Путь к империи - Наполеон Бонапарт

Захотите ли вы, чтобы отец имел право выгнать из дому свою пятнадцатилетнюю дочь? Или отец, получающий шестьдесят тысяч франков годового дохода, имел бы, значит, право cказать своему сыну: ты здоров и силен, ступай пахать! Богатый или состоятельный отец всегда обязан дать кусок хлеба своим детям. Уничтожьте это право – и вы заставите детей поднять руку на своих отцов.

Что касается усыновления, вы смотрите на это, как законодатели, а не как государственные люди. Это отнюдь не гражданский договор и не юридический акт. Анализ (юриста) дает самые плачевные результаты. Направлять человека можно, только действуя на его воображение. Без воображения, это – животное.

Разумеется, не из-за пяти копеек в сутки и не ради каких-то несчастных отличий люди идут на смерть; только обращаясь к душе человека, можно его наэлектризовывать. И уже, конечно, не нотариус добьется этого результата, а те двенадцать франков, которые он получит в вознаграждение. Нужен совершенно иной путь; здесь необходим акт законодательный. Что такое усыновление?

Подражание, которым общество хочет подделать саму природу. Это – своего рода таинство. Дети одной плоти и крови волею общества приобщаются к другой плоти и крови. Это величайший акт, какой только способно создать воображение. Он дарит и сыновние и ответные отцовские чувства тем, кто был их лишен. Откуда же должен исходить такой акт? С высот, как молния.

История показала мне меры, которые я должен был принять в отношении к Риму. Папы, сделавшись властителями части Италии, постоянно показывали себя неприязненными каждой власти, сильнейшей, чем их власть, на пространстве итальянского полуострова, и употребляли к ее вреду свое духовное влияние.

Из этого я удостоверился, что духовное влияние постороннего человека на мои владения противно независимости Франции, не согласно с достоинством и безопасностью моего престола. Признавая, однако же, необходимость духовного влияния преемников первого из пастырей, я не мог согласовать этих важных вопросов иначе, как уничтожением прав и светской власти, предоставленных им французскими императорами, моими предшественниками, и потому присоединил к Франции Римскую область.

Я призвал вас, чтобы объявить о намерении, на которое я и Императрица, любезнейшая моя супруга, решились. Польза и благо моих народов требуют, чтобы я оставил по себе детей, наследников престола, на который возвело меня Провидение. Уже несколько лет тому, как потерял я надежду иметь их от супружества с Жозефиною.

Нахожусь принужденным пожертвовать нежнейшею склонностью моего сердца и пожелать уничтожения брака. При сем случае я обязан объявить, что не имею ни малейшей причины к неудовольствию, напротив, весьма благодарен за привязанность моей супруги; она украшала пятнадцать лет жизни моей; воспоминание об этом навсегда запечатлеется в моем сердце; она была коронована мною. И потому хочу, чтобы она сохраняла достоинство и титул Императрицы.

Не думаете ли вы, что я ради возвышения адвокатов Директории, разных Карно и Баррасов, хлопочу и одерживаю победы в Италии! Или, может быть, для того, чтобы основать республику? Что за мысль! Республика с тридцатью миллионами населения! С нашими-то нравами, с нашими пороками! Да разве это возможно? Это одна из тех фантазий, которыми захлебываются французы и которая испарится так же быстро, как и остальные.

Им нужна слава, удовлетворение тщеславия, а в свободе они ровно ничего не смыслят. Наши последние победы, наши успехи уже показали, что такое французский солдат. Я для него все. Пусть Директория попробует лишить меня командования, – она увидит, кто здесь хозяин. Народу нужен вождь, и вождь прославленный, а не государственные теории, фразы и разглагольствования идеологов, в которых французы ничего не смыслят…

Что касается вашей страны, то в ней еще меньше республиканского элемента и церемониться с ней нужно меньше, чем где бы то ни было… Впрочем, я отнюдь не намерен так скоро покончить с Австрией. Мир вовсе не в моих интересах. Вы сами видите, что я такое в Италии и чем могу еще быть.

Если мир будет заключен, если я не буду стоять во главе этой армии, с которой так тесно связан, я должен буду отказаться от власти, от того высокого положения, которого добился; отказаться для того, чтобы отправиться в Люксембург и увиваться там вокруг адвокатов! Если бы я и оставил Италию, то для того только, чтобы играть во Франции такую же роль, как и здесь, но момент еще не пришел; плод не созрел.

Есть одна партия, которая подымается за Бурбонов. Я не имею ни малейшего желания содействовать ее успеху. В будущем я собираюсь непременно ослабить республиканскую партию, но я сделаю это в свою пользу, а не ради старой династии. А пока что приходится идти с республиканцами.

* * *

Одно только может отвратить контрреволюцию. Покуда я жив, бояться нечего; но после моей смерти всякий, кого бы ни избрал народ, будет не в состоянии держать бразды правления… Франция многим обязана своим двадцати дивизионным генералам; но ни один из них не может быть главнокомандующим армией, а и того менее – стать во главе правительства.

* * *

Утверждение за моим родом права престолонаследия я предоставляю на рассмотрение французского народа. Надеюсь, что Франция никогда не будет раскаиваться в том, что осыплет мое семейство почестями. Во всяком случае, пусть знают, что мой дух перестанет почивать на моих потомках, как скоро они перестанут заслуживать любовь и доверенность французского народа.

* * *

Французская империя станет матерью всех остальных государств. Я хочу заставить всех европейских государей построить для себя в Париже по грандиозному дворцу; ко дню коронации французского императора все государи переселятся туда; своим присутствием и выражением почтительных чувств они украсят эту торжественную церемонию.

Все имеют свои воспоминания, видели другие времена. Я же я считаю с того времени, когда начал становиться чем-то. Что такое герцог Энгиенский для меня? Эмигрант более важный, чем другие, вот все, и этого достаточно для того, чтобы нанести более решительный удар. Разве эти сумасшедшие роялисты не распространили слуха, будто я хочу восстановить Бурбонов на троне.