходит 1230 километров, то есть 65 километров в день – официальный рекорд; он обнаруживает, что Земля Пири и Гренландия не разделены проливом, как считалось раньше. Он исследует, делает открытия, иногда путешествия даются ему ценой невероятных усилий, поскольку пересечение Гренландии на собачьих упряжках – это настоящий спортивный подвиг; в 1917 году в походе гибнет один из его компаньонов.

Физически крепкий, полукровка Расмуссен легко переносил любые лишения, но не мог смириться с мыслью об упадке и даже гибели эскимосской культуры. За исключением некоторых жестоких обычаев (вроде избавления от стариков), а может, благодаря именно им, эта совершенная по укладу цивилизация оказалась под угрозой из-за вторжения европейцев. Новые предметы, предложенные эскимосам, – предметы нужные, но лишенные красоты – заставляли их забывать о древней технике производства необходимых и прекрасных вещей; исчезали профессии и обычаи; добавьте к этому страшный урон от алкоголя, попавшего к ним в те же времена.

Кнуд Расмуссен (слева) и участники его пятой этнографической экспедиции, гренландские эскимосы Ахарулунгуак и Кавигарссуак. 1924

В 1921 году Кнуд Расмуссен предпринял вместе с метисом Кавигарссуаком и его женой эскимоской Ахарулунгуак (оба уроженцы Туле) пятую экспедицию. Это было нечто вроде паломничества по всем стоянкам эскимосов, живущих среди льдов и снегов от Берингова пролива до Гудзонова залива. Расмуссен даже пересек Берингов пролив и посетил чукчей на востоке России.