В поисках солнца - Мария Дмитриевна Берестова

узнать ответы на два вопроса. Я рассчитывал на вашу помощь в этом деле, — пояснил он и после приглашающего жеста высказал первый: — Как происходят выборы в Парламент?

Старший Тогнар тонко улыбнулся и с лукавыми смешинками в глазах спросил:

— Вы не читали конституцию? Какая жалость! У меня из-за этого могут быть проблемы, ведь это я выдавал вам паспорт!

— Разумеется, читал! — раздражённо возвёл глаза к потолку Дерек. — Именно поэтому у меня и возникли вопросы!

— В самом деле? — весьма довольно усмехнулся его собеседник.

Подавшись к нему, Дерек выгнул бровь и отметил очевидное:

— От Аньтье-то в Парламенте никого нет, ведь так?

Тогнар рассмеялся вполне искренне. В соответствии с конституцией, действительно, в Парламент должны были входить избранные делегаты от стратегически важных анжельских городов — к коим Аньтье, бесспорно, принадлежал.

— Зато есть некий господин Риайр, — мечтательно отметил Дерек, глядя в потолок. — Удивительно молодой! Лет двадцать ему, да? — с усмешкой поинтересовался он у Тогнара.

— Ваши версии? — повторил тот, имея теперь в виду вопрос с Парламентом.

Дерек пожал плечами и как само собой разумеющееся предположил:

— Места не столько выборные, сколько наследственные?

Весьма довольное лицо Тогнара можно было расценить как подтверждение.

— Тогда в продолжение первого вопроса, — развил свою мысль Дерек, — как вы расцениваете шансы господина Михара стать членом Парламента?

Тогнар неопределённо помотал в воздухе рукой и ответил:

— Весьма высокие, всё-таки не всё настолько… жёстко, как может показаться. Туда можно пробиться, но, — отметил он, — тестю Тогнаров, конечно, будет проще.

Дерек зараскачивался на стуле, обдумывая информацию.

— Второй вопрос? — поторопил Тогнар.

Устроившись ровно, Дерек взглянул на него остро и озвучил:

— Кому подчиняется Аньтье?

— Правительству Анджелии, разумеется, — со смехом ответил Тогнар.

— Разумеется! — хмыкнул Дерек, разглядывая собеседника в упор с почти исследовательским интересом.

Тот ответил весёлым взглядом и поинтересовался:

— Откуда у вас, вообще, возникли сомнения?

Дерек откинулся на спинку стула и язвительно произнёс:

— Даже не знаю! — затем фыркнул: — А ничего, что в Аньтье власть передаётся по наследству, тогда как по конституции этого быть не должно, и правительство Анджелии, — выделил он голосом, — выступает гарантом защиты конституционных прав жителей самим выбирать местных правителей.

— Ба! — приподнял брови Тогнар. — Кто говорит о наследственной власти? Я был законно выбранным правителем Аньтье, — гордо выпятил грудь он. — Как и мой сын!

В глазах Дерека засветились лукавые смешинки.

— Да-да, — легко согласился он. — И правителя Жона не вы назначили?

Тогнар нарисовал на лице пафосное выражение и возразил:

— Это было свободным волеизъявлением народа Жона!

— Сколько угодно, — сделал отметающий жест рукой Дерек. — Меня волнует, почему Парламент всё устраивает.

Тогнар пожал плечами и озвучил очевидное:

— А как Парламент может выразить своё недовольство? Гражданской войной? — выгнул он бровь.

— Что возвращает нам к тому, — отметил Дерек, — что быть тестем Тогнаров выгодно, если вы не хотите гражданской войны.

Они помолчали, обдумывая возможные планы противника.

— Всё ведь было обставлено так, — наконец, уточнил Тогнар, — чтобы Тэн ввязался в дело добровольно, да?

— Пожалуй, — согласился Дерек.

— И эта женщина… Руби? — припомнил Тогнар. — Вы хорошо знаете Тэна. Как вам кажется, это его типаж?

