Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - Александрa Давид-Неэль

Однажды вечером в мою бытность в Дацзяньлу слуга сказал, что задержали двоих убийц, переносивших в корзинах останки расчлененной ими жертвы.

Это было странно. Корзины со зловещим содержимым оставили поблизости, и я пошла посмотреть на них. В самом деле, речь шла о частях человеческого тела, но они были высохшими, затвердевшими и темно-красными, как копченый окорок. Голова особенно походила на муляж из крашеного дерева.

Там были четыре небольшие корзины вроде тех, в которых китайские кули переносят мелкие товары, подвешивая по корзине к концам длинной и гибкой бамбуковой жерди, покоящейся на плече человека.

Двое обвиняемых находились в полиции и предоставили там неопровержимые доказательства своей невиновности.

Один из мужчин был сыном покойного, а другой — его племянником. Беднягу убили на одной из дорог Сикана, и его родных, обитавших далеко отсюда, в Шэньси, известили о случившемся.

То были бедные крестьяне, ярые приверженцы древних традиций, согласно которым мертвые должны покоиться на родине. Движимые любовью к погибшему, сын и племянник проделали долгий путь, чтобы забрать останки и увезти их в свою деревню, где покойного должны были похоронить рядом с его предками.

Таким беднякам было не по карману платить носильщикам за транспортировку гроба, которая могла занять два месяца, а то и больше; им было не под силу даже приобрести гроб.

Какой же выход из положения они нашли, и как им удалось предотвратить, хотя бы частично, разложение трупа?.. Селяне решили эту проблему таким образом: они разрубили тело на части и стали вымачивать их в соляном растворе. Затем они выхлопотали у губернатора провинции бумагу, свидетельствовавшую, что они вовсе не преступники, а люди, исполняющие свой родственный долг, стало быть, достойные всяческих похвал. Крестьяне показали охранную грамоту, и их отпустили. На следующий день они снова двинулись в путь, каждый нес по две корзины, качавшиеся на концах бамбукового шеста.

Это необычное происшествие напомнило мне еще об одном случае, приключившемся несколькими месяцами раньше.

Некий гнусный мерзавец, промышлявший контрабандой, задумал провезти опиум в животе совсем юного мальчика, которого он убил и выпотрошил. Преступник нес ребенка на руках, утверждая, что тот болен. Однако людей удивило то, что бедный малыш совершенно неподвижен, злодея задержали, а затем казнили.

В Тибете не бывает убийств из ревности. Местные жители придают мало значения сексуальным отношениям. Безусловно, легально существующие здесь полигамия и полиандрия притупляют собственнические чувства — причину подобных преступлений в наших странах.

За несколько лет в Дацзяньлу произошла лишь одна такая трагедия, причем ее героями были китайцы.

Это была банальная история. Некий китайский чиновник довольно долго не был дома. Вернувшись, он застал супругу с любовником. Я не знаю, как муж сначала на это отреагировал, но достоверно известно, что вскоре он сказал своей неверной жене, что отвезет ее к родным, и по дороге утопил в реке.

Другую женщину бросили в ту же реку, образованную двумя потоками — Дзе и Дза, сливающимися на окраине Дацзяньлу.

Это преступление не заслуживало бы упоминания, если бы убийца не выдал себя любопытным образом.

Он был другом жертвы и ее мужа. Как-то вечером, когда женщина пошла в кино, надев украшения, убийца разыскал ее там и сказал, что муж, возвращавшийся домой с товарами, заболел и лежит в гостинице неподалеку от Дацзяньлу, будучи не в силах двигаться. Вместе с ним якобы находился поверенный, которому следовало заплатить за несколько дорогостоящих покупок. Было условлено, что оплата будет произведена по возвращении домой, но недуг приковал купца к постели, а поверенный не хотел ждать. Поэтому друг семьи попросил женщину взять с собой крупную сумму и срочно отправиться к больному. Жертва так хорошо знала этого человека, что у нее не могло и возникнуть никаких подозрений, тем более что она действительно ждала возвращения мужа с товарами.

Женщина пошла домой, взяла деньги и ночью двинулась в путь с преступником, который убил ее, ограбил и бросил труп в реку.

После этого мерзавец отправился дальше, в Сычуань. Разжившись деньгами, убийца пировал в трактирах в каждой деревне, через которые он проходил, и, главное, много пил.

Несколько дней спустя он повстречал на одном из постоялых дворов мужа жертвы. Приятели стали пить, отмечая встречу, и, когда торговец заговорил о своей жене, которую ему предстояло вскоре увидеть, преступник сказал: «Ты не встретишься с ней в Дацзяньлу, я ее убил». Купец решил, что это неудачная шутка, но мертвецки пьяный убийца твердил одно и то же, так что в душу мужа закрались сомнения, и в любом случае он решил их разрешить. «Ты вернешься со мной в Дацзяньлу, — сказал он пьяному, — там будет видно, жива супруга моя или нет».

Ходившие по городу слухи были как всегда туманными. Как торговцу удалось доставить убийцу в Дацзяньлу: то ли кто-то ему помог, то ли у преступника помутился разум и он последовал за приятелем по доброй воле? Так или иначе, злодей прибыл в Дацзяньлу, был уличен в убийстве и казнен. Его казнь была странной. У преступника было много друзей, и те решили избавить его от этого мучительного испытания. Они так накачали обреченного алкоголем, что он оказался на месте казни в бесчувственном состоянии и, когда ему отсекали голову, даже не понимал, что с ним происходит.

Ознакомившись с краткой сводкой состояния преступности в районах крайнего запада Китая, читатель не должен полагать, что здешнее население живет в страхе. Ничего подобного, люди относятся к окружающей нестабильности с такой же беспечностью, как жители Парижа, Лондона и Нью-Йорка, подвергающиеся не меньшим, а то и большим опасностям. Притом поверхностная картина, которую я набросала, подтверждается многочисленными примерами различных стран и эпох, что наказания — малоэффективный способ борьбы с преступностью.

Изрядное число преступников в Сикане и Цинхае ускользает от правосудия, но горе тем, кому это не удается, кто оказывается под арестом.

Хотя в Китае официально отменены пытки, их по-прежнему применяют в отдаленных провинциях и, разумеется, в западных приграничных областях.

Так, заключенному, мужчине или женщине, связывают руки и ноги вместе и подвешивают его к какой-нибудь перекладине. Из-за приподнятых конечностей тело прогибается и опускается; затем на грудь или живот человека кладут камни, а иногда увесистый булыжник или несколько камней привязывают и к спине мученика, дабы увеличить вес груза. От этой пытки запястья и лодыжки растягиваются и зачастую разрываются.

Существует еще более тяжкое испытание, когда внизу, под телом жертвы, помещают канистру с некоторым количеством бензина и поджигают его. Языки пламени лижут спину несчастного, висящего над огнем, и постепенно поджаривают его.

По-видимому, излюбленное занятие китайских палачей — опалять заключенных горящим бензином. Нередко также обжигают грудь преступников.

Ужасный случай произошел в Дацзяньлу. Беременную женщину подвесили к балке с грузом камней, и в этом положении у нее начались роды. Ребенок родился мертвым, что, согласно китайскому закону, избавляло мать от смертной казни, к которой ее приговорили, ибо, как гласит закон, два человека не могут отвечать за одно-единственное преступление.