Дом Монтеану. Том 2 - Лина Мур

потом всё тело. Автоматная очередь проходит полностью по моему телу, и я падаю на землю. Пули превратили меня в чёртов дуршлаг, и это невыносимо больно. Я извиваюсь на земле, выталкивая из себя инородные предметы. А затем надо мной нависает вампир, наставляя на меня автомат. Томас сбивает его с ног, и они оба катятся в сторону. Я рычу, выгибаясь всем телом, и откатываюсь назад, когда отец пытается пнуть меня. Я встаю и сразу же оказываюсь поднятой над землёй за горло.

— Знаешь, надо было сразу с тобой покончить, Флорина, как и с твоей матерью. Она тоже думала, что умнее меня. Но ты отправишься туда, откуда нет дороги. В одну реку дважды не входят, — произносит отец, швыряя меня вбок, и я качусь по земле. Чёрт. Кровавая дорожка остаётся после меня, но я успеваю схватиться за землю и затормозить недалеко от пропасти.

В этот момент Томас рычит от боли, и я бросаю взгляд на то, как трое просто стреляют в него.

— Стан… сюда. Томас… ему нужна помощь, — бормочу я, приподнимаясь на локтях. Пули — это хреновый расклад. Они быстрее ослабляют тело вампира. Мне нужно на восстановление минимум пять-десять минут. Но у меня их нет.

Отец снова хватает меня за горло и улыбается мне в лицо.

— Какой же ты уродливый, — шиплю я, цепляясь за его руку и царапая её. — Вот почему тебе приходилось насильно заставлять вампиров спать с тобой. Тебя просто никто не хотел, да? Никогда не хотел, а ты такой бедный и несчастный, нашёл способ, чтобы забираться в их головы и убеждать в том, что стоишь внимания. Ты жалкий, Русо.

— Мы могли бы быть хорошей парой, Флорина. Мне нравился ядовитый язык твоей матери. Она меня возбуждала. А ты так на неё похожа, — он облизывает мою щёку, а меня сейчас стошнит.

— Ты чёртов извращенец, — рычу я и двумя пальцами протыкаю его глазницы. Отец орёт от боли и отпускает меня. Вот и выиграла время. Пока отец кружится на одном месте, изрыгая проклятия, я встаю на ноги и бегу к Томасу. Стан так и не пришёл, но там, где идёт бой, раздаются крики, приказы, думаю, что помощи не стоит ждать. Томас весь напичкан пулями, но он улыбается, отрываясь от горла одного из вампиров. Я хватаю его за руку и поднимаю. Пули падают из него.

— Всё в порядке. Нам нужно…

Меня начинает сотрясать от дрожи. Пули пробивают моё тело, а я же только…

Мой разум туманится от боли, и я обмякаю. Томас успевает меня подхватить.

— Сукин сын! — рычит Томас.

— Я выстрелю ещё раз, если ты её не отпустишь и не отдашь мне, Томас, — рычит отец. — Это уже будет летально для неё. Флорина умрёт.

— Хорошо. Бери.

Что?

Меня дёргают за волосы назад, и я шиплю от очередной вспышки боли в теле. Раны потихоньку затягиваются. Но пока они затягиваются, каждая пуля идёт в обратном направлении, чтобы освободить моё тело. И это чертовски больно.

— Вот так, — отец прижимает меня к себе, приставляя к моей голове автомат. — Прикажи им сдаться.

— Я не управляю ими. Стана проси, — рявкает Томас.

«Слушай меня, Флорина».

«Убей его».

«Слушай. Когда я моргну, бей его в затылок…»

— Прикажи им отступить, Томас! — орёт отец.

Мы выиграли, он боится. Мы выиграли.

Я смотрю на Томаса, и тот улыбается.

— Хорошо.

Томас медленно моргает, и я собираю все свои силы. Он открывает рот, я отодвигаюсь вперёд настолько, насколько могу. Удар затылком в лицо отца отдаётся в моей черепной коробке приличной трещиной. Кровь начинает кипеть в голове. Виски взрывает болью. Крик отца за спиной оглушает меня.

Томас срывается с места, когда отец ослабевает хватку на мне. Меня швыряет в сторону, и я лечу, наблюдая за тем, как Томас обхватывает талию отца и таранит его.

«Я люблю тебя. Всегда. Навечно. Твой».

— Томас! — крик боли смешивается с ударом моего тела о дерево, а Томас и отец вместе падают с обрыва прямо в озеро.

Шум в моей голове усиливается. Острая боль превращает мою кровь в осколки. Она словно становится ледяной и рвёт мои вены.

Всё внезапно стихает.

Мы выиграли, но какой ценой?

— Томас… Томас, — я, подтягиваясь, ползу по земле. Моя голова болит настолько, что я не прочь в неё выстрелить. Но это всё не важно. Вся физическая боль уходит на второй план, когда моё сердце умирает. Медленно и чётко. Умирает, потеряв своего возлюбленного.

— Томас…

Я доползаю до края и смотрю на тихую, грязную гладь вонючего озера.

— Томас! — мой крик раздаётся в полной тишине.

Мне никто не отвечает. Никто.

Томас вместе с моим отцом упал в озеро, которое заперло их там навечно.

Эпилог

Терять любимых это самое страшное, что может случиться с любым из нас в жизни. Не важно, вампир ты или же человек. Понимать, что больше никогда не коснёшься… никогда не услышишь его голос… никогда… вот оно, это слово «никогда»… агония и пустота внутри. Первые секунды это непонимание. Ты можешь даже рассмеяться, потому что твой мозг не готов к такому. Ты не готова. Ведь ты считала, что всё получится. Ты находила сотню аргументов, что такого просто не может быть. А как тихо! Ты когда-нибудь задумывался, как же тихо становится после потери. Тихо настолько, что кажется, это было выдумкой твоей больной фантазии. Тихо… словно ничего не произошло, словно никто не превратился лишь в воспоминание. И в этой тишине ты слышишь себя. Страшно то, что ты слышишь себя только тогда, когда становится уже поздно и тихо. Думаю, что каждый из нас отдал бы всё, заплатил бы любую цену за то, чтобы вернуть хотя бы на пару минут… да боже, кому я вру. Пары минут никогда не достаточно. Пары минут не хватит. Нужна вся жизнь. Нужна каждая минута, каждая секунда и каждый вздох. Но ничего не будет больше. Ничего. Это прошлое.

Стук в дверь отрывает меня от наблюдения за воробьём, гуляющим по перилам на балконе.

— Да? — Я, не оборачиваясь, продолжаю смотреть на зелёную лужайку заднего двора.

— Ваше Величество, все собрались. Все ждут вас, — сообщает Михей.

— Спасибо. Пусть начинают. Я подойду через пять минут, — отвечаю ему.

— Хорошо.

Дверь мягко закрывается,