Времена грёз. Том 1 - Мелисса Альсури

понял, что мне придется выпить весь мед залпом. Неуверенно взяв кружку в руки, я поднес ее к губам и искренне взмолился своим богам, чтобы не испортить последний этап всего обряда, но сладкий, чуть горьковатый напиток пошел неожиданно легко, и я быстро расправился с этой задачей. Толпа снова заликовала, музыка заиграла вновь, и люди, довольные праздником, пошли в пляс.

Тихий смех ведьмы отвлек меня от чужого веселья, захмелевшая голова показалась тяжелее, но я покорно повернулся к ней.

— По усам текло, а в рот не попало.

Она протянула руку и платком осторожно убрала остатки меда возле губ. Смутившись, я опустил взгляд. Мягкая ладонь коснулась щеки, и я, поддавшись порыву, придержал ее своей и поцеловал.

— Ньярл…

Музыка и мельтешение теней показались изматывающими. Мысли быстро терялись в голове, а я неожиданно понял, насколько сильно устал за день. Хотелось спать, увести Марью отсюда и как минимум неделю из дома не выходить, посвящая все свое время ей.

— Прошу, давай уйдем домой.

Девушка погладила меня по голове, и сознание немного прояснилось, позволив мне сосредоточиться на любимом лице. Ведьма улыбнулась, взяв меня под руку, и помогла встать, чтобы вместе пройти по темным улицам к родному двору.

Наследие

«Она идет в красе своей,

Как ночь, горящая звездами,

И в глубине ее очей

Тьма перемешана с лучами,

Преображаясь в нежный свет,

Какого в дне роскошном нет.»

Джордж Байрон

Вскоре после праздника зима, сковавшая эти края, начала отступать, освобождая дорогу весне. Я не знал, было ли это действием обряда или просто шуткой погодных условий здесь, но мир вокруг словно начал оживать. Теплые дни случались всё чаще, огромные сугробы освобождали деревню, будто бы уходя обратно в лес. Я наблюдал за этими изменениями со странным трепетом в груди, радуясь течению жизни и страшась того, как мало мне осталось пробыть здесь.

Ведьма взялась учить меня некоторым азам своего дела. Она показывала мне множество трав, просила запоминать рецепты и настаивала на том, чтобы я как можно чаще помогал ей в работе с жителями. Понимая, зачем она это делает, я немного робел и даже тревожился, зная, как много будет зависеть от меня уже в середине лета. В деревне не было лекарей помимо ведьмы, поэтому я был единственным, кто мог бы помочь Марье в родах. Осознавая это, девушка постепенно готовила меня к ним.

— Как только снег в лесу сойдет, нужно будет набрать трав, это наверняка займет целый день.

— Тогда я точно пойду с тобой.

Ведьма взглянула на меня, отвлекшись от вышивки на платье обережной куклы. Простой красный лоскут уже украшала строчка с рунами, знакомыми только Марье, и сколь бы любопытен я ни был, девушка не раскрывала их значение, ссылаясь на то, что я все равно этого не пойму.

— А за домом кто присмотрит? Вдруг кто придет.

— Вася, ему все равно нечего делать в лесу.

— Ну-у, может быть.

Марья посмотрела на кота и вздохнула. Задумавшись о своем, она положила вышивку на стол, заваленный яркими кусочками ткани и нитками. Во главе всего лежала уже готовая, хоть и немного потрепанная временем берегиня с зеленой косынкой и таким же красным платьем. Ее в свое время сделала Яга для своей дочери, и теперь Марье предстояло сделать подобную для своей.

Неожиданно в окошко кухни кто-то осторожно постучался. Вздрогнув, я удивленно воззрился на мутноватое стекло, выходящее к заднему двору и лесу. На моей памяти оттуда еще никто не приходил, и было крайне необычно вообще представить, что гости могут явиться с этой стороны.

— Да неужели вспомнили, паразитки рыжие!

Отложив шитье, ведьма открыла окошко и высунулась из него, взглянув на гостей.

— Отоспались? Отдохнули? А кто обещал ко мне с первой капелью прийти? А травы за вас кто собирать мне будет?

— Ну Ма-арьюшка…

Я со своего места не видел посетителей, но голос с улицы был явно женским и тянул крайне жалобно.

— Выгоню вас в лес к оборотникам, будете у них пирожки клянчить.

Послышался тихий всхлип, от которого у меня невольно защемило сердце. Привстав, я попытался посмотреть, с кем говорит ведьма, но та, спрятавшись обратно в дом, ловко посадила меня на место.

— Цыц! Не гоже чужому мужику на мавок глядеть. Кажется, что они бедные да несчастные, а у самих глаза хитрющие. Вот пускай сначала чары свои снимут, а потом поговорим.

— Злая ты ведьма, жа-адная!

— Это я-то злая? Давно ли вас Яга метлой со двора гоняла. Забыли уже? Так я напомню, мне несложно.

Послышался очередной всхлип, и голос сменился на более спокойный.

— Ну не серчай, Марьюшка. Мы целую зиму тебя не видели.

— Значит еще десяток не увидите, если вредить станете.

Ведьма казалась абсолютно непреклонной, но я вновь не ощущал ее злости, только настороженность и тревогу за меня. С мавками она будто не ругалась, а обсуждала погоду или просто торговалась о чем-то, хоть и я не совсем понимал, о чем.

— А мы тут подарочек тебе принесли.

В проеме окна появились бледные женские ладони с зеленым янтарём. Крупные, подобранные один к одному камни казались чище и аккуратнее всего, что можно было самому найти на берегу у деревни. Солнечный свет, проходя через них, отбрасывал блики, и внутри сердцевины будто дрожало само небесное море. На миг мне почудилось, словно камни эти пришли прямиком из того далекого закатного города.

— Это вы с моряками камушками торговаться будете, мне-то они зачем?

— А у тебя глаза, словно этот янтарь, попроси жениха, он тебе бусы нарядные сделает.

Не ожидав такого ответа, Марья замолкла, не зная, что сказать. Ее щеки предательски залились румянцем, и я почувствовал, насколько желанной оказалась эта идея.

— Я сделаю. Спасибо.

Придвинувшись к окну, я осторожно забрал камни из прохладных ладоней и невольно глянул вниз. В простых льняных сарафанах, босиком на еще холодной земле стояли три удивительно схожие друг с другом девушки. Они явно были почти одного возраста и приходились друг другу сестрами, но отличала их только небольшая разница в росте и выражении лиц. Самая высокая и по ощущениям серьезная из них отдала подарок и сделала шаг назад. Средняя, увидев меня, покраснела не хуже ведьмы. Маленькая, тихо хихикнув, шепнула первой:

— Ой, какой краси-ивый…

Оливковые глаза и волосы цвета корицы, доходившие почти до пояса, навели меня на мысль о том, что они могли бы быть очень дальними родственницами Марьи, но их лица отличались слишком сильно. Старшая пристально посмотрела на ведьму, немного