Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты - Дарон Аджемоглу

Главным фактором в деле реформ стало могущество Хуа Гофэна и его готовность употребить его против «банды четырех». Через месяц после смерти «великого кормчего» Хуа организовал заговор против «банды» и арестовал всех четверых. Ни в этом событии, ни в последовавших за ним ничто не предвещало, что сам Хуа Гофэн вскоре падет жертвой политических интриг Дэна. Те временем Дэн развернул кампанию публичной дискредитации культурной революции и стал постепенно заполнять ключевые посты в Коммунистической партии людьми, которые, как и он сам, пострадали в тот период. Хуа Гофэн в свою очередь отречься от культурной революции не мог. К тому же он относительно недавно вошел в партийную верхушку, и ему недоставало связей и надежных неформальных уз, а вот Дэн подобную сеть выстраивал многие годы.

В ряде речей Дэн подверг критике политику Хуа. В сентябре 1978 года он открыто выступил против тезисов последнего, заявив, что вместо того, чтобы позволить любой фразе Мао определять политику государства, следовало бы «извлекать истину из фактов». Дэн искусно провоцировал общественное давление на Хуа, которое нашло самое яркое выражение в движении «Стена демократии». В июле 1978 года один из сторонников Дэна по имени Ху Цяому сформулировал несколько базовых принципов экономической реформы. Составной их частью была идея, что предприятиям следует разрешить быть более инициативными и самостоятельными в принятии производственных решений. Цены должны формироваться исходя из баланса спроса и предложения, а не устанавливаться правительством, а государственное регулирование экономики в целом надо ослабить. Это была радикальная программа, но влияние Дэна постоянно росло. В ноябре и декабре 1978 года на Третьем пленуме ЦК КПК произошел прорыв. Несмотря на возражения Хуа, было принято решение о том, что отныне все внимание партии будет сосредоточено не на классовой борьбе, а на экономической модернизации. Пленум объявил о начале ограниченного эксперимента с «системой ответственности хозяйств» в некоторых провинциях, что стало началом процесса демонтажа коллективного сельского хозяйства и введения экономической стимуляции в агрикультуре.

К следующему году Центральный комитет признал определяющую роль концепции «истина из фактов» и заявил, что культурная революция стала большим несчастьем для китайского народа. В течение этого периода Дэн проталкивал своих сторонников на важные посты в партии, армии и правительстве. Хотя Дэн вынужден был действовать против группы Хуа Гофэна в ЦК с определенной осмотрительностью, он фактически создавал параллельные властные структуры. В 1980 году Хуа был вынужден уйти с поста премьер-министра, его сменил Чжао Цзыян. Через два года Хуа Гофэн был выведен из состава Центрального комитета. Но на этом Дэн не остановился. На XII партийном съезде (1982), а затем и на Национальной партийной конференции (сентябрь 1985 г.) он добился почти полной смены состава партийной верхушки и ухода ее старейших членов. Теперь партийное руководство состояло из более молодых и более ориентированных на реформы людей. За период с 1980 по 1985 год сменились 21 из 26 членов Политбюро, 8 из 11 членов Секретариата Коммунистической партии и 10 из 18 вице-премьеров.

Только теперь, когда Дэн и другие реформаторы завершили наконец свою политическую революцию и получили полный контроль над государством, они взялись за серьезные изменения в экономических институтах. Начали с сельского хозяйства. К 1983 году в соответствии с концепцией Ху Цяому была принята «система ответственности хозяйств», предусматривавшая введение экономической мотивации для крестьян. Через два года была отменена обязательная продажа зерна государству по фиксированным ценам и введена более гибкая договорная система. Административный контроль за ценами на сельскохозяйственную продукцию значительно снизился. В городской экономике государственным предприятиям была дана большая свобода действий, и были определены четырнадцать «открытых городов», куда предполагалось привлечь иностранные инвестиции.

Именно сельская экономика первой откликнулась на эти инициативы. Введение материальных стимулов привело к резкому увеличению производства сельскохозяйственной продукции. В 1984 году зерна в стране было выращено на треть больше, чем в 1978-м, хотя в его производстве было занято меньше людей. Многие крестьяне нанялись на работу в так называемые «поселковые предприятия». Они появились после того, как наряду с имеющимися государственными предприятиями было позволено открывать новые. Постепенно экономические стимулы были введены также и в промышленном секторе, особенно на предприятиях, управляемых государством, хотя пока что речи не шло о приватизации, которая началась лишь в середине 1990-х годов.

Возрождение Китая означало дрейф одной из наиболее экстрактивных систем экономических институтов в мире в сторону гораздо более инклюзивных институтов. Рыночные стимулы в сельском хозяйстве и промышленности, приход иностранных инвестиций и технологий поставили Китай на путь быстрого экономического роста. Как мы увидим в следующей главе, этот рост проходил в условиях экстрактивных политических институтов, хотя они уже и не были столь репрессивными, как во времена культурной революции. Но это не умаляет степени радикальности экономических перемен в Китае. Эта страна сломала привычные схемы, хотя и обошлась без трансформации своих политических институтов. Как и в Ботсване или в южных штатах США, критические перемены произошли в результате наступления точки перелома — в случае Китая такой точкой стала смерть Мао. И столь же неопределенным был поначалу вероятный исход событий — ничего невозможного не было бы и в победе «банды четырех», а останься они у власти, никакого экономического роста, который мы наблюдаем в Китае в течение последних 30 лет, не было бы. Однако опустошение страны и человеческие страдания — результаты «большого скачка» и культурной революции — вызвали такое желание перемен, что это позволило Дэну и его сторонникам выиграть политическую схватку.

Ботсвана, Китай и южные штаты США, как и Славная революция в Англии, Французская революция и Реставрация Мейдзи в Японии, — это живые примеры того, что предопределению нет места в истории. Несмотря на порочный круг, экстрактивные институты во всех этих случаях были заменены на инклюзивные. Но этот процесс никогда не бывает автоматическим или легким. Часто для того, чтобы какое-либо государство пошло по пути строительства инклюзивных институтов, необходимо сочетание разных факторов, в особенности совпадение критической точки перелома и наличия широкой коалиции сторонников реформ плюс укоренившихся и благоприятных для реформы институтов. Кроме того, нужна и определенная доля удачи, ведь путь истории — это не гладкая железнодорожная колея.

Уровень жизни в разных странах мира различается разительно. Даже беднейшие граждане США имеют доход, доступ к здравоохранению, образованию, коммунальным услугам и прочие экономические и социальные возможности в степени, значительно превосходящей ту, в которой они доступны огромному количеству людей, живущих в странах Черной Африки, Южной Азии и Центральной Америки. Контраст между Северной и Южной Кореей, двумя Ногалесами или Соединенными Штатами и Мексикой показывает нам, что это достаточно недавнее явление. Пятьсот лет назад Мексика, а точнее, располагавшееся на ее территории государство ацтеков было явно богаче всех своих северных соседей, причем США обогнали Мексику только в XIX веке. Разрыв между двумя Ногалесами — еще более «свежий» феномен. Южная и Северная Корея были экономически, социально и культурно идентичны, пока по итогам Второй мировой войны страна не была разделена по 38-й параллели. Точно так же большинство примеров огромного разрыва в уровнях экономического развития относятся к последним двум столетиям.