Книга мечей - Фред Томас Саберхаген

— Боги и демоны! — громко выругался Кортене. Его лицо стало мрачным и серым, а такого взгляда хозяина Денису еще не доводилось видеть.

Чуть позже жрецы в белых рясах попрощались и ушли.

Денис запер за ними дверь, уложил поперек нее брус и повернулся. Хозяин стоял посреди мастерской, опустив ладонь на деревянный футляр меча, прислоненный к дымоходу. Он внимательно его разглядывал, словно оценивал перед покупкой.

Хозяйка вернулась в комнату Дениса проведать раненого. Юноша, когда вошел следом за ней, увидел, что мужчина теперь спокойно спит, а щеки его уже слегка порозовели.

Вернувшись в мастерскую, Денис подошел к хозяину, чье настоящее имя (и в этом Денис теперь почти не сомневался) было вовсе не Кортене.

— Что мы теперь станем делать с мечом, господин? Возможно, я лезу не в свое дело, но… — Очевидно, теперь эта проблема стала и его делом, а смысл вопроса заключался в том, как поведут себя хозяева, признав этот факт.

Хозяин ответил ему взглядом, говорившим, что он понял подтекст фразы. Но сказал лишь:

— Прежде чем волноваться о мече, нам нужно завершить одно небольшое дельце. Как твоя рука?

Денис согнул руку и ощутил лишь легкую остаточную боль.

— Вполне нормально.

— Вот и хорошо.

Хозяин обошел большую перевернутую скамью и откинул парусину с того, что осталось скрытым от глаз служителей Эрдне.

Как все-таки удачно, подумалось Денису, что дом стоит у самой реки, а ночь темная и дождливая.

Погоня под палящим солнцем была долгой, но юноша, ставший в ней дичью, понимал, что она не затянется.

Километрах в двадцати позади они напоролись на засаду, в которой погибли трое спутников юноши и все их ездозвери, и далее он брел пешком по суровой пустынной местности, задерживаясь лишь время от времени, чтобы устроить собственную засаду или перевести дыхание, когда выбивался из сил.

На спине у него болтались легкая котомка, лук и колчан. С пояса свисала небольшая фляга, уже почти пустая — как раз это и было одной из причин полагать, что вскоре погоня должна так или иначе завершиться. Обветренное лицо молодого мужчины мешало точно определить его возраст, но он скорее приближался к двадцати, чем к тридцати. Одет он был как солдат, или, точнее, как партизан, и положение, в котором он оказался, было ему столь же привычно, как и одежда. Он был высок, широкоплеч, с серо-голубыми глазами и светлой короткой бородкой, еще несколько дней назад аккуратно подстриженной. Переброшенный через плечо лук смотрелся как оружие, которым часто и умело пользовались, но в колчане рядом с ним осталось лишь три стрелы.

Постепенно у юноши выработался определенный ритм движения. Он бежал рысцой, останавливался, чтобы оглянуться, пробегал еще немного, переходил на быстрый шаг и, не замедляя хода, снова оглядывался.

По его расчетам — а он знал, что запросто мог и ошибиться, — выходило, что у него до сих пор на одного активного врага больше, чем стрел в колчане. Разумеется, единственный способ абсолютно точно узнать число противников — позволить им себя поймать. Вполне вероятно, что это им удастся. Они все еще движутся верхом и уже давно догнали бы его, но засады, устроенные им на протяжении всех этих двадцати километров, внушили уцелевшим определенную осторожность. А эти горные плато выглядели удачным местом для засады — предательски открытые, но изрезанные лощинами и со сглаженными ветрами холмами и гигантскими валунами, создававшими впечатление, будто их играючи расшвырял какой-нибудь бог.

К этому времени, имея двадцать километров на размышления, юноша уже не сомневался в том, кто именно его преследует. Это наверняка агенты Синего храма. Если бы за ним гнались просто солдаты, то они уже давно бы отстали. Любой обычный патруль из армии Темного короля сейчас или вернулся бы в лагерь и доложил о победе, или отправился бы дальше выполнять первоначальный приказ. Они не стали бы рисковать своими шкурами, преследуя единственного уцелевшего, особенно столь демонстративно опасного, как он, и к тому же на столь коварной местности.

Нет, преследователи точно знают, за кем гонятся. Им известно, что юноша сделал четыре года назад. И столь же несомненно, что они заключили контракт с Синим храмом, обязавшись привезти его голову.

В редкие моменты отдыха юноша начинал гадать, не пустились ли они и на поиски Бена, его друга и компаньона по событиям четырехлетней давности. Может, они его уже нашли? Но сейчас он Бену ничем не мог помочь.

Бегство привело юношу к краю очередной лощины, пересекающей ему путь. Слева от того места, где он остановился, борозда в земле резко углублялась, превращаясь в настоящий извилистый каньон, тянущийся на восток, где, скорее всего, тот сливался с большим каньоном, который беглец время от времени уже замечал в отдалении. Справа расщелина постепенно мелела. Так что если он намерен ее пересечь, то двигаться следует именно в том направлении. Оттуда, где он стоял, местность по другую сторону лощины выглядела еще более плоской, чем равнина, которую он только что пересек, что, разумеется, давало всадникам большое преимущество. Если он не станет перебираться на ту сторону, то ему придется спуститься в лощину и двигаться вдоль нее. Он видел, что в лощине, по мере ее углубления, появляются укрытия, образованные отдельно стоящими скалами и самими извилистыми стенами. Если он направится туда, то будет двигаться под уклон и поэтому сможет идти быстрее.

Окончательный выбор ему помогла сделать потребность в воде. До большого каньона отсюда не более двух километров, а на его дне почти наверняка отыщется вода.

Юноша уже спустился в лощину и успел уйти довольно далеко, когда, в очередной раз обернувшись, на мгновение заметил тех, кто шел за ним по пятам. Три головы свешивались вниз с края скалистого обрыва. Похоже, преследователи ожидали, что он пересечет лощину, а не двинется вдоль нее, и поэтому немного отклонились от первоначального направления в сторону ее более мелкой оконечности. Таким образом, юноше удалось немного оторваться. Теперь вопрос заключался в том, каким образом они продолжат преследование. Они могут двинуться втроем по дну лощины. Или же один пойдет вдоль края, готовый сбросить на него камень, если подвернется случай. Или кто-то из них может перебраться на другую сторону, и тогда один пойдет по дну, а двое по краям.

Однако юноша сомневался, что они станут делить крохотные остатки своего отряда.

Время покажет. Он, во всяком случае, твердо решил идти вдоль лощины. Теперь многое зависит от того, какого рода укрытия он сумеет отыскать.

Пока дела обстояли настолько хорошо, насколько он мог ожидать. То, что начиналось как большая траншея в месте, где он спустился, быстро становилось шире и глубже, превращаясь в извилистый каньон с крутыми стенами. Дойдя до места, где каньон делал резкий поворот, юноша решил устроить очередную засаду за подходящим скалистым выступом. Лежа неподвижно на раскаленном камне и наблюдая сквозь дрожащий от жары воздух за ящерками, которые, в свою очередь, следили за ним, он отгонял небеспочвенные опасения, что на сей раз враги сумеют разгадать его уловку, а двое из них уже пробираются сверху, вдоль края каньона. И теперь в любой момент может показаться голова одного из них, скажем… вон там. А оттуда враг без труда сможет обрушить вниз смертоносный поток камней. И если им повезет, то его голова уцелеет и будет пригодна для опознания, когда они за ней спустятся.