Вихри Валгаллы - Василий Звягинцев

Мичман легко сошелся с экипажем своего первого корабля, только удивляясь некоторой холодности и заторможенности «офицеров» во внеслужебном общении.

Боцманские дудки отсвистели сигнал: «К походу и бою приготовиться!»

Берестин сошел на берег, рассчитывая понаблюдать за ходом сражения с локаторного поста. Да вдобавок ему требовалось лично руководить срочной транспортировкой выгруженного снаряжения в тыл, на турецких помощников, даже и полковников, он полагаться в этом деле не хотел.

В последний почти момент, когда винты начали проворачиваться, отводя корму парохода от причала, на пирс галопом вылетел Новиков. Копыта породистого гнедого жеребца загремели по настилу. Со стороны могло показаться, что сейчас высокий «ференги» (европеец) в турецком военном мундире пошлет своего коня прямо на узкий, приготовленный к подъему на борт трап. Однако Андрей резко осадил жеребца, спрыгнул наземь, отдал повод первому попавшемуся на глаза аскеру. Поднялся на палубу, четко, но как бы и шутливо козырнул Воронцову:

— Разрешите, ваше высокоблагородие, с вами прокатиться. Страх как хотелось всю жизнь в морской баталии поучаствовать…

— Не смею отказать, ваше превосходительство. Однако, ежели что, похороны за ваш счет. Страховка на случай геройской кончины для волонтеров Ллойдом не предусмотрена…

— Шуточки у вас, господин капитан! Ну да бог с вами, «моритури те салютант»! Только не забудьте подсказать, когда пригнуться потребуется…

По шестнадцати узким трапам друзья поднялись на открытую площадку верхнего мостика. Отсюда вогнутая парабола радиолокатора на фоне густо засиневшего неба казалась чуть больше папиросной коробки, а фигурку Берестина, провожающего взглядом осторожно скользящий вдоль брекватера пароход, едва можно было различить невооруженным взглядом на фоне припортовых пакгаузов и среди суматошно снующих вдоль причалов грузчиков-муши.

— «Как давно я не ходил в атаку», — вспомнил Новиков к случаю строчку из стихотворения поэта и танкиста Сергея Орлова.

— Я — тем более, — деликатно ответил Воронцов, который прекрасно знал, что Новиков в роли Сталина руководил войной только по крупномасштабным картам, а лично участвовал лишь в бою с аггрианскими бронеколоннами на Валгалле. — Мины боевые в Суэце потралить пришлось, это да, а стрелял я только по щитам на учениях.

То, что почти месяц он повоевал и в Великой Отечественной, Дмитрий как бы проигнорировал, поскольку до сих пор не был уверен, наяву это было или в «виртуальной реальности».

Вода за бортом была настолько прозрачная, что с двадцатиметровой высоты мостика на дне отчетливо различались крупные белые камни.

— Лево десять, малый вперед! — скомандовал Воронцов в ходовую рубку.

Если бы ему потребовалось обмануть английского коммодора и проскочить в Севастополь, он сделал бы это с легкостью. Лечь на курс норд-ост, дать ход тридцать узлов (а «Валгалла», подобно последнему обладателю «Голубой ленты Атлантики» — лайнеру «Юнайтед Стейтс», могла на форсировке развить и сорок), и гордые британцы не увидели бы его кормы даже в свои отличные дальномеры «Барра и Струда».

Но смысл-то намеченной акции был совсем в другом.

Они спустились в рубку.

— Вон, идут орелики… — Воронцов указал Новикову отметки на круглом экране локатора. Перебросил на панели несколько тумблеров, включая компьютерную систему распознавания цели. Наведенные по радиолучу оптические датчики, установленные на клотиках мачт, захватили объект, передали сигнал компьютеру, который его обработал, усилил и дорисовал неразличимые с дистанции в двадцать пять километров подробности.

Цветной пятидесятидюймовый экран изобразил отчетливо, словно в записи на лицензионной кассете, картину эффектно режущих штилевое море эсминцев. Они шли строем пеленга, с трехкабельтовыми интервалами, и действительно намеревались зайти на Зонгулдак с северо-запада, перекрывая пароходу прямой путь в Крым. Если жертва рискнет и успеет выйти в открытое море, то прижать ее к обрывистому, далеко выступающему на северо-восток берегу.

— Минут через десять-пятнадцать они нас заметят, — продолжил капитан и скомандовал вахтенному штурману: — Курс NNW-триста десять. Скорость двадцать пять.

Нос парохода покатился влево, под острым углом к курсу эсминцев.

— Сейчас мы покажем им свои мачты и трубы и поглядим, что ребята станут делать, — комментировал Воронцов происходящее малосведущему в морской тактике Новикову. — Включить дымоимитаторы! — приказал он на вахту.

Из трех колоссальных труб «Валгаллы» повалил густой угольный дым. Вообще-то ее парогазовые турбины даже на самом полном ходу давали о себе знать лишь дрожанием горячего воздуха над раструбами вентиляторов, но сейчас требовалось показать англичанам, что кочегары, надрываясь, швыряют лопатами в топки скверный турецкий антрацит.

— Готово, засекли…

На экране было отчетливо видно, как на левофланговом эсминце замигал ратьеровский фонарь.

— Дистанция — десять миль, — вслух прочитал Воронцов показание дальномера, словно Андрей был неграмотный. — Это они пока только дым увидели. Согласовывают тактику…

В следующие минуты по команде командира отряда эсминцы резко прибавили скорость. Под косыми форштевнями вспухли белые буруны. Два корабля стали забирать влево, на перехват, третий остался на прежнем курсе, чтобы отрезать цель от берега.

— Так, года два они машин точно не перебирали, обрастание в Средиземном море тоже приличное, значит, парадный ход у них в лучшем случае тридцать. А то и меньше. Давай пока двадцать восемь дадим, — по-свойски обратился Воронцов к штурману. — Играть боевую тревогу!

Это уже была игра, роботам совсем не требовался высокий и пронзительный крик горна, чтобы переключиться на новую программу, хватило бы и электрического импульса, однако Воронцов старался для себя и Новикова, а еще больше — для мичмана Белли, единственных на корабле людей, в ком старинный сигнал вызвал запечатленный на генетическом уровне душевный подъем, и легкий мороз по коже, и выброс солидной порции адреналина в кровь. Такой же, может быть, или очень похожий сигнал посылал их далеких предков в седло на берегу Калки или со штыком наперевес на стены Измаила.

Еще в Замке у Антона, когда «Валгалла» существовала только в чертежах и макетах, Воронцов, не зная, где им придется оказаться, в каких временах и на каких широтах, во избежание неприятных случайностей решил вооружить свой пароход так, чтобы он мог выдержать бой с парой линкоров или линейных крейсеров. Конечно, против ударного авианосного соединения «Валгалла» не выстояла бы, но такой вариант и не рассматривался.

Предусмотрительность Дмитрия уже оправдала себя в момент сумасшедшей торпедной атаки французского миноносца на севастопольском рейде. Теперь предстоял второй акт.

Опустились вниз декоративные панели по углам центральной надстройки. Выдвинулись до того оттянутые по-походному и закрепленные внутри полусферических казематов стволы четырех 254-миллиметровых пушек. В распоряжении Воронцова имелось еще и двенадцать скорострельных стотридцаток, но он сегодня не собирался принимать ближний бой.