Дерек снова зараскачивался на стуле, задумчиво начав перебирать:

— Умна, с сильным дерзким характером, при этом демонстрировала доверчивую открытость… Прекрасное воспитание, но не зациклена на манерах. Да, — вынес вердикт он, подумал ещё и дополнил: — Если бы я выбирал из общих знакомых женщину, которая могла бы более всех других увлечь Тэна, то Руби была бы второй… если не первой, — перебил он сам себя, задумываясь всё глубже и явно пытаясь взвесить, что для друга является принципиальным в таких вопросах и как расставить его приоритеты.

— В самом деле? — вдруг язвительно вмешался в разговор Райтэн, подходя и нависая над Дереком, сложив руки на груди.

— Ещё скажи, что нет, — поднял на него удивлённые глаза тот.

Райтэн досадливо скривился, потом поинтересовался:

— И с кем же она соперничала за первое место?

— С Олив, — отмахнулся от него Дерек, раздумывая явно о другом.

Лицо Райтэна закаменело.

— Се-Стирен? — наконец, с гневом и досадой переспросил он. — Ты считаешь, что я мог бы сойтись с этой чокнутой?! — неожиданно распалился он, взмахнув в воздухе рукой. — Я совсем псих, по-твоему?

Удивление Дерека стало ещё более глубоким и искренним.

Дождавшись, когда Райтэн отбушует, он аккуратно поинтересовался:

— Разве тебе не нравится Олив?

Ему казалось, что между ними двумя существует определённо сходство, которое и выливается в весьма пылкие перепалки при каждой встрече, что, как он думал, можно рассматривать как признак живого глубокого чувства.

Отобразив лицом все глубины своего возмущения, Райтэн ответил:

— Она интересна, конечно, но, Дер!.. — впрочем, так и не озвучив причин, по которым его оскорбляет само предположение, что ему могла бы нравится Олив, он лишь махнул рукой, отметая разговор.

— Если вы закончили, — весело вмешался в дело старший Тогнар, лукаво блестя глазами, — то, пожалуй, резюмируем: предполагалось, что Тэн влюбится и будет играть на руку Михарам, так?

Друзья кивнули: Дерек сосредоточенно, Райтэн раздражённо.

— Соответственно, — продолжил отец, — и мы, и Рийары играли бы на стороне Михара, потому что он — семья Тэна. А Тэн, пусть и балбес, — бросил он на сына недовольный взгляд, — но весьма любимый нами балбес.

Райтэн снова покрылся красными пятнами смущения и стыда. Он совершенно не верил сейчас в те слова, которые говорил отец. Точнее, в часть с балбесом, конечно, верилось легко. А вот любимый…

Сердце Райтэна сжалось от мучительной потребности знать, что он всё-таки любим отцом, даже если и ведёт себя в высшей степени безалаберно. Он ужасно хотел, чтобы отец любил его таким — никудышным наследником, дерьмовым интриганом, резким на слова и быстрым на поступки, порою совсем необдуманные. Он упрямо сжал челюсти, борясь с этой потребностью, пытаясь задушить её в корне.

Отец вгляделся в него с некоторым беспокойством, но неверно расценил, к чему относится выражение упрямства, и поэтому воскликнул:

— Согласись, в этот раз ты превзошёл сам себя!

Лицо Райтэна после этого восклицания так переменилось, что на него, решительно, невозможно было смотреть.

«Мне насрать, что я опять его разочаровал», — повторял он внутри себя снова и снова, но от многократного повторения слова эти всё равно не становились правдой.

Ему было не всё равно, как он ни старался убедить себя в обратном.

Дерек, заметив, как сжимаются кулаки друга, отложил бумаги, в которых копался скорее машинально, встал рядом с Райтэном, с некоторым укором посмотрел на старшего Тогнара и отметил:

— У Тэна сердце героя. Он не может стоять в стороне, когда видит несправедливость или мерзость.

Весёлый взгляд отца