Сердце тени. Том 1 - Екатерина Стадникова

– Так это что? Оружие?! – на лбу Тени выступили крошечные бисеринки пота.

– Самое что ни на есть, – подтвердила Клер. – Пообещай две вещи. Во-первых, ни в коем случае не бери ее в руки и тем более не направляй на людей. Во-вторых, спрячь и никому не показывай! Это не просто повод для исключения без права на восстановление, а прямая дорога в тюрьму. За изготовление (да даже за хранение) такой штуки человека без разговоров объявят дивным!

Теперь уже Эмьюз трясущимися руками приняла опасную палочку и убрала поглубже в шкатулку.

– Можно научиться ей пользоваться? – осторожно спросила она.

– Много чего можно, – нахмурилась Клер, – только мы не знаем, на что эта штука способна! Могу сказать, что она точно перезаряжаемая. Примерно на двадцать пять – тридцать выстрелов. Но если не хочешь расстаться с жизнью или убить кого-нибудь, не пытайся примеряться к ней даже! Обещаешь?

– Обещаю! – Девочка вовремя захлопнула крышку, потому что в палату вошла Флоранс для вечерней процедуры.

Выпроводив посетителей и обработав место ожога, мисс Гейл присела на краешек кровати и бережно убрала волосы со лба Эмьюз.

– Уже не чешется? – спросила она.

– Почти нет, – солгала девочка, стараясь побыстрее отправить Флоранс восвояси.

– Пятно бледнеет на глазах. – Мисс Гейл явно никуда не спешила. – Уже завтра ты опять будешь как новенькая. Хотя эта травма никак не повлияла, очень советую поберечься. В некоторых случаях физические повреждения, даже внешне восстановимые, могут навсегда поставить крест на карьере в Ордене.

– Как у ректора Финна? – Отчего-то очень захотелось получить прямое подтверждение тому, что Сэр Таранис и в самом деле хороший человек и не стал бы специально перекладывать свое бремя на другого.

– Да, как у него, – подтвердила Флоранс.

Свет дрогнул и погас, только трепетный огонек масляной лампы завораживающе приплясывал под стеклянным колпаком.

– Знаешь, что с ним произошло? – Сама атмосфера располагала к загадочным и жутким историям.

– Нет. – Эмьюз осторожно зевнула, стараясь не потревожить место ожога.

– А я знаю. – Мисс Гейл бережно подоткнула девочке одеяло. – Ты наверняка думаешь, что Сэр Финн злодей, из-за которого какой-то ребенок потерял детство и стал Тенью. Это неправда. Вернее, правда, конечно, но профессор не виноват.

Флоранс сняла белую шапочку, и пшеничного цвета волосы нежными волнами скользнули по ее плечам.

– Все случилось примерно тридцать лет назад. – Она собрала часть прядей в небольшой пучок на затылке. – Сэр Таранис Финн с тремя другими Тенями вел важное и опасное расследование. Подробности известны только участникам тех событий, но для Сэра Финна все закончилось, когда они с напарницей попали в слепое пятно Призмы за несколько мгновений до взрыва.

Девушка глубоко вздохнула.

– Вторая Тень наложила на него полновесный аркан щита, но спасти себя не успела, – голос мисс Гейл вздрагивал, как огонек лампы. – Как только ее тело разорвало на части, сфера защиты развеялась, и Финна отбросило на четыре лестничных пролета вниз.

– Но ведь все закончилось хорошо? – Эмьюз боролась с желанием натянуть одеяло на голову, настолько живо воображение рисовало картину повествования.

– Когда прибыла спасательная команда, – Флоранс будто не слушала, – они обнаружили Сэра Тараниса лежащим на спине. Спасателям пришлось сломать его чудом уцелевшие руки, не желавшие отпускать мертвую голову Тени, сохранившей ему жизнь, которую тот прижимал к груди.

Повисла пауза. Тягучая, как ожидание неприятной новости.

– В итоге реконструкторам удалось восстановить обоих, – спохватилась мисс Гейл. – В той или иной мере. Сэр Таранис лечится до сих пор. А что до его напарницы, она была Вестником. Такие Тени поддаются физическому восстановлению даже после полного уничтожения. Другое дело, что пережитые ужас и боль не забываются. Она еще несколько лет пыталась служить, потом попала под суд за последствия той операции, потому что из всех, кто мог нести ответственность, осталась только она одна. Двое Танцоров погибли, Сэр Финн превратился в калеку, но честь Ордена была спасена. Счастливый конец и занавес!

– Ничего себе «счастливый конец»! – возмутилась Эмьюз.

– Ну, настоящее всеобъемлющее счастье в финале наступает только в книжках, да и то не во всех. – Флоранс взяла с тумбочки масляную лампу. – Жизнь, она учит радоваться тому, что есть. Спокойной ночи.

Свет мягко проплыл вдоль вереницы пустых кроватей. Мисс Гейл ступала бесшумно, точно легкий ветерок. Изящная и стройная, как серебряный подсвечник, она на секунду обернулась на пороге и скрылась из виду, позволяя бархатной черноте вступить в законные права.

Девочка нащупала теплый Орин, и кристалл ожил. Тонкий лучик будто с опаской обшаривал темные углы, разгораясь все ярче и ярче. Когда света стало достаточно, Эмьюз снова отперла шкатулку и достала свой блокнот. Но открыв его, мгновенно осознала бесполезность этого действия: матово-черные листы явно не подходили для оставленных чернил.

Решение нашлось само собой. Там же в шкатулке преспокойно лежал оставленный неизвестным доброжелателем квадратный флакончик с отпечатком крошечной ручки. Серебристые чернила довольно сильно присохли, так что юной Тени пришлось пустить в ход даже зубы, чтобы отвинтить крышку! Результат превзошел все ожидания: сияющая жидкость восхитительно ложилась на шершавую черную поверхность.

«Леди Эмьюз Варлоу», – высунув язык от усердия, вывела она. Скрип пера в сочетании с запахом чернил будоражили воображение.

Перевернув страницу, девочка крепко задумалась. Стоило начать с даты, как делал Ческо, но число никак не вспоминалось. «Середина октября», – выкрутилась Эмьюз и приписала: – «Ночь».

В сердце бродило столько всего, что решить, с чего начать, оказалось не так-то просто. Пока она выбирала подходящую тему, рука сама выводила пером замысловатые кренделя, а потом рядом появился месяц с россыпью звезд.

Чернила выглядели влажными, и Эмьюз попыталась просушить блокнот, чтоб нечаянно не размазать казавшийся симпатичным рисуночек. Она открыла книжку и помахала ей, как веером, в надежде добиться нужного результата.

Вместо этого что-то крошечное выскользнуло из плена черных страниц.

«Записка!» – заранее обрадовалась девочка.

Эмьюз тут же отложила новоиспеченный дневник и принялась искать таинственное послание в складках одеяла. Но стоило бедняжке поднять небольшой свернутый вдвое прямоугольничек и раскрыть его, как пальцы намертво примерзли к неаккуратно оторванным краям белой бумаги!

Разум прояснился, а свет Орина угас, точно девочка провалилась в саму себя. С белого прямоугольника смотрели глубокие светлые глаза, но не на нее, а куда-то дальше…

Когда тишина стала невыносимой, а оцепенение пугающим, непонятно откуда раздался чуть хриплый женский голос, наполненный добротой и заботой, каких несчастная Эмьюз еще не знала: