📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаСемья Мускат - Исаак Башевис Зингер

Семья Мускат - Исаак Башевис Зингер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 127 128 129 130 131 132 133 134 135 ... 175
Перейти на страницу:

Глава седьмая

Шоша получила от отца пятьсот долларов, брильянтовое кольцо и золотую цепочку. Свадьбу сыграли в доме казенного раввина Варшавы. Башеле и дочерям Копл дал денег на наряды и преподнес подарки сыну и невестке. Сначала муж Башеле заявил, что на свадьбу не пойдет. Зачем приходить отчиму, когда, слава Всевышнему, будут присутствовать отец и мать невесты? Однако Копл уговорил его пойти. Он собственноручно явился в угольную лавку, протянул Хаиму-Лейбу руку и сказал:

— Без тебя никак нельзя, Хаим-Лейб.

И между ними завязалась такая долгая и теплая беседа, что они отправились выпить в близлежащий трактир.

Хупу должны были установить не раньше девяти вечера, но уже в восемь начали собираться гости. Со стороны жениха явились халуцы в куртках из овчины, широких остроконечных шапках и тяжелых сапогах. Отполированный паркет в доме раввина они тут же перепачкали сапогами и забросали окурками. Говорили они на смеси идиша и иврита. Синагогальный служка отругал их и призвал к порядку. Жена раввина, элегантная дама в крашеном парике, открыла дверь и окинула их недовольным взглядом. Не верилось, что такие оборванцы так свободно изъясняются на священном языке. Сестра Башеле приехала из Старого города с завернутым в платок свадебным подарком. Двоюродные сестры и братья Шоши, а также ее бывшие одноклассницы перешептывались по-польски, с изумлением поглядывая на халуцев. Служка пожаловался, что народу собралось слишком много. «Прямо как в зал бракосочетаний явились!» — возмущался он.

Шимон Бендл собирался явиться на свадьбу в узких, по-военному заправленных в краги штанах, как ходят халуцы, однако Копл настоял, чтобы он надел костюм, шляпу и галстук, за который его друзья, халуцы, смеха ради все время его дергали. Шоша была в черном шелковом платье, в лакированных кожаных туфельках и в наброшенной на голову тюлевой шали. Слева от нее стояла мать, справа — невестка, жена Монека. Копл приехал в последнюю минуту. По случаю свадьбы дочери он побывал у парикмахера и явился во фраке, лакированных штиблетах и в накрахмаленной сорочке с золотыми запонками. В одной руке он держал огромную бутылку шампанского, в другой — коробку с лимонным пирогом и пирожными. Он со всеми поздоровался за руку, то и дело, словно невзначай, переходил на английский. Когда Башеле его увидела, она расплакалась, и сестре пришлось увести ее в другую комнату, где она сидела, пока не пришла в себя. Копл сделал все, чтобы загладить перед ней свою вину, и злиться на нее перестал. Хаим-Лейб, как мог, оттирал руки, лицо и толстую шею горячей водой с мылом, однако угольную копоть так до конца и не отмыл. Под ногтями у него засела грязь, лапсердак был ему слишком мал, на начищенных сапогах оставались грязные пятна. Он стоял в стороне и благоговейно наблюдал за тем, как белобородый раввин выписывает брачное свидетельство.

— Невеста — девственница? — задал вопрос раввин.

— Да, девственница, — подтвердил, хоть и не сразу, Копл.

— Здесь, в брачном контракте, говорится, что муж обязуется содержать свою жену, кормить ее, одевать и жить с ней, как с женой. При разводе он обязан заплатить ей двести гульденов, если же, не дай Господь, он умрет, его обязательства возьмут на себя его наследники.

Башеле разрыдалась. Шоша вытерла ей глаза своим носовым платком.

Свадебная церемония проходила в соответствии с обычаем и Законом. Служка достал из шкафа хупу, балдахин на четырех ножках. Зажгли свечи. Наполнили вином кубок. Жених облачился в белое одеяние, которое призвано было напоминать ему о смерти. Невеста в сопровождении двух женщин семь раз обошла вокруг жениха. Раввин пропел благословение. Шимон достал из кармана обручальное кольцо и надел его невесте на указательный палец правой руки со словами: «Узри, придана ты мне сим кольцом по Закону Моисееву и Израилеву». Жених с невестой по очереди отпили из кубка с вином. Хаим-Лейб держал плетеную свечу. От колеблющегося пламени по стенам и потолку побежали причудливые тени. По окончании церемонии все кинулись поздравлять друг друга, желать счастья. Халуцы развеселились. Они встали в круг, положили руки на плечи друг другу и запели на иврите:

Наша жизнь — работа,

Спасет от всех невзгод.

«Тихо! Тихо!» — шипел на них раввин. Тратить время на забавы этой веселой компании он не желал, да и современные песни с их еретическим настроем не доставляли ему никакого удовольствия.

Высокий, худой парень с большим кадыком обиделся.

— Что вам не нравится, ребе? Мы же строим еврейский дом, — не выдержал он.

— «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его»[17].

— Оставь его, Биньямин. Спорить бессмысленно.

Халуцы надели свои куртки из овчины и, все вместе, ушли. Против них были все — ортодоксальные евреи, социал-бундовцы, коммунисты. Но таких, как они, не испугаешь. Если Мессия верхом на осле до сих пор не явился, пора решать свою судьбу самим. Они вышли из дома, топая сапогами и распевая во весь голос:

В земле отцов

Надеждам сбыться.

Постепенно стали расходиться и другие гости. Шошина тетка, а также двоюродные братья и сестры поехали на трамвае. Молодые вместе с Башеле и Хаимом-Лейбом сели в дрожки. Им предоставили комнату, где когда-то любил уединяться, обдумывая свои планы, Копл.

— Ну, каково быть молодой женой? — спросил Копл у дочери.

— Молодая жена ничем не отличается от любого другого человека, папа, — ответила Шоша.

— Копл, спасибо тебе за все, что ты для нас сделал, — запинаясь, сказала Башеле.

— За что меня благодарить? Это ж моя дочь!

Дрожки уехали. Копл поднял воротник и долго смотрел им вслед, пока они не скрылись за углом. Подумать только: выдал замуж дочь, и не где-нибудь, а в Варшаве! Такое и вообразить было невозможно. Кажется, Шоша и родилась-то только вчера. Как летит время! Очень, очень скоро он, не исключено, станет дедом. За этим парнем не залежится! Копл прикусил губу. Закурил и глубоко затянулся. Как все-таки странно складывается жизнь. Сколько лет он любил Лею; жить без нее не мог. Теперь же, когда она стала его женой, он только и молил Господа, чтобы как-то от нее отвязаться. Ему хотелось спать, но он знал: Лея ему покою не даст. Тем более что она наверняка злится, что ее не пригласили на свадьбу его дочери. Копл вошел в кондитерскую и позвонил Оксенбургам.

К телефону подошла Жиля.

— Копл, любимый, это ты? — Говорила она по-польски. — Свадьба кончилась?

— Да, сделанного не воротишь.

— Мои поздравления. Какие планы на вечер? Тебя тут искала одна женщина.

— Кто? Кто такая?

— Не знаю. Темноволосая, с раскосыми глазами. Сказала, что ждет твоего звонка.

«Маня, черт бы ее побрал», — торжествовал Копл.

— Не важно, — сказал он вслух.

1 ... 127 128 129 130 131 132 133 134 135 ... 175
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?