Наполеон: биография - Эндрю Робертс

въехал в Мадрид, вспыхнули крупные восстания в Бискайе, Каталонии, Наварре, Валенсии, Андалусии, Эстремадуре, Галисии, Леоне, Астурии, отчасти в Кастилии и Леоне, а многие порты подчинились англичанам. Наполеон потерял терпение. Савари признал впоследствии: «Мы поспешили в этом деле и не уделили достаточно внимания народному самолюбию»{1823}.

2 июня Наполеон собрал в Байонне столько испанских грандов, сколько сумел созвать, для ратификации первой в испаноязычном мире писаной конституции{1824}. Она отменяла феодальные привилегии и инквизицию, сохраняла национальный парламент (кортесы) с представительством трех сословий и объявляла католичество единственной государственной религией. Конституцию определенно одобрили коллаборационисты-josefinos (сторонники Жозефа), или afrancesados (франкофилы), в основном из среды либеральной, затронутой Просвещением буржуазии и интеллигенции, однако они составляли меньшинство во все еще сельской, неграмотной, экономически отсталой, ультракатолической, реакционной стране. (До 1804 года места в городских советах передавались по наследству; действовала инквизиция.)

«Я ухватился за возможность, которую дала мне Фортуна, возродить Испанию», – позднее признавался Наполеон секретарю{1825}. Возможно, он ждал от испанцев сотрудничества еще и потому, что его отец как раз был коллаборационистом-франкофилом. Но если так, Наполеону следовало припомнить собственную юношескую ненависть к захватчикам и разглядеть в Испании Корсику в большем масштабе. Даже восхищавшемуся Наполеоном Боссе пришлось признать, что в оккупированной Испании конституцию приняли «со спокойным, сдержанным безразличием» и повсюду – с «суровым презрением»{1826}.

25 мая в средневековой крепости Сарагосе, столице Арагона, вспыхнуло восстание под предводительством полковника Палафокса, сумевшего бежать из Франции в крестьянской одежде. Палафокс имел под своим началом всего 220 человек, а в кассе – 20 фунтов стерлингов 6 шиллингов 8 пенсов в испанской валюте, но все же объявил войну Французской империи{1827}. 8 июня при Туделе генерал Шарль Лефевр-Денуэтт отбросил отряд маркиза Лазана, старшего брата полковника Палафокса, но неделю спустя, когда Лефевр-Денуэтт с 6000 солдат попытался взять Сарагосу, приступ был отбит, и французы потеряли 700 человек. Началась первая осада города с 60-тысячным населением. Лефевр-Денуэтт потребовал сдачи, прислав записку с двумя словами: «La capitulation». Палафокс ответил тремя: «Guerra al cuchillo» («Война до конца»){1828}.

Одной из главных целей Наполеона при захвате Испании были ее ВМС, необходимые для воскрешения мечты о покорении Англии, однако 14 июня преемнику Вильнёва адмиралу Франсуа-Этьену де Росильи-Меро пришлось передать испанцам ту стоявшую в Кадисе небольшую часть французского флота (шесть кораблей), которая не была потоплена или захвачена врагом у мыса Трафальгар[183]. 25 июня Наполеон получил еще один удар: стало известно, что эрцгерцог Карл объявил в Австрии рекрутский набор – 150 000 человек. Наполеон приказал Шампаньи напомнить венскому двору, что его армия по-прежнему насчитывает 300 000, но это не подействовало. Месяц спустя Наполеон заявил Жерому: «Австрия вооружается – и отрицает это. Значит, она вооружается против нас… Если Австрия вооружается, нам тоже надо вооружаться… Между Австрией и мною нет вражды, я ничего у нее не прошу, и единственная причина, по которой вооружаюсь я, та, что вооружается она»{1829}.

Наполеон был уверен: даже если Жозефа не примут в Испании как спасителя-реформатора, он всегда сможет разбить испанскую армию, и 14 июля Бессьер при Медина-де-Риосеко действительно нанес поражение армии Галисии под командованием Грегорио Гарсии де ла Куэста. Но всего восемь дней спустя французов постигла катастрофа. Генерал Пьер-Антуан Дюпон де л’Этан с 18-тысячным корпусом с 36 орудиями и всеми знаменами сдался при Байлене армии Андалусии генерала Франсиско Кастаньоса. Когда англичане (они не были стороной, заключившей соглашение) отказались перевезти корпус Дюпона, как пообещал Кастаньос, морем во Францию, испанцы отправили пленных на Кабреру, один из Балеарских островов. Там более половины пленных французов погибло от голода. Дюпону и старшим офицерам победители позволили вернуться домой{1830}.

