Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - Уильям М. Макговерн

Закончив этот краткий обзор политических и социальных изменений, имевших место на Ближнем Востоке с 150 по 400 г., мы можем продолжить изучение изменений, причиной которых стало оказанное на этот регион давление со стороны гуннов. В определенной степени это давление начало сказываться еще до 400 г. Как известно, именно в этот период (150–400 гг.) Северный Туркестан был захвачен различными гуннскими племенами, что было прелюдией к их вторжению в Европу.

Некоторые гуннские группировки из Северного Туркестана совершали долгие походы на юг и причиняли заметный ущерб северным форпостам Персидской империи Сасанидов. Как мы уже видели, около 356 г. персам (иранцам) особенно досаждали хиониты, и у нас есть все основания считать, что хиониты являются одной из ветвей гуннского семейства. Однако только полвека спустя давление гуннов превратилось в серьезную угрозу независимости Северного Туркестана, Ирана и Индии. В это время хроники упоминают уже не хионитов, а совершенно новую группу под названием эфталиты.

Происхождение и точные сведения об этнических связях эфталитов теряются во мраке. В греческих и римских исторических документах того времени их часто называют просто гуннами. Индийские легенды и предания, упоминающие наводящих ужас Hunas, тоже восходят к периоду вторжения эфталитов и указывают на то, что слово «гунн» стало ассоциироваться с эфталитами сразу же после их первого появления на мировой исторической сцене.

Однако из разных источников нам известно, что эфталиты были весьма своеобразной группой, радикально отличавшейся от большинства других гуннских групп. Так, например, византийские авторы особо выделяют их из массы других «обычных» гуннов, вторгшихся в Европу, и называют эфталитов «белыми гуннами». Летописец того времени Прокопий пишет: «Эфталиты принадлежат к расе гуннов и называются гуннами, но они совершенно не такие, как гунны, которых мы знаем. Среди всех гуннов только у них одних белая кожа и правильные черты лица».

Это отличие эфталитов от обычных гуннов подтверждается сведениями из китайских источников. Китайцы всегда проводят четкое различие между гуннами как таковыми, или хун-ну, и эфталитами, которых они называют «е-ти-или-до», или «е-да». Именно от китайцев мы узнаем, что настоящее название этого народа «хуа», а свое название «е-ти-и-ли-до» он получил, поскольку такое имя носил один из великих правителей хуа.

В китайских хрониках есть некоторая путаница и противоречия в отношении происхождения эфталитов, но особенно подчеркивается тот факт, что их язык коренным образом отличался от того, на котором говорили авары из Центральной и Восточной Монголии (предположительно монгольском), и от того, на котором говорили гаогу (Gaogu) из Северо-Восточного Туркестана и Северо-Западной Монголии. Последнее важно, если вспомнить, что гаогу были потомками гуннов и предками уйгуров. Мы точно знаем, что уйгуры говорят на тюркском языке, и у нас есть все основания считать, что гаогу и гунны говорили на древней разновидности одного и того же языка. Следовательно, когда китайцы пишут, что эфталиты говорили на языке отличном от языка гаогу, это все равно что сказать, что они говорили не на тюркском и, таким образом, лингвистически отличались от большинства гуннских объединений, занимавших в этот период Северный Туркестан и уже начавших вторжение в Европу.

Согласно одной китайской хронике, эфталиты имели то же происхождение, что и юэчжи, согласно другой, они были ветвью народа, обитавшего в Гуши и Турфане. Согласно последней версии, эфталиты являлись потомками группы турфанцев, которые в 126 г. примкнули к китайскому военачальнику Бан Юну, атаковавшему северных гуннов, а затем поселились в Джунгарии. В этой связи огромное значение имеет тот факт, что при всех языковых различиях между юэчжами и турфанцами мы знаем, что оба этих народа говорили на языке индоевропейской языковой семьи. В целом мы можем доверять рассказам о том, что эфталиты имели наиболее тесные родственные связи с турфанцами, говорившими на тохарском языке. Более того, мы знаем, что у многих турфанцев были голубые глаза и рыжие волосы, что само по себе соответствует описанию, которое греческие и римские авторы давали эфталитам, как «белым гуннам с правильными чертами лица, совсем не похожим на других гуннов».

С учетом сказанного выше очевидно, что эфталиты радикально отличались от других гуннских групп. Фактически эти различия были настолько велики, что возникают сомнения, стоит ли относить эфталитов к тем племенам, которые обычно называются общим именем гунны. Однако с точки зрения ситуации в целом и особенно в связи с тем, что слово «гунны» скорее не специфический термин, а общее название, всегда подразумевавшее широкий спектр народов различной расовой и языковой принадлежности, мы вполне можем причислить эфталитов к большому семейству народов под общим названием гунны. На протяжении долгих веков, когда эфталиты и оставшиеся гунны, как таковые, жили в Джунгарии в тесном соседстве друг с другом, между этими двумя народами, несомненно, имело место значительное смешение, и в жилах эфталитов, безусловно, текла большая доля гуннской крови. И конечно, эфталиты позаимствовали у гуннов большое количество слов и выражений. В действительности вполне возможно, что эфталиты, забыв о своем происхождении, стали называть себя ветвью из общего гуннского семейства (точно так же мы знаем, что Бабур и его потомки – чистые тюрки – прославили имя «мугалы» или «моголы»), что могло бы объяснить, почему многие соседи эфталитов называли их гуннами.

Одна особенность социальной культуры эфталитов заслуживает отдельного упоминания. Речь идет о полиандрии, или обычае, согласно которому женщине разрешалось иметь нескольких мужей. Как и во многих других странах, где существует полиандрия, эти мужчины, как правило, были братьями. Иными словами, когда старший брат женился, его младшие братья автоматически получали супружеские права в отношении его жены. У эфталитов женщины носили причудливый головной убор, по которому каждый с первого взгляда мог определить, сколько у дамы мужей.

Тот факт, что эфталиты практиковали полиандрию, представляет особый интерес, поскольку этот обычай полностью отсутствовал у других гуннских племен, информацией о которых мы располагаем. Насколько мы можем сказать, полиандрия была неизвестна и другим индоевропейским племенам, обитавшим в Центральной Азии, включая юэчжей и турфанцев, с которыми, как принято считать, эфталиты находились в близком родстве. Мы знаем наверняка, что полиандрия существует у современных тибетцев, потому возможно, что между эфталитами и тибетцами имело место определенное культурное взаимопроникновение. В то же время не следует забывать, что нет никаких доказательств, что эфталиты были тибетцами. А тот факт, что древние китайские историки, писавшие о тибетцах, ни словом не упоминают о полиандрии, делает сомнительным ее существование у ранних тибетцев, так же как и определение того, когда она появилась в Центральной Азии и у каких народов.

Ни у греков, ни у иранцев, ни у индийцев нет информации об эфталитах до их вторжения на территорию Ирана и Индии. За информацией по этому вопросу нам следует обратиться к китайским документам, но, к несчастью, на этот раз китайские записи крайне скудны и неопределенны. Безусловно, это следствие того, что в то время, когда эфталиты набирали силу, китайцы были заняты своими внутренними распрями и не имели времени следить за движением эфталитов на юго-запад. Тем не менее китайские хроники как минимум сообщают нам, что эфталиты, которые в 126 г. действовали заодно с китайцами, затем в течение нескольких веков жили в Джунгарии, не имея прямых связей с Поднебесной империей.