Господин мертвец. Том 1 - Константин Соловьев

Не обращая внимания на стремительные тени «Ньюпоров», то и дело заслоняющие солнце, он неверной походкой слепца направился вперед, пошатываясь, с риском вновь упасть. Один человек посреди дороги – не лучшая цель для пулеметов аэроплана, но французы, судя по всему, в тот день были злы как черти. Вся колонна броневиков, не считая единственной подбитой машины, ушла в густой подлесок, где стала недосягаема для их орудий, осенняя листва была еще достаточно густа, чтобы полностью скрыть цель.

И хищные «Ньюпоры» обрушились на Хааса.

Хаас не пытался стрелять, да ему и нечем было – его пистолет вывалился из кобуры, еще когда магильер покидал коптящий броневик. Даже окажись на его месте Тиммерман со своей монструозной крупнокалиберной «Ирмой», этот бой и то не продлился бы более десяти секунд. Три аэроплана на одного человека – не то соотношение, которое обещает долгую схватку. Но Хаас, казалось, даже не видел стремительных «Ньюпоров» над своей головой. Он шел вперед, нелепо размахивая руками, как неопытный канатоходец, борясь попеременно с силой инерции и собственными ногами. Его разворачивало то одним боком, то другим. Несколько раз он спотыкался и падал, извергая проклятия, когда оказывался в грязной луже.

«Ньюпоры» заходили один за другим. Они опускались до минимальной высоты завораживающим глаз молниеносным движением, которое в то же время казалось плавным и даже ленивым, как у атакующей акулы, и неслись вперед, расчерчивая землю под собой рваными пунктирами. Брызги грязи разлетались далеко вокруг, но ни одна пуля не попала в Хааса. Если Бог и помогает оказавшимся в беде солдатам, то христианский Бог сегодня явно был не при делах, судьбу магильера взялся оберегать сам Бахус[79].

Каждый раз казалось, что очередной шаг Хааса будет последним и пулеметная пуля сейчас клюнет его в бок, подбросив, как игрушку в ярмарочном тире. Но пули ложились вокруг него, секли дергающиеся обрывки высокой травы, вызывали на поверхности луж всплески, сносили ветви деревьев, не в силах настичь фигуру, двигающуюся столь странным и непредсказуемым курсом.

Этот магильер был заколдованным, и французские пилоты, совершенно позабыв про осторожность, взялись за него всерьез. Сперва это, должно быть, казалось им подобием какой-то игры. Они собирались гонять его, как утенка, может быть, даже не столько из охотничьего интереса, сколько от осознания собственной изящности и слаженности своих действий. Грациозные хищники бездонных глубин небесного океана, получающие от охоты истинное удовольствие, они умели убивать, играя. Возможно, вся война для них тоже была одной бесконечной, но очень увлекательной игрой.

После третьего захода, когда Хаас по-прежнему невредимым преодолел большую часть простреливаемой дороги, французы занервничали. Эта жалкая букашка каким-то образом ускользала от них, даже не прикладывая усилий. Безумная, пьяная, не понимающая близости своей смерти букашка. Моторы аэропланов ревели, обрушивая вниз стонущие от нагрузки машины, вода в лужах кипела вперемешку с грязью – словно кто-то сыпал в нее сотни камешков из огромного ведра. Но Хаас не замечал этого, продолжая брести вперед со своей обычной пьяной медлительностью, иногда шлепаясь тощей задницей оземь и тут же вскакивая.

Он успел. Когда он оказался у подлеска, «висельники» проворно схватили его за руки и легко втащили под прикрытие деревьев. А еще через несколько секунд заработали пулеметы Клейна, на головы посыпалась мелко порубленная жухлая листва вперемешку с ветвями и осколками коры, настоящий багрово-желтый водопад.

«Ньюпор», пролетавший над ними, скользнул тупоносой тенью в сторону, как будто ощутив резкий порыв бокового ветра. Потом что-то оглушительно затрещало, как если бы кто-то разорвал старую высохшую тряпку, и элегантный стремительный аэроплан, припадая на одно крыло, неуверенно стал клониться к земле, оставляя в густом осеннем воздухе чернильный дымный след. Риттер выпустил ему вслед еще одну грохочущую и звенящую очередь из своего «браунинга», и даже с расстояния в сотню метров Дирк видел, как лопается обшивка фюзеляжа. Это выглядело так, словно невидимая сила, поселившаяся в аэроплане, разрушала его изнутри, вышвыривая через образовавшиеся в неуклюжем теле язвы бесформенные клочки, обломки и труху.

Спустя секунду или две с коротким звоном лопнула левая стойка, и крылья «Ньюпора», дрогнув, сложились, раздробив друг друга. Аэроплан резко покачнулся, нелепо задирая оставшуюся пару крыльев вверх, помедлил какое-то мгновенье и скользнул вниз, уже ничем не сдерживаемый.

Тяжелый хруст, какой обычно издает старый диван, лопнувший посередке, короткий визг металла, затихающее шипение.

Теперь аэроплан не представлял угрозы, ведь не может представлять угрозы бесформенная груда обломков с торчащим вроде причудливой скульптуры хвостом. Два других «Ньюпора», торопливо сшибив верхушки деревьев неприцельными очередями, скользнули над головами «висельников» и проворно ушли вперед. Состязаться с пулеметчиками Клейна они не стали и в этом поступили мудро.

– Вы видели это скотство? – осведомился все еще смертельно пьяный Хаас, обессилевший и поддерживаемый парой мертвецов. – За мной охотился весь воздушный флот этих мерзавцев!..

Нет, за судьбу Хааса Дирк не беспокоился. У паршивого трофейного самогона и то было больше шансов свести до безобразия везучего лейтенанта в могилу, чем у самой проворной французской пули.

Итак, мейстеру нужны птицы.

Прекрасно. Дирк не имел ни малейшего представления, где в этих краях можно добыть птиц. Насколько он мог судить, вся здешняя живность была представлена только просыпающимися насекомыми, снующими во влажной земле. Пения птиц, несмотря на подошедший к середине апрель, он так и не слышал. Или же этот звук оставался на периферии его чувств, отсеянный мозгом как бесполезный и не имеющий значения, в отличие от коварного свиста французских снарядов или басовитого урчания танковых двигателей.

– Ефрейтор Бауэр, вам не доводилось встречать здесь птиц? – поинтересовался Дирк у своего заместителя.

– Нет, господин унтер, – отозвался невозмутимый Карл-Йохан после недолгого раздумья. – Полагаю, все живое, что способно хоть как-то передвигаться, сбежало отсюда при первой же возможности. И я не могу укорить его в поспешности.

– Мне сгодится даже завалящая канарейка.

– Не могу сказать про канареек, господин унтер, но из землянки вашего недавнего собеседника лейтенанта Хааса я недавно поутру слышал такие звуки, словно он репетировал с хором голодных павлинов…

– Боюсь, дело серьезное. У нас есть заказ мейстера на пару птичек. А мейстер, увы, не считается с охотничьим сезоном.

В отличие от Хааса, Карл-Йохан понимал, что означает этот таинственный заказ, но тут даже ему оставалось только пожать плечами.

– Полагаю, нам придется спросить кого-то из местных. У этих ребят может быть представление, где укрываются крылатые. Но я бы не стал серьезно надеяться на их помощь, господин унтер.