Весть о Байленской капитуляции – крупнейшем с 1793 года поражении французов на суше – всколыхнула Европу. Наполеон был вне себя от ярости. Он предал Дюпона военному суду, и бывший генерал, лишенный титула графа империи, отправился на два года в Фор-де-Жу. Впоследствии Наполеон сказал: «Из всех служивших в Испании генералов нам следовало выбрать несколько и послать их на эшафот. Дюпон сохранил награбленное, а мы потеряли [Иберийский] полуостров»{1831}. Хотя корпус Дюпона после разграбления Кордовы действительно был обременен обозом, мало кто из французских полководцев избежал бы ловушки, устроенной Кастаньосом при Байлене. Тем не менее Наполеон распорядился, чтобы фрейлину Жозефины Сесиль, супругу подписавшего капитуляцию генерала Армана-Самуэля де Мареско, лишили фрейлинского шифра («Безразлично, насколько она невиновна»). Увидев в Тюильри генерала Франсуа-Мари-Гийома Лежандра д’Арвесса (также подписавшего капитуляцию), Наполеон схватил его за руку: «Почему ваша рука не отсохла?»{1832}

«Во главе дивизии он [Дюпон] как будто делал все очень хорошо, – писал Наполеон Кларку, – и ужасно – во главе армии»{1833}. Эта проблема возникала столь часто, что в неудачах подчиненных винили самого Наполеона, требовательного настолько, что это подавляло инициативу. Он ставил себе в вину, что большинство его заместителей и даже маршалов могут успешно действовать лишь под его непосредственным командованием. Однако посланного в Андалусию Дюпона вовсе не заваливали приказами. «На войне люди – ничто, один человек – всё», – написал Наполеон Жозефу 30 августа{1834}. В этой фразе видят проявление бессердечия к солдатам, но на самом деле она относится к Дюпону и содержится в чрезвычайно самокритичном письме: «До сего времени лишь в истории наших противников нам приходилось искать примеры этого; к несчастью, теперь мы находим их в нашей собственной истории». Это далеко не похвала собственной гениальности, а признание того, что неумелый лидер может принести беду.

«Ты не должен считать захват королевства чем-то необычайным, – писал Жозефу Наполеон, еще не знающий о разгроме Дюпона. – Филиппу V и Генриху IV пришлось брать свои силой. Будь весел, не позволяй себе расстраиваться и не сомневайся, что все кончится лучше и быстрее, чем тебе кажется»{1835}. Жозеф сбежал из своей столицы всего через одиннадцать дней после приезда, отправившись в Бургос (в 217 километрах к северу). Осада Жироны и Сарагосы окончилась 14 и 16 августа соответственно. Бессьер отошел от португальской границы, и в Испанию из остальных частей империи начали стекаться войска. «Армия превосходно организована для того, чтобы справиться с мятежниками, – объяснял Наполеон Жозефу 16 августа, – но ей нужен командир»{1836}. Этим командиром, разумеется, должен был стать он сам, но еще в июне он согласился на встречу с царем Александром в сентябре, и даже письмо Жозефа, просившего позволения отречься от престола, хоть и вызвало очередной приступ ярости, не убедило Наполеона в необходимости личного присутствия в Испании. Он приехал только через три месяца, и все это время положение постепенно ухудшалось.

Пока Жозеф сидел в Бургосе, Наполеон, выехав из Байонны ночью 22 июля, посетил По, Тулузу (и осмотрел там Южный канал), Монтобан, Бордо (где 2 августа он узнал о поражении при Байлене), Понс, Рошфор (посетил там префектуру, верфи, арсенал и больницу), Ньор, Фонтене (и заехал в город Наполеон-Вандею (совр. Ла-Рош-сюр-Йон), заложенный по его приказу тремя годами ранее), Нант (где он появился на балу в Rouge Chapeau с присоединившейся к нему Жозефиной), Сомюр, Тур, Сен-Клу (где охотился и имел 75-минутный раздраженный разговор с князем Клеменсом фон Меттернихом по поводу перевооружения австрийской армии), Версаль (где он посмотрел балет «Венера и Адонис») и Тюильри (где принял персидского посла). Приехав в Наполеон-Вандею, он нашел в этом «образцовом городе» лишь дома из глины и соломы и так разозлился, что выхватил шпагу и вогнал ее по рукоять в стену, а после выгнал взашей ответственного за строительство. В Тулузе Наполеон попросил представить ему автора проекта моста через Южный канал. Разговаривая с явившимся главным инженером, Наполеон понял, что его собеседник в действительности не умеет строить мосты, и приказал префекту Труве представить ему настоящего автора. Этому последнему Наполеон сказал: «Я рад, что приехал сюда сам, иначе я не узнал бы, что именно вы – автор столь прекрасного произведения и были лишены заслуженной награды». Наполеон сделал этого человека