Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош

– К себе. Во многом надо разобраться. Вас как сменят, сразу в казармы, отъедаться, отсыпаться, и чтобы ни капли хмельного! Мало нас осталось. Придется трем десяткам работать за две сотни.

«К себе» не значило домой, на улицу Хрустальных Арок. Там Кислота только иногда ночевал, когда ненадолго позволял себе вновь стать Изяславом Всеволодовичем Саблиным, порадовать сыновним вниманием престарелых отца и мать, повидать многочисленных братьев и сестер.

На улице Тридцати Серебряных Монет, где жили многие купцы, притаился малоприметный домик. Табличка над входом гласила: «Торговая артель Славута Мечников и братья». Об этой ипостаси послушника Кислоты не доведался даже Ловец. Потому что на улице Тридцати Серебряных Монет ученика Механика знали именно как купца Славуту Мечникова. Впрочем, мало кто мог похвастаться тем, что видел лицом к лицу Изяслава Саблина, главу тайного приказа, как и второго капитана Кислоту.

Артель служила лишь прикрытием. Хоть торговала серьезно, в том числе и с Заморьем. Это приносило свою пользу. Под видом купца лазутчик может пробраться куда угодно. Да и тому, кто понимает, что стоит за изменениями ситуации в торговле, только колебания цен скажут о многом. Словом, некоторые лазутчики приносили очень ценную информацию, даже не догадываясь, что они лазутчики.

По дороге Кислота заскочил в казармы, застал там изрядно потрепанный и уставший полк городской стражи. Ратники только что вернулись из заведейского квартала. Сопротивление там было задушено и вырвано с корнем, но стоило это немалых жертв. Стражники были направлены к Южным воротам, на смену «Серебряным шпорам». Там же послушник вымылся, переоделся, приклеил накладную бороду. Уважаемому купцу Славуте Мечникову не пристало самому участвовать в ночных боях. А значит, и выглядеть он должен соответственно. Вдруг соседи заметят, не поймут. С легким сожалением Кислота отметил, что люди, считавшиеся становым хребтом Золотого Моста, основой его могущества, отнюдь не горели желанием оный город защищать и тем более рисковать за него жизнью.

В артели жизнь кипела. Приказчики спешно подсчитывали убытки и, как только появился хозяин, поспешили обо всем доложить. Склад с оружием, располагавшийся недалеко от пороховых складов в порту, разметало взрывом. Придется либо отказаться от очередной поставки в Заморье, либо покупать новые ружья по завышенным ценам. Еще один склад разграбила городская голытьба. На сей раз с зерном. Кислота терпеливо выслушал причитания приказчиков, отдал несколько распоряжений. Эти люди не знали об его остальных жизнях, потому пришлось изображать из себя купца, озабоченного невиданными убытками.

На самом деле экспедиция в Заморье была не к спеху. Сведения оттуда ученик Механика собирал скорее из-за привычки стремиться знать обо всем, что происходит в других землях, чем из практической нужды, так что это можно было отложить в долгий ящик. С провизией хуже. Впрочем, она нужна была для поддержки той же самой голытьбы, дабы в Золотом Мосту не начались голодные бунты. Скорее всего, она и попала по назначению. А деньги – хрен с ними. «Торговая артель Славута Мечников и братья» всегда могла запустить руку в городскую казну.

Несмотря на ночной бой, торговля в Золотом Мосту уже шла полным ходом. Донесения людей, следивших за ценами, не утешали. Так, порох и свинец подорожали раза в два. И будут еще дорожать, потому как скупали их очень быстро. Вверх пошли соль, мука, зерно, крупы. Не нужно десять лет служить в тайном приказе, чтобы понять: город готовится к войне. И не надо быть схимником, чтобы знать: купцы с улицы Тридцати Серебряных Монет войну эту будут всячески раздувать. Оно ведь как выходит – кому война, а кому мать родна. Кто-то гибнет, а кто-то богатеет на поставках оружия и продовольствия по завышенным ценам. Казна Золотого Моста бездонна. Купцы никогда не считали пороком желание нажиться на своем городе.

«Надо заставить Совет ввести ограничение цен. А за спекуляцию ставить к стенке», – подумал он. Кислота сам поразился злости, которой оказалась пропитана эта мысль. Но тут же на смену пришла безнадега. А кто в Совете? Да те же купцы. Как же, станут они сами себя ограничивать. Вспомнились слова Искателя в ту, первую встречу у ворот о том, что воевод Золотого Моста и так весь мир знает. Только сейчас ощутил Кислота тонкую насмешку, которую вложил схимник в эту фразу. Воеводами были те же купцы, купившие почетную и весьма хлебную должность. Хоть кто-нибудь из них вышел сегодня на улицы? Возглавил полки, которыми они призваны командовать? Небось даже не проснулись. Велели слугам не будить, а ежели кто сунется – палить из мушкетов.

В голову само собой лезло непрошеное сравнение с Империей. Император не командовал. Он только вдохновлял своих людей. Его воеводы – настоящие воины, понюхавшие пороха, как любят говорить чубы. Может быть… Нет… от таких мыслей два шага до измены. И все же в Империи правят те, кто готов ее защищать. Нет, это не про послушников, про обычных людей. Разве это неправильно? Сталь меча сошлась этой ночью со звоном монет. И золото, мягкий металл, победило.

Вскоре после полудня явился Хомяк. С ним два брата. Кислота облегченно вздохнул. Изображать купца, озабоченного падением прибыли и прямыми убытками от ночных беспорядков, надоело. А все выводы из донесений приказчиков он и так сделал. И даже несколько шагов наметил. В том числе к смерти были приговорены два купца. Не из городских заправил, рангом пониже.

Нет, не за преступления. За жадность и непомерную жажду наживы, что в Золотом Мосту считалось нормальным стремлением. Толпа народа должна будет собраться у их теремов, пошуметь. Нужные, умелые люди вовремя бросят толпу на штурм. Городская стража, как всегда в таких случаях, запоздает. Учитель называл подобные операции «показательными расстрелами». Сигнал остальным купцам, что никакое богатство не оградит их от смерти, коли не умерят аппетитов.

– Господин десятник… – Кислота изобразил любезнейший поклон. – Какие дела привели вас в мою скромную обитель?

– Пуль купить хочу на весь десяток с запасом, – проворчал Хомяк кодовую фразу, означавшую, что дела не срочные и не государственной важности.

– Ну что ж, пройдем, обсудим. Вы ведь не за простыми пулями пожаловали. Прохор, ходь за мной! – крикнул он.

Прохор, кривоногий коротышка с бельмом на левом глазу, служил главным приказчиком, а заодно был правой рукой главы тайного приказа. Невзрачный человечек, лет под сорок, в его жилах текла изрядная доля крови хунну. Он никогда не был хорошим соглядатаем, ничего острее двузубой вилки, которые в последнее время стали входить в моду, отродясь в руках не держал. Зато никто не мог так, как он, собрать сведения от сотен лазутчиков, осмыслить и выдать Кислоте в сжатом виде самое нужное. К тому же Прохор великолепно просчитывал, как будут развиваться события, если повлиять на них тем или иным способом.

Спустившись в подвал, Кислота проверил, не идет ли за ними кто, надавил на неприметный камень. В стене открылся тайный проход. Один за другим они прошли в самое тайное подземелье города. Бдительные стражники подняли мушкеты, которые навели на дверной проем, едва в нем показались люди. Узнали своего главу.