Поле мечей. Боги войны - Конн Иггульден

годное для перехода вброд место. Подходящим оказалось лишь одно, да и то при условии, что все тяжелые орудия останутся на месте. А ведь именно они помогли отразить первые атаки бриттов и внушить воинственным племенам страх перед силой римлян.

Юлий неохотно оставил баллисты, онагры и луки-скорпионы, поручив их командам прикрывать наступление. Теперь он ясно отдавал себе отчет в том, что сложный рельеф местности мог свести на нет самые изощренные тактические идеи. Сейчас, готовясь к переправе через Тамесис, разведчики разметили берег, воткнув в рыхлую, больше напоминающую грязь землю яркие флаги. Ими они обозначили границы мелководья. Здесь были бессильны любые увертки и ухищрения. Все действия происходили просто. Залп баллист освобождал от врагов участок противоположного берега и позволял римским воинам перейти через реку колонной, ступив на участок суши шириной примерно в сотню футов. Но затем головные отряды попадали под удар бриттов. Враждебные племена при этом оказывались в преимущественном положении, а потому Цезарь понимал, что переправа станет поворотным моментом битвы. Если его люди застрянут на противоположном берегу, то остальные легионы просто не смогут переправиться. И тогда все усилия будут напрасными.

Казалось очень странным готовиться к столкновению со столь близко находившимся противником и в то же время не иметь возможности что-то предпринять. Юлий слышал приказы центурионов, отдающих команды к построению. А вдалеке, во вражеском стане, словно эхо, раздавались такие же крики. Полководец внимательно вглядывался в едва заметный во тьме противоположный берег Тамесиса. Опыт помог различить и особенности рельефа, и расположение войска бриттов. Придя к одному ему понятным выводам, Цезарь отправил гонцов к членам военного совета. В то же время варвары вели себя возмутительно развязно. Некоторые дошли до того, что, к общему восторгу товарищей, выставили римлянам голые задницы.

Самоуверенность врагов действовала даже на Цезаря, так что, отдавая приказы, он едва сдерживал нервную дрожь. Переправа через реку неминуемо сделает воинов легкой мишенью для стрел и копий, а это неизбежно приведет к большому количеству жертв. Полководец отправил разведчиков вверх и вниз по реке, поручив найти новые броды, чтобы защитить войско с флангов. Но те вернулись с плохими новостями: если переправы и существовали, то находились слишком далеко, чтобы ими можно было воспользоваться. Условия складывались так, что даже лучшим из командиров приходилось полагаться на выносливость, смекалку и мастерство простых воинов.

Цезарю предстояло пересечь реку далеко не первым. Октавиан вызвался испытать брод вместе с отрядом всадников. Следом должен был идти Десятый легион. Молодому римлянину выпало нелегкое испытание, которое вполне могло стоить ему жизни, однако Цезарь не стал возражать, зная, что юноша сам сделал выбор. Десятому легиону выпал жребий прорваться следом за кавалерией и обеспечить товарищам возможность пройти следом. Сам полководец собирался переправиться вместе с Третьим галльским легионом, которым командовал Брут. Домицию предстояло идти следом.

Цезарь надел подаренный Александрией шлем и опустил забрало. Лучи солнца отражались на холодной металлической личине. Подняв меч, полководец воинственно повернулся к врагам. Те заметили жест и в ответ тоже подняли оружие.

Предводитель римлян посмотрел на Октавиана. Молодой командир внимательно наблюдал, ожидая сигнала. Исполненные мрачной решимости, всадники с обнаженными мечами направились к воде. Едва оказавшись на противоположном берегу, они собирались тут же перейти в галоп, чтобы не дать неприятелю опомниться и тем самым получить преимущество в бою.

Полководец молча взмахнул рукой, и горнисты заиграли сигнал к выступлению. Октавиан отдал короткую команду, и всадники начали группами заходить в мелкую воду – сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Лошади вспенивали воду, а всадники, пригнувшись и держа мечи над головами лошадей, готовились принять бой. Стрелы и копья безжалостно разили и людей, и лошадей, над рекой раздавались крики, то и дело то здесь, то там в красную от крови воду падали убитые. Бритты с ревом бросились в атаку.

Ситуация требовала точных действий, и каждый из членов орудийных расчетов приготовился выполнять приказания командиров. Едва бритты рванулись вперед, навстречу римским всадникам, Цезарь отдал команду, и над головами воинов во вражеский стан полетел град стрел и камней. Первые ряды бриттов смешались, раздавленные и сокрушенные тяжелыми снарядами.

В плотной массе варваров появились бреши, и Октавиан направил коня к одной из них. На твердой земле мерин слегка запнулся. Окоченевший в ледяной воде всадник тяжело, с трудом дышал. Но он слышал за спиной голоса воинов Десятого легиона и не сомневался, что римские боги следят за сыновьями города даже на чужбине.

Скоротечность первой атаки не оставляла времени для раздумий. Октавиан и Брут выбирали всадников по умению владеть оружием и надежно сидеть в седле. Сейчас отборные воины без единого приказа, самостоятельно принимали необходимые решения, нанося удары противникам и с боем продвигаясь все дальше от берега.

Из-за близости кавалерии Десятый легион не мог в полной мере использовать стрелы. Однако в его рядах сражались ветераны галльских и германских походов, без промаха поражавшие каждого, кто осмеливался встать на пути. Мощная совместная атака конницы и пехоты смяла бриттов, их преимущество тут же исчезло. Десятый легион с легкостью расширил фронт, защищая идущие следом отряды. На флангах появились отряды кавалерии, и римская конница успешно отражала все атаки катувеллаунов.

Цезарь слышал, как над головами врагов раздались звуки горнов. Они послужили сигналом к перестроению. Бритты отступили в стороны, на фланги, образовав в середине свободное пространство. В нем появилось густое облако пыли, из которого с головокружительной скоростью вылетели запряженные лошадьми боевые колесницы. Римские горны протрубили сигнал к остановке, и воины сомкнули ряды, закрылись щитами и заняли на вражеской земле твердую оборонительную позицию.

Каждой из колесниц управляли двое воинов. Кроме них, на легких, неустойчивых повозках балансировало несколько человек, вооруженных копьями. На большой скорости они метали свое оружие, и Юлий видел, как падают сраженные меткими ударами легионеры. От мощной атаки не могли спасти даже широкие и прочные щиты.

Октавиан увидел, что дело плохо, и быстро принял решение. По его команде всадники отошли с флангов и бросились наперерез колесницам, прежде чем те успели атаковать и свернуть в сторону. Пешие воины бриттов тоже не остались в стороне, и скоро взгляду Цезаря открылась картина беспорядочной, кровавой давки, в которой смешались и кони, и люди. Десятый и Третий легионы рванулись вперед и закрыли центр, подавив отчаянное сопротивление седоков колесниц. Лишившиеся твердой руки, лошади бриттов в страхе заметались, и пустые колесницы с беспорядочным грохотом начали носиться по полю. В этой сумятице полегло немало легионеров.

– Конница ушла! – прокричал в самое ухо полководца Брут.

Цезарь кивнул и приказал готовить к бою копья. Залп получился не