Просроченное завтра - Ольга Горышина

Он продолжал удерживать ее рукой с двумя кольцами.

— Как давно?

Она смотрела на его руку, и он понял вопрос.

— Два года как, после тяжелой болезни.

Он убрал руку, и Алена решила, что подробности не нужны ни ему, ни ей.

— Ты пойдешь со мной завтра на пляж? Или будешь бояться воды до конца жизни? Фобию надо убивать сразу, пока она не укрепилась в тебе. Кстати, у мамы где-то валяется мой значок ГТО, так что я серьезно тебя спасу, если что. А вы еще с автоматами и противогазах в школе ползали?

— Нет. Я училась в сельской школе. У нас военрука не было. Меня и в пионеры не успели принять. Но октябрятская звездочка где-то валяется. Но я бы значок с Пушкиным с большим удовольствием носила, чем с Володей Ульяновым. Я выросла в Ганнибаловских угодьях.

И можно было снова так же легко, как все предыдущие разы, вскочить на конька по имени Пушкин. Главное, не называть его по имени отчеству. Так они и распрощались уже давно за полночь, а на утро снова встретились за завтраком, и Дима с искренней радостью отметил торчащие из выреза футболки завязки купальника. Пришлось заглянуть к Диане и предупредить, что она на пляже, если девчонки будут ее искать. Взгляд болгарки ей не очень понравился, и она поспешила спрятаться за спину Димы, хотя назвать ту широкой было сложновато, если только плечи, но вот мускулам можно было только позавидовать, их не портила даже бледность кожи. Это Алене приходилось чередовать купальники, чтобы на теле осталось как можно меньше белых полосок.

Она не взяла протянутой руки. Ожидаемый страх не накрыл ее даже с первой волной. Она даже сумела немного проплыть. Правда, постоянно оглядывалась, и Дима догадался заплыть чуть вперед. Но вот когда он предложил отплыть чуть дальше, чтобы волны стали не так заметны, она испугалась, но Дима настоял на своем, и по началу все шло хорошо, а потом пришлось повиснуть на нем, чтобы отдышаться.

Когда Алена полуживой выползла на берег и рухнула на расстеленное им полотенце, она увидела в отдалении девчонок, но те быстро отвернулись — обидевшись или решив не мешать курортному роману, сам черт не разберет. Ей сейчас главное было согреться. Дима нахлобучил на ее мокрый хвост соломенную шляпку и улегся рядом.

— Долго лежать не дам. Сгоришь. Так что-либо купаться, либо по домам.

«По домам» оказалось на рынок. Она ни разу не уходила так далеко от отелей и пляжа. На пустыре около каменных домишек стояло несколько прилавков с навесами. Один из продавцов был Диминым знакомцем и сам отобрал для них персики и абрикосы. Пришлось навестить квартиру, где Дима снимал комнату, чтобы помыть фрукты. На балконе оказалось довольно прохладно. Алена забилась с деревянным раскладным стулом в самый угол, чтобы вовсе не быть на солнце. Дима уселся в другой угол, и теперь их разделяла бельевая веревка, на которой сохли купальник и плавки.

— А ты когда-нибудь курил? — спросила Алена, поняв, что курильщик не выдержал бы столько времени без сигареты.

— Пробовал в школе. Не понравилось. А под чужое пагубное влияние я никогда не попадал. И, кстати, это сыграло мне на руку. Другим русским парням пришлось в ускоренном порядке бросить, потому что в нашем чешском офисе очень сложно было найти место для курения. Говорят, в Штатах с этим еще строже.

— А тебе не страшно лететь за океан?

— А почему должно быть страшно? Язык я знаю. Работа та же самая. Я же и сейчас работаю на американскую фирму. А быт… Ну, как-нибудь приспособлюсь. К Праге-то приспособился. Кстати, бытовые проблемы хорошо отвлекают от психологических. Так что я постоянно стремлюсь к переменам. Бегу от проблем, как принято говорить. Но мы опять обо мне! Так нечестно. Ты когда-нибудь думала набить наколку или тебя устраивают переводные картинки?

Алена опустила глаза.

— Да я первый раз ее сделала.

— И жемчужинку в пупок тоже не хотела?

Алена одернула короткую футболку и порадовалась шуму на кухне. Они были в квартире не одни.

— Что, никогда не хотела сделать никакой глупости? Не поверю!

— Глупостей не делала. Зато без разрешения мамы уехала в город. В деревне ловить нечего, а они этого не понимают и считают, что мне еще рано жить самостоятельно.

— Ну, я тоже не спрашивал разрешения ни на Прагу, ни на Силиконку…

— Ну, тебе и не восемнадцать было.

— А что, думаешь, в двадцать шесть мать не считает меня маленьким неразумным мальчиком? Брось, они всегда будут недовольны нашими решениями. Главное, чтобы ими были довольны мы. Ты рада, что уехала?

Алена кивнула.

— Я тоже рад. Ты там своим рассказала про то, что чуть не утонула?

Алена мотнула головой.

— Вот и умница. Не надо им этого знать. А то еще не отпустят больше на море.

— Они и сейчас не отпускали. Я сама купила путевку и поехала. Когда ты финансово независим, легче игнорировать советы родственников.

— Но иногда стоит все же прислушиваться. Они же нам добра желают.

— У меня такое чувство, что мы с мамой и даже с братом с разных планет. Они вообще не понимают, о чем я говорю, что меня интересует и вообще

***

Она уставилась вниз с балкона на проходивших мимо туристов с детьми. Дима проследил за ее взглядом.

— Похоже, это мои соседи. Нам лучше свалить. Давай пообедаем в ресторанчике здесь неподалеку. Ты когда-нибудь пробовала лягушачьи лапки?

Алена скривилась.

— Давай, давай. Не так страшен черт, как его малюют. А потом заберем вещи и снова пойдем купаться, согласна?

— А когда ты работать будешь?

— Ночью. Останусь по-хитрому в холле отеля…

— Ты что, серьезно?

— Шучу. Сделаю себе выходной за свой счет. Пошли.

Ресторанчик оказался через две улицы в утопающем в зелени домике. Террасу увивали новогодние гирлянды, и вечерами тут было, наверное, очень мило. Заказанное блюдо выглядело если и не аппетитно, но отторжение в организме не вызвало. Лягушачьи лапки напоминали окорочка недокормленных цыплят, как на вид, так и по вкусу. Настолько сухие, что приходилось запивать их соком. К счастью, после фруктов Алена не успела проголодаться и могла спокойно обойтись без ресторана. А потом и без пляжа, но Дима не отпускал ее ни на шаг ни на суше, ни в воде, и Алена действительно испугалась, что ночевать он будет в холле гостинице, когда рассталась с ним снова около полуночи.

Усевшись на край кровати, Алена попыталась вспомнить, о чем они говорили, но в голове царил хаос. Они говорили ни о чем, но настроение скакало резиновым мячиком от ниже плинтуса до поросячьего визга по непонятной ей причине. Упав на подушку, она вдруг сообразила, в чем дело — им ничего друг от друга не нужно, кроме одного: не быть в чужой стране в одиночестве.

Утром она задержалась у зеркала дольше обычного, до идеального блеска расчесывая волосы. Дима уже успел принести завтрак на стол, который она выбрала вчера. И даже киви почистил.