Врата Смерти - Стивен Эриксон

— Пещеры там достаточно глубокие, — сказал он. — Некоторые, судя по завыванию ветра, — даже сквозные.

Геборий весь дрожал. Лихорадка одолела его с утра. Причина была ясна: истощение. Старик быстро слабел.

«Фелисину еще выручает молодость. А я, наверное, выгляжу немногим лучше Гебория», — подумал маг.

Над головой смыкалась непроницаемая песчаная стена цвета охры. Она потемнела; значит, скоро наступят сумерки. Кульп прикинул, сколько же они успели пройти за последние двенадцать часов. Возможно, лигу или чуть больше. Ни воды, ни пищи. И Клобук, терпеливо дожидающийся их смерти.

Фелисина схватила Кульпа за рваную полу плаща.

— Я даже отсюда вижу: там есть пещеры! Здесь оставаться нельзя. Нужно идти туда! — крикнула она, перекрывая рев ветра.

Уголки ее рта и потрескавшиеся губы были белыми от песчаной пыли.

— А если пещера обвалится? — спросил маг. — Ты бы видела эту гору вблизи.

— Говорю тебе: идем к пещерам! — упрямо повторила Фелисина.

«Девчонке понадобился склеп», — язвительно подумал Кульп, но спорить не стал.

Ковыляя между Фелисиной и магом, Геборий спотыкался на каждом шагу. Добравшись до подножия, они вошли в первую попавшуюся пещеру. Теперь ветер дул им в спину, подталкивая вперед. Свет быстро тускнел.

«Еще немного, и мы окажемся в кромешной тьме, полной пронзительных воплей. Может, это и к лучшему. Говорят, во тьме легче умирать», — мысленно усмехнулась Фелисина.

Пол пещеры, такой гладкий у входа, превратился в нагромождение каменных обломков. Наверное, то был кварц или другой не менее прочный камень, способный противостоять разрушительным песчаным струям. И все-таки пещера давала хоть какое-то укрытие от неистовства вихря Дриджны.

Пройдя еще немного, Кульп и Фелисина, не сговариваясь, остановились. Геборий находился в забытьи. Выбрав место поровнее, они уложили старика в густую пыль.

— Пойду взгляну, что там впереди, — сказал Кульп.

Фелисина кивнула и тоже опустилась на пыльный пол.

Шагов через тридцать пещера неожиданно расширилась. Песка здесь было меньше, а камня — больше. Кварцевые стены тускло светились. Маг поднял голову… Похоже на стеклянный потолок; вернее, на остатки стеклянного потолка. Может, и стены здесь тоже стеклянные?

Пещера делалась все просторнее. Теперь она больше напоминала подземный зал. Кульп только сейчас осознал, что вокруг стало тише. Посреди высилась груда камней. Маг пригляделся. Природа не могла создать столько каменных глыб правильной формы и сосредоточить их в одном месте. Наклонившись, Кульп стер пыль с одного из камней… Боги милосердные. Да это же стекло! Разноцветное стекло.

Он снова задрал голову вверх. В потолке зияла огромная дыра, края которой мерцали странным холодным светом. Это насторожило Кульпа, и он после недолгих колебаний открыл свой магический Путь.

«Никаких иллюзий, — облегченно вздохнул он. — Все настоящее».

Кульп вернулся туда, где оставил Гебория и Фелисину. Оба лежали неподвижно.

«Спят или без сознания? А может…»

Маг поежился, прогоняя вполне естественную мысль.

Ощутив его присутствие, Фелисина открыла глаза. Она сразу догадалась, какие мысли бродят в голове мага, и презрительно скривила губы.

— Не думай, что так легко отделаешься от нас. Во всяком случае, от меня, — сказала она.

— А ты не говори глупости. Если бы я хотел уйти, зачем мне было сюда возвращаться?

— Считай, что я пошутила.

— Кстати, тебя не удивила плоская вершина горы? Я нашел разгадку. Когда-то на горе стоял город. Потом он обрушился. Мы сейчас находимся под его обломками.

— Ну и что?

— Можно поискать помещение, где нет песка и сравнительно тихо.

— Тихую гробницу? — усмехнулась Фелисина.

— Считай, как хочешь.

— Тогда пошли.

— Есть одна сложность, — сказал Кульп. — Нужно подняться на высоту примерно в три человеческих роста. Лестницы со ступеньками нам не приготовили. Есть нечто вроде стеклянной колонны. Только как мы по ней поднимемся, да еще в нашем состоянии?

— Твоя магия поможет, — спокойно ответила Фелисина.

— Как?

— Открой вход. Ты же умеешь.

Кульп ошеломленно заморгал.

— Знаешь, это не так-то просто.

— А что просто? — огрызнулась Фелисина. — Подыхать здесь?

— Хорошо. Буди старика, и идем.

Распухшие веки Гебория не желали подниматься. Из-под них текли грязные слезы. Старик, похоже, совсем утратил разницу между своими бредовыми снами и реальностью. Едва ли он понимал, где сейчас находится. Его губы скривились в диковатой, зловещей улыбке.

— Они очень старались. Вы с этим согласны? — спросил Геборий, запрокидывая голову.

Фелисина с Кульпом молча потащили его в подземный зал.

— Они очень старались, но заплатили за все собственной жизнью… Память о воде… Столько жизней загублено понапрасну.

Наконец все трое добрались до стеклянной колонны. Фелисина провела рукой по поверхности.

— Придется влезать способом досинцев. Так они забираются на кокосовые пальмы.

— И как же они это делают? — спросил Кульп.

— С неохотой, — пробормотал Геборий.

— Мне понадобится твой ремень, — заявила магу Фелисина.

Кульп только хмыкнул, но послушно стал отвязывать ремень.

— Ну и время ты выбрала, чтобы спустить с меня штаны.

— Мне нужен ремень, а не то, что у тебя под штанами, — усмехнулась Фелисина.

Взяв ремень, она обвязала себе ноги у щиколоток. Маг только удивлялся, с каким остервенением Фелисина затягивает кожаные узлы.

— А теперь давай остатки своего плаща, — потребовала она.

— Тебе мало своей одежды?

— Думаешь, я ее сниму и полезу, а ты будешь глазеть, как у меня трясутся груди? Хватит бесплатных зрелищ! Твой плащ плотнее и потому удобнее.

— Это было возмездие, — вновь заговорил Геборий. — Хладнокровное, беспощадное.

Стаскивая с себя рваный плащ, маг покосился на старика.

— Что ты несешь, Геборий? Какое возмездие?

Песчаная буря лишила их отношения прежней учтивости.

— Я говорю про город наверху. Его построили во времена первой империи. А потом пришли они и все исправили. Бессмертные стражники. Какой разгром! Даже с закрытыми глазами я вижу свои руки. Они слепнут, неотвратимо слепнут и шарят в пустоте.

Он сел и затрясся в беззвучных рыданиях.

— Старик окончательно спятил, — сказала Фелисина, вставая у основания колонны. — Потерял своего бога, а с ним и разум.