Теон-Стрелок - Atlet123

снёс крышу одного из домов, в котором как раз их небольшая семья держала невольников. Невольниц, если точнее, — матушка никогда не брала рабов из мужчин, предпочитая закупаться у налётчиков женщинами.

“Мужчины становятся слишком непокорны и своевольны, когда видят, что ими командует женщина” — говорила Куору матушка, приглаживая его вихрастые доходящие до самых плеч волосы. "С женщинами легче справляться. Твой папаша выбрал женой свой топор и ладью, а меня предпочитает посещать лишь после очередного похода. Как уж мне, скажи на милость, справляться с мужчинами-рабами, даже если они с зелёных земель?”

Куор лишь согласно кивал, не зная, что ответить.

Матушка была красива, с тёмным волосом, что было характерно для всех жителей острова Пайк и Железных Островов в целом. Статная, с острыми скулами, словно у аристократки, и с тонкими губами.

Сам Куор унаследовал от неё цвет волос и скулы, но остальное взял от знаменитого отца, имя которого матушка старалась не упоминать после известия о его гибели. Весть принес один из друзей отца, как только королевские корабли причалили в Лордпорте.

Жила семья в небольшой деревушке, между огромным замком — оба имели такое же название, как и остров, на котором они находились, — и Лордпортом.

— Кар! Кар! — кричал воронёнок, летая рядом. Куор поднёс руку и, когда птенец вцепился ему в плоть (когти были недостаточно остры, чтобы нанести какой-то серьёзный вред), мальчик ласково его погладил по холке. Птица приняла ласку благосклонно.

Матушка, прекратив ругаться, недовольно посмотрела на птенца. Когда-то первой её мыслью было забить воронёнка или выгнать, когда она впервые увидела играющего с ним сына. Но пришедший тогда вовремя отец уговорил её этого не делать.

— Куор, иди лучше делом займись! — прикрикнула на него мать.

А ещё у его матушки был скверный характер.

Мальчик был отправлен на помощь невольницам, которых мать заставила восстанавливать загоны для скота. Скот их был небольшим: одна коза, несколько кур и большая выкормленная свинья, которую в насмешку назвали Пегги. Куор эту свинью мысленно ненавидел, ибо сбегала она не раз, и приходилось ловить её именно ему.

Впрочем, куплен весь этот скот был в последнее время, когда налётчики вновь начали грабить слабых людей на Зелёном Континенте. В деньгах проблем не было — отец вдоволь привозил их и дарил матери, а матушка пользовалась этими деньгами на благо семьи, кормя себя, сына и нескольких невольниц.

Смотря на уставшие лица нескольких женщин, одна из которых была ещё достаточно молода, маленький Куор мог только покачать головой. Он не испытывал к ним особых чувств, но продрогшие и уставшие от бессонницы женщины, которым половину ночи пришлось терпеть все невзгоды шторма без крыши над головой… На них нельзя было смотреть без жалости. И Куор не мог.

Если суммировать их несчастья, то нужно упомянуть о том, что им же пришлось ловить сбежавшую свинью и снимать залезшую куда не надо козу, то Куор мог лишь сильнее жалеть их. Молча и слегка. Ещё большее сожаление вызывало у него то, что самому приходилось этим заниматься вместе с невольницами.

— Эй, Кюри! — позвал своего питомца, который всегда отзывался на его голос. Воронёнок несмело выглянул из маленькой дырочки на крыше их дома, где уже им было свито гнездо. Не заметив дражайшей матушки мальчика, он вылетел оттуда и подлетел к Куору, вновь вцепившись маленькими коготками в руку.

Кюри был молодым воронёнком, который уже расправил крылья, но не достиг нужного возраста, чтобы считаться взрослой особью.

Мальчик стал играться со своим питомцем. Проходящие мимо невольницы, закончив с загонами и накормив животных, с удивлением смотрели на это представление. Они будто видели некое ужасное зрелище, но Куору было плевать. Был только он и воронёнок.

— Куор! — позвала его мать, — иди обедать!

Названный с грустью отпустил своего воронёнка, зная, что матушка не примет его присутствия за столом. Войдя в дом, мальчик, не снимая обуви (так было не принято), вошёл в зал, где они и обедали всегда, и грелись у горящей печи долгими вечерами.

На обед, как всегда, была рыба. Приготовленная в печи, и даже приправленная какими-то травами, добытыми на Светлом Острове или купленными у редких торговцев-железнорождённых, которых на Железных Островах всегда было мало…

“Когда-нибудь я буду есть свежее мясо, вкушать сладкие вина и запивать его мягким виноградом” — мечтал Куор, давясь мелкими косточками от рыбы и вспоминая рассказы старых пиратов, что уже не могли держать топор и крепко стоять на ладьях, но делились своей мудростью с младшим поколением.

Он вновь чуть не подавился, но сумел вовремя придержать кость во рту.

Мама умела разделывать рыбу, старалась оставлять как можно меньше костей, но всё равно это не спасало мальчика от того, чтобы случайно не наткнутся на одну из них.

За небольшим столом сидели только он и матушка. Две невольницы, каждая из которых была куплена в разное время, обедали в другом, положенном для них месте: в загоне, рядом с животными.

— Радуйтесь, что я вас не продала лорду Бейлону для работ на шахтах, — приговаривала им матушка, сгоняя на обед в свинарник, — подохли бы там через пару лун, и ушли бы ваши душонки к ложным богам. Когда лорд Бейлон умер, имя и титул сменились на “Короля Теона”.

Закончив с обедом, мальчик уже собирался отправиться с матерью за покупкой дополнительных припасов перед зимой. Деревенские старцы сулили, что она будет долгой, но железнорожденные не особо боялись Долгой Зимы. Море всегда накормит их рыбой, а если оно подведёт, то не зря ли скотинку они держат? В случае чего всегда можно сесть на ладьи и посетить зелёнокровных, чьи амбары всегда полны в зимнее время.

Но поход в Лордпорт на городской рынок не удался. К ним нагрянули неожиданные гости с золотыми кракенами на гербах. Матушке чуть не стало плохо, пока она не узнала в одном из посланцев того самого, что принёс им весть о гибели отца.

Куора отослали прочь и поэтому он не знал, о чём велась речь.

Попытка подслушать через любимого питомца не удалась — матушка закрыла все окна, будто знала о странных снах сына и его необычной способности…

Примерно через полчаса посланцы с королевскими гербами (Куор точно знал, что золотой кракен — герб короля, ибо постоянно его видел, так как жил вблизи замка Пайк) вышли. Матушка, теребя своё домотканое платье,