Чингисхан. Демон Востока - RedDetonator

с собой везти, чтобы получать янфен, для верности, но секрет изготовления янфена из зерна Татий тоже обязательно купит…

Ему невольно вспомнилась вчерашняя ночь с Моаной. Она постепенно осваивает латынь, а он осваивает её язык, чтобы лучше понимать других рабов из её племени. Небыстрый процесс, но новые языки учить оказалось очень интересно. Ещё более интересно, как местные сересцы удивляются тому, что чужак сносно говорит на их языке.

Моана оказалась горячей женщиной, пылкой в постели и непокорной в быту. Они нашли общий язык и Татий даже подумал, что вот она, та самая женщина, с которой он бы хотел жить. Чуждая что для этих краёв, что для его дома, но в то же время очень понятная лично ему. Как так получается? Только бог знает…

— А после сушки что происходит? — поинтересовался Татий.

— После сушки они прокатывают его через два деревянных вала, — указал Флав на странный механизм. — Так они избавляют его от остатков воды и устраняют шероховатости. Если не жалеть янфена, то можно получить белый жи, отличающийся высокими качеством и прочностью. Но если добавить слишком много янфена, то можно испортить заготовку…

— Все тонкости мы освоим, — покивал Татий. — Я выделяю на науку шесть месяцев, после чего мы отправляемся домой на кораблях.

Да, он решил, что второго такого путешествия не переживёт, поэтому обратно они пойдут на местных судах, крейсирующих аж до песчаных берегов Египта. А из Египта путь понятный.

В море не водится дерзких степняков, жаждущих забрать твои ценности и жизнь, там нет песчаных бурь, нет лютого зимнего ветра, а ещё там нет сбитых в кровь ног. Все выиграют от того, что они пойдут на кораблях.

Что Татий везёт обратно?

Первое — кагоз или жи. Полная технология, которую они освоят здесь, потому что больше их никто не побеспокоит. Император очень и очень доволен ими, то есть их дарами и баснословным количеством нефрита, причём настолько, что даровал Татию и Шахбазу охранительные грамоты, защищающие от любых посягательств сановников и военной бюрократии. Он даровал их с расчётом на то, что два чужеземца прибудут сюда ещё раз, с ещё большим количеством нефрита. И в отношении Шахбаза император угадал очень верно, а вот Татий собирался купить небольшую виллу и жить в своё удовольствие, держась за упитанную задницу Моаны…

Второе — чу-ко-ну, то есть сересские аркобаллисты, купленные у визилянцев. Всего сотня штук, но этого с лихвой хватит, чтобы разобраться в их изготовлении самостоятельно. Бойня, учинённая Альврадом во вратах стольного Дунхуана, удивила даже самого гота. Сересские аркобаллисты метали стрелы с невероятной скоростью, будто стреляет не пять сотен, а пять тысяч стрелков. Секрет, насколько разобрался Татий, заключался в коробе, подающем стрелы прямо на ложе. Ловкий механизм требовал лишь натягивать тетиву и сразу же отправлять стрелу во врага. Эйриху это точно очень понравится…

Третье — экзотические рабы. Татий купил пять сотен родичей Моаны, мужского и женского пола, все, как один, крепкие и способные перенести долгое морское путешествие. Они, конечно, суровы нравом, непокорны, но если держать их в цепях, то всё отлично. Шахбаз, к слову, тоже прикупил три сотни женщин, потому что небезосновательно полагал, что ценителей заинтересуют, в первую очередь, экзотические красотки и их будет гораздо легче сбыть. Помимо дикарей, называемых местными ичжоуцами, то есть жителями варварских островов, Татий и Шахбаз купили по два десятка других рабов, с некоего Рассветного острова. Эти были похожи на сересцев, но на сересском языке не говорили, зато их можно было свободно покупать и продавать, в отличие от сересцев. Императорский эдикт — сересцами торговать нельзя, даже низкого происхождения. Вот в качестве примера сересцев Татий и решил прикупить островитян, чтобы показать остальным, с кем ему пришлось иметь дело.

Четвёртое — таланты золота и серебра. Нефрит разлетался как горячий хлеб в термополии, поэтому Эйрих, неведомо для себя, стал крайне состоятельным человеком, где-то на уровне римского магната-латифундиста. Татий знал, что деньги неспособны вскружить Эйриху голову, не такой он человек. Скорее всего, он пустит всё добытое непосильным трудом на очередной легион, как бывало до этого не раз… А сам Татий даже не представлял, как бы зажил в Риме или в Равенне, а может и в Константинополе, обладай он таким безумным состоянием. Он и так себя не обидел, вернётся очень богатым человеком, но доля Эйриха была стократно существеннее.

Пятое — ценные сведения о далёких краях. Возможно, римские купцы не узнали столько, сколько узнал Татий за время странствий. Уж точно никто из них не участвовал в отражении штурма нортлянских воинов, никто из них не занимался столь углубленно коррупцией и абсолютно точно никто из них не сумел выведать секрет жи…

— Шахбаз, где ты там⁈ — прекратил он считать и размышлять. — Пора начать марать руки!!!

/17 мая 411 года нашей эры, Восточная Римская империя, г. Константинополь, Большой императорский дворец/

— Консул Флавий Аэций Мавританский! — объявил магистр оффиций Феофил Вирий Лигариан.

Обычно, для объявления визита, использовали придворных ниже рангом, но тут в Константинополь прибыл целый консул Западной Римской империи, поэтому Лигариану пришлось поучаствовать в роли церемониймейстера.

— Рад видеть тебя, — произнёс император Феодосий II.

Флавий Антемий лишь кивнул визитёру. Пока что он ограничится минимумом взаимодействия, потому что настоящие разговоры на актуальные темы будут происходить подальше от придворных ушей.

Сестра императора, Элия Пульхерия, не проявила к консулу вроде как союзного государства никакого интереса, лишь скользнула по нему взглядом и только. Она, в отличие от царствующего брата, знает, что Аэций пришёл просить и уговаривать и переговорная позиция у него слабая.

— Я прибыл с дарами, благочестивый доминус, — поклонился Флавий Аэций, после чего подал знак.

В тронный зал начали заносить сундуки и мешки, что обыденно, но в конце всех удивил очень большой ящик, длинной в два пасса, а шириной в один пасс, покрытый плотной тканью.

— Это трофеи, взятые мною во время Мавританской кампании, доминус, — вновь поклонился консул. — Золотые драгоценности, слоновая кость, экзотические камни, а также…

Он сделал знак и с большого ящика сдёрнули ткань. Это оказался не ящик, а клетка, в которой сидел настоящий лев. Сравнительно яркий свет, входящий в тронный зал через витражи, разбудил спавшего льва и вынудил его недовольно рыкнуть.

— Африканский лев, доминус, — заулыбался консул, увидев поражённое лицо императора. — Мои легионеры с трудом опутали его сетями, он очень силён и дик. Полагаю, он станет отличным дополнением твоей коллекции экзотических зверей…

Феодосий II с неподдельным восторгом рассматривал льва, ошалевшего от такого большого числа людей вокруг. Это значило, что куриоси западного консула не зря едят свой хлеб и находятся