Две Дианы - Александр Дюма

В одно прекрасное июньское утро, закутавшись в простой плащ и скрыв лицо под густой вуалью, она вышла из Лувра и в сопровождении Андре направилась к Габриэлю.

Пусть он избегает ее… пусть!.. Она сама идет к нему первая! Разве не может сестра навестить брата? Разве долг не велит ей предупредить его или утешить? К сожалению, все ее мужество ни к чему не привело.

Габриэль для своих одиноких прогулок избирал обычно ранние часы, и, когда Диана робко постучала в ворота, оказалось, что его уже не было дома. Подождать? Но никто не знал, когда он вернется, а долгое отсутствие Дианы тотчас же заметили бы в Лувре.

Ничего! Она будет ждать столько, сколько нужно! А пока непременно повидает Алоизу и сама обо всем ее расспросит.

Андре провел свою госпожу в уединенную комнату и побежал за кормилицей.

За все эти годы Алоиза и Диана – дочь народа и дочь короля – ни разу не встречались. Поэтому, войдя в комнату, Алоиза хотела было низко поклониться госпоже де Кастро, но Диана бросилась к ней, обняла и воскликнула, как в те далекие благословенные времена:

– Дорогая кормилица!

– Как, сударыня, – робко спросила Алоиза, тронутая до слез, – вы помните меня? Вы меня узнаете?

– Конечно, помню! – засмеялась Диана и, слегка покраснев, добавила: – Я, кормилица, пришла не ради праздных разговоров…

– Вы хотите поговорить со мной о нем?

– Конечно!.. Как жаль, что я его не застала! Я бы и его утешила, и сама бы утешилась! Как он? Такой же мрачный, такой же угрюмый? Почему он ни разу не навестил меня в Лувре? Что говорит он? Что делает? Говори, говори же, кормилица!

– Вы же сами знаете, что он тоскует… Вы только представьте себе…

– Погоди, Алоиза, – перебила ее Диана, – ровно через час я должна уйти. Я не хочу, чтоб в Лувре заметили мое отсутствие. Так вот, через час выпроводи меня отсюда.

– Это не так легко, сударыня… да и время пробежит незаметно. Нужно, чтоб кто-то нам об этом напомнил.

– Верно! И это сделает Андре!

Паж, находившийся в соседней комнате, обещал ровно через час постучать им в дверь.

– А теперь, – сказала Диана, усевшись рядом с кормилицей, – никто и ничто не помешает нам поговорить по душам…

В этой затянувшейся беседе опечаленная кормилица поведала Диане все, что знала, или, вернее, все, что видела. Диана и радовалась, потому что ей рассказывали о ее Габриэле, и печалилась, потому что слышала столь грустные вести.

В самом деле, откровения Алоизы не только не успокоили госпожу де Кастро, а наоборот – еще сильнее ее растревожили. И с каждым мгновением, с каждым сказанным Алоизой словом она все больше и больше убеждалась, что если она хочет спасти своих близких, то время пришло.

Так в горестных признаниях промелькнул час, и, когда Андре постучал в дверь, Диана и Алоиза несказанно удивились:

– Как! Уже?

Потом Диана нерешительно проговорила:

– Как хотите, я еще побуду у вас хоть четверть часа!

– Будьте осторожны, сударыня!

– Да, кормилица, ты права, мне нужно идти. Одно только слово… Скажи, неужели он ни разу не говорил обо мне?

– Ни разу, сударыня…

– Что ж… Он правильно поступает… – вздохнула Диана.

– Ему бы лучше вообще не думать о вас…

– А по-твоему, он все-таки думает обо мне?

– Наверняка.

– Однако он избегает меня, избегает Лувра!..

Кормилица только покачала головой:

– Если он и избегает, так вовсе не из-за тех, кто ему дорог.

Диана поняла: «Из-за тех, кто ему ненавистен» – и вслух сказала:

– Нет, все-таки я должна его видеть! Непременно!

– Хотите, я скажу ему, что вы просили его прийти к вам в Лувр?

– Нет, нет, только не в Лувр! – отчаянно замотала головой Диана. – В Лувр пусть не приходит. Я подожду… Я сама к нему приду!..

– Но если его опять не будет? В какой день вас ждать? Скажите хоть приблизительно!

– Этого я не знаю… я ведь не вольна в своих поступках. Но если я смогу, то пошлю Андре, он предупредит.

В эту минуту паж вторично постучал.

– Иду, иду! – крикнула ему Диана и обратилась к кормилице: – Пора расставаться. Обними меня покрепче, как в те далекие, счастливые времена.

И когда взволнованная Алоиза молча прижала ее к груди, она шепнула:

– Заботься о нем!.. Береги его!

С этими словами Диана покинула особняк и через полчаса была уже в Лувре. Последствия опасной вылазки ничуть ее не беспокоили, ее терзало другое: каковы же тайные намерения Габриэля?..

Габриэль вернулся домой поздно. День выдался жаркий, и он изрядно устал. Но когда Алоиза произнесла имя Дианы и рассказала о ее посещении, всю его усталость как рукой сняло.

– Чего она хотела? – забросал он вопросами кормилицу, даже не давая ей возможности ответить. – О чем говорила? Что делала? Ах, почему меня не было!.. Ну говори же, Алоиза! Она хочет меня видеть? Она не знает, когда сможет прийти сюда снова? Я не могу оставаться в неизвестности, Алоиза! Я иду немедленно в Лувр.

– В Лувр? О господи! – ужаснулась Алоиза.

– Конечно, – спокойно ответил Габриэль, уже овладев собою. – Почему бы и нет? Путь в Лувр мне не заказан, и я полагаю, что спаситель госпожи де Кастро имеет полное право выразить ей свое уважение.

– Разумеется, – пробормотала Алоиза. – Но госпожа де Кастро очень просила, чтобы вы не навещали ее именно в Лувре.

– Не грозит ли мне там опасность? – надменно спросил Габриэль. – Если так, тем лучше.

И он приказал принести ему другое платье. Бедная Алоиза тщетно пыталась отговорить его:

– Вы же сами избегали Лувра, госпожа де Кастро так и сказала. Вы ни разу не пожелали ее видеть после вашего возвращения.

– Я не хотел ее видеть, пока она сама меня не позовет, – возразил Габриэль. – Я избегал Лувра потому, что мне нечего было там делать. Но сегодня все переменилось. Я направляюсь в Лувр!

В Лувр Габриэль прошел беспрепятственно. Со времен взятия Кале имя молодого графа де Монтгомери произносилось так часто, что никому и в голову бы не пришло не допустить его к герцогине де Кастро.

Диана в то время сидела за пяльцами с одной из своих камеристок. Но рука ее часто застывала в неподвижности: задумавшись, она снова и снова принималась распутывать клубок утренней беседы.