Предатель рода - Джей Кристофф

Неболёт с грохотом снижался на крышу, гулом четырех огромных двигателей сотрясая само небо. Разметав черепицу, «Куреа» опустился между девушкой и дождем арбалетных стрел. С борта сбросили веревки, и Мичи сунула свои чейн-дайсё в оби и заковыляла по крыше, пытаясь подхватить испуганного щенка. Экипаж наверху кричал ей быстро подниматься. Корабль уже начал взлетать. Двигатели ревели от напряжения, компрессоры вздрагивали, работая на пределе, а воздушные шары стонали так, будто вот-вот взорвутся. Мичи, наконец, схватила щенка за шкирку и свободной рукой ухватилась за болтающийся узловатый канат. Экипаж поднял ее, когда неболёт уже поднимался в воздух, полный дыма и арбалетных стрел. Твердые мозолистые руки затащили ее внутрь через перила, и она рухнула на пол, едва дыша. Щенок бросился стремглав по палубе. Винты резали воздух на ленты, корабль дрожал, сбрасывая оковы гравитации, свет и шум пылающей столицы исчезали внизу.

Мичи поднялась на ноги, глядя на команду, которая металась взад-вперед.

– Кто вы такие, черт возьми?

– Мичи-чан, – услышала она голос.

Она обернулась и увидела залитое слезами лицо, бледное от горя и гнева. Серо-стальные глаза, длинный шрам, тянувшийся от лба до подбородка.

– Каори? – Мичи протянула руку, как будто та была призраком. – Боги…

И они бросились друг к другу и крепко обнялись, будто весь мир мог рухнуть у них под ногами. Мичи сморгнула слезы, посмотрела на окутанные дымом лица людей вокруг, мрачные и растерянные – лица, на которых было написано поражение, а не победа. Ее сердце сжалось в груди, когда она увидела Акихито, сидевшего вдалеке, навалившись на перила, а рядом с ним устроился контуженный мальчик-подросток. Измученный и в крови, здоровяк был, по крайней мере, жив. А на всё остальное она закрыла глаза и поблагодарила богов. Щенок Аиши обнюхивал ступни мальчика, который моргал и тянул к нему дрожащую руку.

– Мы думали, что нам придется выдержать бой, чтобы вызволить вас. – Каори отступила, но их руки все еще были переплетены. – Где Аиша?

– Ее больше нет. – Мичи покачала головой. – Больше нет.

Каори закрыла глаза и качнулась, будто собираясь упасть. Она тяжело вздохнула сквозь стиснутые зубы, опустив плечи.

– Значит, всё было напрасно…

– Как вы узнали, где меня искать? Что я все еще во дворце?

– Я сказала им.

Рядом с перилами в тени одиноко сидела девушка, вся в крови. Бледное лицо с размазанными красными пятнами. Непослушные коротко стриженые чернильно-черные волосы, один глаз закрывала окровавленная повязка, а другой светился цветом розового кварца.

Мичи моргнула.

– Ты кто?

Девушке удалось выдавить улыбку.

– Зовите меня Никто, Мичи-чан.

– Ты… – Мичи опустилась на колени рядом с девушкой и ее в равной степени переполняли сочувствие и благодарность. Никто выглядела избитой – вся в синяках и крови. Но не сломленной. Мичи крепко обняла ее, произнося неуклюжие слова благодарности.

– Гильдия! – раздался крик с вороньего гнезда[4]. – У нас на хвосте Гильдия!

Мичи посмотрела на корму, щурясь сквозь дымку выхлопных газов. Небеса над Кигеном пылали, горстка неболётов Гильдии и Тигра вступила в смертельную схватку с флотом предателя Феникса. «Плавучий дворец» возвел стену огня из сюрикеномётов, чтобы отразить нападение, и медленно двигался к дворцу сёгуна. А его свита из корветов очищала небо вокруг него. Казалось, горит весь Доктаун. Но, несмотря на схватку, несколько неболётов Гильдии каким-то образом заметили «Куреа» и развернулись, чтобы догнать. Столица империи была охвачена огнем, но даже это не остановило чи-монгеров, и они нацелились на Кагэ, намереваясь столкнуть их с землей.

Мичи отпустила Никто и вместе с Каори побежала к капитанской палубе. Облакоходы собрались у перил, бормоча проклятия себе под нос.

– Два дредноута, – сказал один.

– Плюс корветы, которые нас сбивают, – выплюнул другой.

Загорелый капитан «Куреа» с блестящими глазами стоял каменным столбом у штурвала. Он хоть и походил на бочонок, но был высок, с огромной заплетенной в косички бородой и длинной косой, которая развевалась за ним на ветру. Его голос звучал барабанным боем среди ветра.

– Всем встать по местам! Всем по местам! – Он повернулся к своему первому помощнику, стиснув зубы. – Спуститесь вниз. Сбросьте балласт и лишний груз. Всё, что не прибито. Идите! Идите!

Экипаж рассыпался по своим постам, с полдюжины отправились на нижние палубы и вскоре появились с ящиками, мебелью, веревками и снастями, скидывая всё это за борт, на город внизу. Мичи услышала, что двигатели заработали быстрее – четыре огромных винта взбивали воздух, канаты и тросы стонали от напряжения.

– Мы сможем их обогнать? – пробормотала Мичи.

Капитан взглянул на нее и резко нажал на рычаг «Полный вперед».

– Или умрем, пытаясь, – ответил он.

Его невеста? Убита.

Его союзники? Предатели.

Его столица? Пылает.

Всё пошло прахом.

Киген мечется под ним, вздрагивая обугленным телом так, что по коже бегут мурашки. Тысячи людей устремляются к городским стенам и бросаются в бухту среди горящих руин парусников клана Дракона. По дорогам катятся пустые моторикши, объятые пламенем. Градом сыплются лопнувшие стекла. Бегут ничего не понимающие прохожие – лица испачканы сажей и залиты кровью. Не успеешь отойти в сторону – затопчут. Языки огня и танцующие силуэты, смятение, раздор, дрожащие вскинутые к небу руки.

Хаос.

Хиро стоял на борту флагмана «Красная тигрица» и смотрел, как рушится его мир. После нападения Феникса на причальные доки он собрал всё, что мог, и взошел на борт, пока его город пылал. Два дредноута Тигра и три броненосца Гильдии сумели перехватить неболёт Фушичо по пути в Апсайд и отразить нападение на сам дворец. Но предатели Шин и Шу уже подожгли половину Доктауна, и из-за их внезапной атаки сгорела большая часть тяжелых кораблей Хиро и половина флота Гильдии, когда они стояли у причалов. Более того, предводитель клана Дракона и его железные самураи покинули поле боя сразу же, как только новости об убийстве Аиши распространились среди солдат. Даймё Харука вернулся во дворец, чтобы спасти свою жену, но Хиро был абсолютно уверен: потом он покинет город. Он, наверно, должен быть благодарен, ведь лорд Дракона тоже не направил свои силы против него.

Таким было их представление о чести? Бусидо? Пути? Когда-то самураи этого народа верили в нечто большее, чем они сами. Мужество. Служение. Самопожертвование. Тем не менее и Феникс, и Дракон метнулись быстрее лотосных мух, развернулись и обнажили клыки, а их мечты о собственном правлении горели ярче, чем дома в столице Хиро.