Божество реки - Уилбур Смит

Когда я махнул рукой и позвал его, Тан обернулся и крикнул мне через головы воинов:

— Где царица Лостра и царевич? Они уже на борту «Дыхания Гора»?

Я пробрался к нему через толпу.

— Госпожа моя не желает покидать город, пока весь ее народ не погрузится на корабли. Она приказала мне привести тебя к ней, как только ты появишься. Она ждет тебя в своих покоях во дворце.

Ужас отразился на его лице.

— Враг наступает нам на пятки. Царица Лостра и царевич стоят гораздо больше, чем весь этот сброд. Почему ты не заставил ее?

Я рассмеялся:

— Ее не так-то просто заставить, тебе это известно не хуже, чем мне. Она не оставит ни одного подданного гиксосам.

— Проклятие Сета на гордость этой женщины! Нас всех убьют из-за нее.

Однако, несмотря на грубые слова, его грязное потное лицо сияло гордостью и восхищением. Он ухмыльнулся:

— Ну что же, если она не хочет идти к нам, нам придется идти к ней.

Мы стали проталкиваться через плотную толпу горожан, которые шли на пристань с детьми на руках, обремененные тяжелыми узлами с пожитками. Они сплошным потоком вливались на палубы лодок. Пока мы спешили вверх по насыпи, Тан показал мне на зловещие тучи пыли над городскими стенами, приближающиеся к нам с обеих сторон.

— Они приближаются быстрее, чем можно было вообразить. Даже не останавливаются поить лошадей. Если мы не ускорим погрузку, половину населения застанут на берегу, — мрачно заявил он и показал на пристань под нами.

Только две ладьи могли одновременно встать на погрузку. Огромные толпы беженцев заполнили насыпь и мешали проходу через двойные ворота верфи. Плач и жалобные вопли усиливали беспорядок, и в этот самый момент кто-то завопил:

— Гиксосы пришли! Бегите! Спасайтесь! Гиксосы пришли!

Паника охватила толпу, и люди бездумно бросились вперед. Женщин давили о каменные стены ворот, детей топтали. Всякое подобие порядка исчезло, достойные граждане и дисциплинированные воины превратились в буйную толпу, забывшую обо всем, кроме спасения своей жизни.

Мне пришлось пустить в ход заостренный кол, чтобы проложить себе дорогу через толпу, и мы с Таном сумели пробиться в город. Наконец, мы вырвались из толпы и побежали к воротам дворца.

Его залы и коридоры были пусты. Там никого не было, если не считать нескольких мародеров, шаривших по пустым залам. Они бежали, завидев Тана. Выглядел он страшно. Осунулся, запыленные доспехи покрывали вмятины, на щеках торчала рыжая щетина. Он ворвался впереди меня в покои царицы, и мы увидели, что они не охраняются, а двери широко распахнуты. Мы побежали вперед.

Госпожа моя сидела с царевичем Мемноном на коленях под виноградной лозой на террасе. Она показывала ему флот, усеявший поверхность Нила под террасой, и оба весело смотрели на погрузку.

— Смотри, какие красивые кораблики.

Царица Лостра с улыбкой встала нам навстречу, а царевич Мемнон соскочил с ее колен и побежал к Тану.

Тан поднял его на плечо, а потом обнял мою госпожу свободной рукой:

— Где твои рабы, где Атон и вельможа?

— Я отослала их на корабли.

— Таита говорит, что ты отказалась идти туда. Он очень зол на тебя за это, и по праву.

— Прости меня, милый Таита. — Ее улыбка могла наполнить радостью мою жизнь или разбить мое сердце.

— Моли о прощении царя Салита, — обиженно произнес я. — Он скоро будет здесь. — Я схватил ее за руку: — Ну, теперь, когда этот грубый воин с нами, можешь ты наконец подняться на борт корабля?

Мы поспешили прочь с террасы по коридорам дворца. Даже грабители и мародеры, как крысы, скрылись в своих норах. Только царевич Мемнон совершенно не беспокоился.

Для него все происходящее было новой веселой игрой. Он сидел верхом на плечах у Тана, бил его пятками по груди и кричал: «Но! » Мемнон научился этому у меня, когда катался со мной на Терпении.

Мы пробежали через дворцовый сад к каменной лестнице, которая вела к насыпи. Здесь был кратчайший путь к храмовой пристани. Когда выскочили на насыпь, я понял, что обстоятельства резко изменились с тех пор, как мы ушли в город за госпожой и царевичем. Насыпь была пуста. Последние беженцы взошли на борт. Из-за вершины стены были видны мачты кораблей, медленно уходивших по каналу к реке.

У меня вдруг засосало под ложечкой. Я понял, что мы остались на берегу одни, а до пустой пристани еще целых полмили. Мы остановились и посмотрели вслед последней уплывающей ладье.

— Я же говорил кормчему ждать нас, — простонал я, — но гиксосы близко, и все теперь думают только о собственной шкуре.

— Что же нам делать? — выдохнула госпожа. Даже Мемнон перестал весело кричать.

— Если мы доберемся до берега реки, Ремрем и Крат увидят нас на берегу и пошлют за нами лодку, — сказал я. Тан тут же согласился со мной.

— Сюда, за мной! — крикнул он. — Таита, веди свою госпожу.

Я взял Лостру за руку и потащил за собой, но она была сильной и ловкой, как мальчишка-пастушок, и легко бежала рядом. Потом я вдруг услышал топот лошадей и скрип колес. Звук этот ни с чем нельзя было спутать, и раздавался он пугающе близко.

Наши собственные лошади ушли три дня назад и уже были на пути к Элефантине, а колесницы в разобранном виде лежали в трюмах ладей. Звуки, которые я услышал, раздавались внизу, на насыпи под стеной. Мы не видели колесниц, но я понял, кому они принадлежат.

— Гиксосы! — тихо сказал я, и мы остановились, прижавшись друг к другу. — Это, наверное, передовой отряд, разведчики.

— Колесниц всего две или три, — подтвердил Тан. — Но и этого достаточно. Мы отрезаны.

— Мы, кажется, немного опоздали, — сказала моя госпожа с деланным спокойствием, а потом посмотрела на меня и Тана с полным доверием: — Что вы предлагаете?

Ее наглость поразила меня. Именно из-за нее, из-за ее упрямства мы попали в эту переделку. Если бы она уступила моим настоятельным просьбам, мы бы уже находились на борту «Дыхания Гора» и шли вверх по реке к Элефантине.

Тан поднял руку, требуя тишины, и мы стали прислушиваться к шуму вражеских колесниц, едущих по дороге у подножия стены. Чем ближе они подходили, тем яснее становилось, что это небольшой передовой отряд.

Внезапно визг колес прекратился, и мы услышали фырканье и стук копыт переступающих на месте лошадей, а потом голоса людей, говорящих на каком-то гортанном языке. Они находились прямо под нами по ту сторону стены. Тан снова тревожным жестом потребовал тишины. Но царевич Мемнон не был приучен сдерживать свои желания или молчать, когда ему не хотелось. Он услышал знакомые звуки.

— Лошади! — звонко закричал он. — Я хочу посмотреть на лошадей!