Луна над Лионеей - Сергей Осипов

Впрочем, все это мои домыслы. Никто не знает, что происходило в голове Утера. Нам оставалось лишь наблюдать со стороны, и со стороны это выглядело примерно так.

…чтобы Утер как будто вырос и раздался в плечах, нависнув над Накамурой сердитым медведем, который совсем не просил, чтобы его будили, но раз уж у кого-то хватило наглости…

По-моему, Утеру удалось вырвать меч у Накамуры, во всяком случае, древко копья так и не расцепилось с вампирским клинком, и оба этих предмета отлетели в сторону как ненужные условности. После чего Утер просто рухнул на Накамуру и придавил его к земле. Мне показалось, что раздался хруст или треск, так или иначе Накамура внезапно оказался в положении, которое совсем не пристало герою вампирской расы. Утер успел два или три раза опустить свой кулак на голову вампирского поединщика, а потом…

Потом случилось то, что и должно было случиться с лионейским королем, которого окружили несколько десятков рубедриан. Когда Накамура оказался на лопатках, вся эта длинноволосая свора с размазанной по губам кровью притихла, а затем один из них легко перескочил через барьер, отделявший зрительский ряд от арены, подошел к Утеру сзади и перерезал ему горло ритуальным рубедрианским ножом. Это было сделано с плохо скрываемым удовольствием, причем не столько от самого убийства, а от того, что можно было, наконец, отбросить дурацкие формальности и сделать то, что действительно хочется.

А потом они стали кричать, по-моему, слишком громко и радостно для сорока вампиров, разделавшихся с одним старым и разочарованным королем. Я отыскала взглядом Амбер – она тоже что-то кричала, но ее голос тонул в общем оре. Главное, что она все еще была жива. И Марина тоже.

– Не делай глупостей! – драматически прошептал Марат.

– Что? – переспросила я и поняла, что Марат имеет в виду пистолет. – Нет, это мне не пригодится. У меня есть план получше.

От слова «план» Марат вздрогнул.

– Ты говоришь, что они звери? – сказала я. – То есть ты – не зверь?

– У меня есть свои принципы… – начал Марат, но у меня не было времени выслушивать его автобиографию.

– Тогда у меня к тебе будет просьба, – сказала я.

Смерть Утера, может быть, вышла не такой героической, как он надеялся, но она все же оказалась полезной: в течение некоторого времени рубедриане упивались своей победой, ни на что более не обращая внимания, как будто весь мир теперь состоял только из рубедриан и их триумфа.

Но это было не так. С некоторым запозданием вампиры заметили девушку, которая взялась словно из ниоткуда и шагала по забрызганной кровью арене столь быстро и уверенно, будто у нее имелась цель и она знала, как этой цели добиться. Рубедриане, уже несколько минут считавшие себя властителями мира, были неприятно удивлены, но совсем не напуганы. Им теперь нечего было бояться.

А мне? Разумеется, мне было страшно, и я затолкала руки в карманы, чтобы никто не заметил, как дрожат мои пальцы. Я не смотрела в сторону рубедриан, хотя периферийным зрением заметила там движение, и это движение было направлено в мою сторону…

Они что-то кричали, наверное, «Стой!» или что-то в этом роде, но я выскочила на эту арену не для того, чтобы останавливаться и вести беседы с дикой вампирской сектой, я вышла, чтобы продолжить проигранный Утером поединок и привести его совсем к другому финалу. И это был не поединок между людьми и вампирами, между династией Андерсонов и одной из Великих Старых рас, это было что-то другое, может быть – мне даже неудобно об этом думать, но… Может, это был поединок между добром и злом?

Надо будет попросить Марину с этим разобраться, но только позже, потому что пока у Марины совсем другие проблемы. Да и у меня намечаются серьезные осложнения справа по курсу: большой и злой рубедрианин, только что зарезавший Утера, желал продолжения бойни и уже примеривал лезвие своего ножа к моему горлу…

А в это время тело Утера пошевелилось, из-под него показалось залитое королевской кровью лицо Накамуры. Вампирский поединщик выглядел растерянным – он не знал, радоваться ли ему смерти Утера или же печалиться от того, что эта смерть – вовсе не его рук дело. Он не без труда сбросил с себя труп короля, поднялся и понял, что, пожалуй, второй вариант поведения более разумен, потому что никто не приветствовал его криками, на него вообще почти никто не смотрел, внимание рубедриан было приковано к девушке на арене. Накамура разочарованно вздохнул, посмотрел на свои доспехи, на свои окровавленные руки и, несмотря на все разочарование, не смог удержаться, чтобы не облизать свои ладони, с причмокиванием всосав кровь Утера Андерсона. Закончив с ладонями, он обтер лицо и эту кровь также употребил по назначению. Наверное, эти вполне естественные для вампира поступки и решили судьбу Накамуры, потому что за ним действительно почти никто не наблюдал, однако этим «почти», этим исключением была Амбер Андерсон, которая теперь уже ничего не боялась и которой было совершенно нечего терять.

Когда приближающаяся справа фигура стала совсем огромной, я мельком посмотрела на рубедрианина с ножом и поняла, что тот очень зол, наверное, из-за недостатка внимания с моей стороны. Он был большой, сильный, победитель и все такое прочее. Он ждал, что вопли ужаса станут нормальной реакцией на его появление.

В этом, наверное, был свой резон, но мне пришлось вкратце объяснить ему простую истину – из каждого правила бывают свои исключения.

Иногда эти исключения несовместимы с жизнью.

Рубедрианин прорычал что-то угрожающее, однако Настя не сбавила шага, и тогда вампир, чувствуя спиной взгляды сородичей, показал, как, по мнению рубедриан, следует обращаться с людьми.

То есть, он попытался показать. Рубедрианин был проворен, и рука его была набита на убийствах, только вот…

Только вот у девушки в сумочке могут водиться самые неожиданные вещи.

Нет, какая там сумочка. Это была не сумочка, а такой карман из грубой материи, прицепленный к поясному ремню. Смайли выдал мне его наряду с другими полезными вещами в стиле «милитари», но к тому времени, когда нужно было выбираться на арену, со мной остался только вот этот карман. Однако он не был пуст.

Я еще не освоилась с этой штукой, не была уверена в ее мощности и дальности действия, поэтому слегка перестаралась.

Перестаралась – это всего лишь слово. В реальной жизни это означало, что я разрезала рубедрианина пополам. Поперек.

А потом пошла дальше, не снимая пальца с кнопки на предмете, который напоминал мобильный телефон, но на самом деле таковым не был.

Откуда он у меня взялся? От прежнего владельца. Кто был прежним владельцем? Нет, не Лиза, хотя вы на верном пути. Некогда эта демонская игрушка и вправду принадлежала Лизе, но когда мы с Гарджели нанесли визит в ее румынский особняк и упаковали Спящую Красавицу в металлический ящик, многое из Лизиного имущества перешло в руки Давида Гарджели. В том числе и псевдотелефон. Я обещала помалкивать об этом обстоятельстве, а в обмен на молчание Гарджели обещал научить меня пользоваться этой штукой, и потом, когда он разберется в ее устройстве и наладит производство, подарить мне персональный экземпляр в чехле с бриллиантами. Ну, может, насчет бриллиантов я и додумала, но в остальном все примерно так и было, кроме того, что Гарджели не наладил серийного производства. Он лишь успел мне показать, на какие кнопки там следует нажимать, а на какие не стоит.